Встреча - Аль Странс

— Я продолжал работать в парке.

— Но Демьяныч сообщил обратное.

— Он давно вышел на пенсию.

— Но ещё когда работал, он сказал, что помнит, как вы практически полностью переключились на обслуживание семьи Фридланд. Причем без накладных, без официальных вызовов, без налогообложения. А это, Федор Иванович, нарушение закона. За одно это, вас могут посадить на несколько лет и конфисковать имущество.

Водитель сидел очень тихо, казалось, не дыша, и лицо его не выражало ничего, кроме, пожалуй, полнейшего безразличия к происходящему.

― Что ж, на сегодня всё. Но, подумайте, уважаемый Фёдор Иванович, я рассчитываю на ваше благоразумие.

14

Спустя три дня после встречи г-на Фридланда, старшего сына, с частным детективом они свиделись вновь. Вечер выдался тихий, морозный. Снег на улицах города, сброшенный на обочины дорог, потемнел, но не растаял, а даже приятно поскрипывал под башмаками. Генрих Львович вышел из своей конторы и не успел захлопнуть дверь автомобиля, как в стекло постучали. Он вздрогнул от неожиданности, будучи весь в своих мыслях. Снаружи стоял частный детектив Юрий Иванович Карп. Генрих Львович пригласил его в машину.

— Добрый вечер, Генрих Львович!

— Добрый!

— У меня для вас новости.

— Вас подвезти?

— Да, к моему дому, пожалуйста. Это рядом, но в этот час займет минут двадцать с нашими-то пробками. А пока мы поговорим.

Они тронулись. Мерседес Генриха Львовича плавно вырулил на Невский и вклинился в медленный поток машин.

— Я обнаружил следы Екатерины Исаевны.

— Вы быстро работаете, всего три дня…

— Спасибо. Она в день смерти вашего батюшки отбыла поездом в Москву. В Москве я пока следов её не нашёл, но найду. В любом случае всё выглядит не случайно.

— Вот как? Вы так думаете? Это становится интересным… А я то верил… Боже! Как я был наивен!

— Да. Не совсем простая история. А вот скажите мне, Генрих Львович, кто подбирал сиделок вашему батюшке? Вы, он сам, ваша сестра доктор Озерова или его личный врач доктор Розовская?

— Не могу сказать. Право, не знаю.

— А кто ни будь, проверял их документы, удостоверение медсестры, скажем?

— Я полагаю, Алла Ильинична Розовская проверяла. Она личный врач отца уже много лет и, я думаю, это было в её компетенции.

— В таком случае я сделал ещё одно открытие, Екатерина Исаевна не была профессиональной медсестрой. У неё было, быть может, максимум удостоверение сестры гражданской обороны. Это знаете ли такой курс, который проходят во всех училищах. Её же специальность была танцовщица карде балета.

— Вы шутите!

— Ничуть.

— Это правда, что я всегда при встрече с ней поражался легкости её движений, игривости взгляда, хрупкости стана, но я относил эти черты на счет её внутренней природы… Впрочем… да, да, все сиделки отца были чем-то очень похожи… — Генрих Львович резко повернулся к Юрию Ивановичу, пораженный собственным открытием,— Послушайте! Они все были танцовщицами?!

— Направо, Генрих Львович, Садовая сейчас перекрыта. Остановите здесь. Занятно, не правда ли? Я вас найду при необходимости.

— Спасибо, голубчик. Вы мне очень симпатичны.

— И вы мне, Генрих Львович. До свидания.

15

Вечером поднялась метель. Невский перед Новым годом выглядел празднично. В Елисейском магазине была толкотня. Юрий Иванович стоял уже с покупками у кассы, как его кто-то окликнул. Он обернулся. Перед ним стоял следователь Мартынов.

— Здравствуйте, Юрий Иванович! Не узнаете? Андрей Мартынов. Вы у нас криминалистику преподавали.

— Да, да, здравствуйте. Как ваши дела?

— Спасибо. Отлично. А вы, Юрий Иванович, нынче, я слышал, на пенсии?

— Да. Хватит. Пора ведь и на покой. Простите, моя очередь…

Он расплатился и вышел с покупками в обеих руках на улицу. Однако следователь Мартынов последовал за ним.

— Вы меня извините, Юрий Иванович, вы у нас слыли за лучшего детектива и всегда вас в пример ставили… а у меня теперь дельце весьма заковыристое. На первый взгляд всё очень даже просто, а вот как начинаешь копать... Юрий Иванович, не могли бы вы консультацию мне дать? Выслушать дельце и проанализировать вместе… Уверяю вас, очень пикантное дело, вам понравится.

— Что ж, позвоните мне домой. Только в будний день и, пожалуйста, вечером.

Юрий Иванович без особого энтузиазма продиктовал домашний телефон и они расстались. Цепкая память частного детектива высветила отрезок времени, когда он преподавал в милицейской школе, а ныне полицейской, криминалистику и этого неприметного, серого даже, и внешне и по своим способностям, полицейского. Но только это и больше никаких особых примет не сохранилось в мозгу Юрия Ивановича от встреч со своим бывшим учеником Андреем Степановичем Мартыновым.

16

― Спасибо, Фёдор,- поблагодарил водителя Артур, когда они после поездки по Невскому зашли к нему в номер в маленькой частной гостинице на Н-ской улице близ Невского проспекта. Номер был достаточно просторный, стены, выкрашенные розовой краской с мелкими зелеными цветочками и светлая деревянная мебель, создавали чувство покоя и уюта,– А я тебе маленький подарок привез. Помню, ты любил подобные вещицы.

Он достал небольшую картонную коробку и подал Федору Ивановичу. Тот взял её, и можно было заметить, как руки его дрогнули. Тем не менее, скрывая волнение, он открыл коробку, вынул предмет, завернутый в слои мягкой оберточной бумаги, развернул, и перед его глазами оказалась небольшая копия статуи Свободы, что встречает всех прибывающих в Америку через Нью-Йоркский порт. Статуя была сделана из бронзы и весила прилично, но главное, факел свободы в её руке горел ярким лучистым светом. Федор Иванович обомлел и сел на стул. Как зачарованный ребенок смотрел он на маленькую статую с горящим факелом. На глазах его заблестели слезы. Может быть, первый раз в жизни. Во всяком случае, Артур видел слезы на глазах преданного водителя отца впервые.

—Что ты, дядя Федя! Что ты! А вот ещё я флажки привез для Майи. Она, я помню, любит собирать флажки разных стран. Вот американский, а вот мексиканский и канадский

— Спасибо. Ты о ней подумал… только нет её больше с нами.

Артур замер.

— Умерла… Фиброз легких. Нет лечения у нас. И у вас нет. Я теперь…

Фёдор Иванович осекся, сдерживая себя от нахлынувшего было желания поделиться своим горем с кем-либо, и замолчал.

­­— Вот как…- растерянно и грустно произнес Артур,- но, что теперь с тобой? Что? Говори!

— Я теперь … один… - после колебания ответил он,- Не нужно, Артур Львович, не нужно вам знать этого, к вам это не относится.

— Конечно, относится! Дядя Федя! Мы же одна семья! Или забыл, чем я тебе обязан?! Жизнью, дядя Федя! Как ты меня мальчишку со льдины снял у Петропавловской крепости, а? Забыл? Не ты, уплыл бы я в тьму-таракань и конец.

— Было.

— Я тебе этого до смерти не забуду. Ведь это только сейчас я понял, чем ты рисковал тогда, когда в ледяную воду прыгнул – собой и своей семьей! Значит, говори теперь всё до конца.

— Артур Львович… я теперь один. Моя Ольга Сергеевна скончалась сразу после похорон Майи. Она и всегда болезная была, а тут ещё сердце.

— Вот как…

— Я бы уехал, да куда? Дом то мой здесь был, в Карелии. Я ведь финн по рождению и фамилия моя никакая не Коконин, а Коокконен. И усадьба с большим домом находилась в Куоккала, что нынче Репино по-русски. А во время войны тридцать девятого года с Советами отец мой погиб от пули, мать от чахотки, дом сожгли, усадьбу разорили. А то какая красота была. Отец лесником служил. Разные виды деревьев привез и на своем участке высадил. Да сегодня туда не пройти, нувориши все земли захватили, дачи за каменными заборами себе понастроили.

В эту минуту в дверь комнаты довольно сильно и настойчиво постучали.

— Кто там?! – вздрогнул Артур.

— Следователь Мартынов. Откройте, Артур Львович.

17

Утро в Петербурге выдалось морозным, и в доме Фридландов было прохладно. Топили только во время встреч, которые назначал следователь Мартынов. В это утро он пригласил личного доктора покойного Аллу Ильиничну Розовскую.

― Проходите, Алла Ильинична, садитесь. Как вы себя чувствуете?

― Спасибо… Я в порядке. Но не могли вы подождать прихода адвоката…

― Это Аркадия Петровича, что ли?

― Да.

― Он разве и ваш адвокат?

― Не лично мой, но… мы с ним знакомы и… он знает всех…

― И вы решили поручить ему защиту ваших интересов. Так?

― Почему меня нужно защищать?

― Конечно, не нужно, это просто юридическое выражение. Тем не менее, он опаздывает, а мне дорога каждая минута. Собственно, вопрос к вам, доктор, очень простой: причина смерти господина Фридланда?

В этот момент тяжелая дубовая дверь кабинета Льва Давидовича бесшумно отворилась и на пороге показалась высокая фигура Аркадия Петровича Бергмана, адвоката покойного.