Слишком много кошмаров - Макс Фрай

– Везёт же! – наконец сказала она. – Я всю жизнь о таком мечтала.

– О чём? – изумлённым хором спросили мы с Трикки.

Мудрые старики, в смысле, Джуффин с Сотофой промолчали. Но заранее придали своим лицам строгое выражение. На всякий случай, вдруг воспитывать придётся.

– Чтобы можно было превратиться во что-нибудь совершенно ужасное, – смущённо объяснила Меламори. – В любой момент, когда захочу! А потом обратно в человека, тоже когда захочу. Ух я бы тогда!..

Я смотрел на неё, натурально открыв рот. Вот так знаешь человека много лет, иногда засыпаешь в обнимку, говоришь взахлёб обо всём на свете, думаешь, что понимаешь лучше, чем себя, и тут вдруг выясняется, что все эти годы человек страстно мечтал превратиться в ужасное чудовище. А я, дурак, и не догадывался. Хотя вполне мог бы. Видел же, с каким энтузиазмом Меламори запугивала своих родственников и горемычных дежурных полицейских хубом, то есть, большим арварохским пауком по имени Лелео, подарком её тогдашнего ухажёра. Больше всех я, впрочем, жалел самого Лелео: характер у него был робкий и деликатный, невзирая на устрашающую внешность. И от воплей очередной жертвы арварохский паук надолго терял аппетит. Меламори только это и останавливало, а то бы полгорода до сих пор от заикания у знахарей лечилось, знаю я её.

И кстати, примерно догадываюсь, какие планы Меламори строила в связи с появлением Базилио. По крайней мере, шансов избежать знакомства с сэром Кимой и леди Атиссой Блимм у него практически не было. Вернее, у неё. Впрочем, в данном случае уж точно никакой разницы.

Но теперь-то наверное обойдётся.

– Ты настолько любишь пугать людей? – спросил я. – В голову не приходило, что для тебя это так важно. Прости. Я бы помог, если бы знал. Хотя я-то как раз ужасно не люблю никого пугать.

– Спасибо, – вздохнула Меламори. – Ты настоящий друг. Но ты и так помог, даже не представляешь, насколько! По крайней мере, с родителями. Я же не пугать люблю, а шокировать. И в этом смысле ты оказался козырной картой. Но учти, это я уже потом, задним числом сообразила. То есть, изначально мои намерения были совершенно бескорыстны.

– Да ладно, – отмахнулся я. – Даже если бы и корыстны, я не против. В итоге-то всё отлично получилось.

– Но зачем тебе это? В смысле, зачем кого-то шокировать? – спросил Трикки Лай.

А Базилио ни о чем не спросила. Но смотрела на Меламори во все глаза, словно впервые увидела.

– Просто люди от этого становятся настоящими, – объяснила Меламори. – Все маски сразу долой. Сразу понимаешь, кто чего стоит.

– Ну, положим, для того, чтобы понять, кто чего стоит, совершенно не обязательно превращаться в чудовище, – наконец высказался Джуффин. – Я же как-то справляюсь.

– Конечно не обязательно превращаться в чудовище, когда ты и так – оно, – вставила леди Сотофа. – Но не всем настолько везёт.

На Базилио уже жалко было смотреть, так она растерялась, слушая нашу болтовню. Неудивительно: пока она выглядела как чёрт знает что, мы вели себя в её присутствии гораздо сдержанней и языкам воли не давали. Помнили, что рядом неразумное дитя. А теперь вдруг решили, будто она – такая же, как мы. Взрослая человеческая барышня, которой не привыкать к зубоскальству других взрослых людей. Хотя, строго говоря, в этом смысле ничего не изменилось, Базилио по-прежнему очень мало знала о Мире и каждом из нас. И разбиралась в наших делах не лучше, чем любой ребёнок-дошкольник. Но мы вдруг перестали это учитывать.

Всё-таки внешность собеседника имеет удивительную власть даже над самыми мудрыми из нас.

– Хотите честно? – улыбнулась Меламори. – На самом деле все эти разговоры про слетающие маски –только разговоры. Чтобы все присутствующие раз и навсегда уяснили, какая я сложная натура. А на самом деле, мне просто хочется научиться превращаться во что попало. В этом мне видится такая свобода! От самой себя и от чужих представлений обо мне. И от связанных со мной ожиданий. Одним людям кажется, будто я симпатичная юная леди из хорошей семьи, другие знают, что я – лучший Мастер Преследования в Соединённом Королевстве. Несколько человек в курсе, что я ученица Арварохских буривухов и более-менее неплохая сновидица – когда по-настоящему припечёт. Некоторые близкие знают, что я могу быть очень хорошим другом в плохие времена, причём чем хуже идут дела, тем больше от меня толку. И так далее. Всё это правда обо мне, кто бы спорил. Но явно не вся. Иногда мне кажется, что превратившись во что-нибудь совершенно немыслимое и непохожее на человека, я узнаю о себе недостающую правду. Познакомлюсь с той частью себя, которую пока не знаю. Или хотя бы удостоверюсь, что она действительно есть. Потому что если кроме той меня, с которой я уже знакома, ничего нет, всё пропало! Этого просто недостаточно. Я не знаю для чего именно. Но недостаточно, и точка.

– Да, это действительно веская причина, – согласилась леди Сотофа. И задумчиво добавила: – Надо же, какие разнообразные формы принимает естественная человеческая потребность знать о своём бессмертии! Никогда не устану этому удивляться.

– Именно о бессмертии? – удивлённо переспросила Меламори.

– Конечно. Рано или поздно ты и сама поняла бы, что именно тебя грызёт. Просто до сих пор ни с кем об этом не говорила, вот и не успела сформулировать. Это понятно. Непонятно другое: если тебе так важно уметь превращаться, почему ты до сих пор не попробовала? Научиться изменять свой облик – не самая невыполнимая задача. А тебе это даже проще, чем другим. Оборотней среди твоих предков было предостаточно. И становиться птицей в сновидении ты, насколько мне известно, давным-давно научилась. Вообще не вижу проблемы освоить этот фокус ещё и наяву.

Меламори выглядела совершенно потрясённой.

– Я не знаю, почему я не попробовала, – наконец сказала она. – Как-то в голову не пришло. Просто сперва я вообще не особо интересовалась магией. Думала, даже хорошо, что её запретили законом, у меня-то явно никаких особых способностей. В Эпоху Орденов было бы очень обидно родиться такой недотёпой, а сейчас – ладно, обойдусь. Потом на меня свалился присутствующий здесь сэр Джуффин и заявил, что я прирождённый Мастер Преследования. Я очень обрадовалась и начала учиться. Света белого не видела, ни на что не отвлекалась. Твёрдо решила преуспеть, если уж нашёлся у меня хоть один талант. Потом вроде более-менее выучилась, начала понемногу смотреть по сторонам. И тут – трах, бах! Арварох со всеми вытекающими последствиями. В смысле, с буривухами. Начала учиться у них. Не доучилась, о чём, наверное, всю жизнь буду жалеть. Но тут уж ничего не поделаешь, так сложилось. Неважно. Это я к тому, что всё время была занята разными другими вещами и просто не успела сообразить, что оборотничеству тоже можно выучиться, как любому другому делу.

– А теперь я тебе подсказала, – улыбнулась леди Сотофа. – Видишь, как всё удачно складывается.

– То есть, в ближайшее время в этом доме снова будет обитать одно чудовище и всего одна красавица, – резюмировал я. – Оно даже и неплохо. Не люблю резких перемен.

– Ты забыл, что Базилио в любой момент может принять прежний облик, – напомнила Меламори. – К тому времени, как я чему-нибудь научусь, ей как раз надоест быть каким-то дурацким человеком. Так что в доме будет сразу два чудовища. И никаких красавиц, хватит с тебя.

– Мне не надоест быть человеком, – возразила свежеиспечённая красавица. – Одни руки чего стоят. И рот гораздо удобней клюва. И в кресле теперь можно сидеть, хвост не мешает. И главное, больше никто не станет думать, будто я его сейчас сожру. Между прочим, когда ты не можешь съесть не то что целого сырого человека, но даже маленький кусочек обычного, ненаколдованного пирога, подобные подозрения особенно обидны.

– Наколдованные пироги гораздо вкусней сырых людей, – неожиданно вмешался молчавший до сих пор Джуффин. – В этом смысле ты ничего не потеряла, верь мне.

– Он в этом вопросе великий эксперт, – подтвердила леди Сотофа.

– Вы глотали людей сырыми? – изумилась Базилио.

– Ну почему же сразу «глотал»? Я их очень тщательно прожёвывал.

Базилио выглядела совершенно обескураженной. Пришлось вмешаться.

– Это они так шутят, – сказал я ей. – Привыкай. Теперь ещё и не того наслушаешься. Когда становишься человеком, с тобой сразу перестают церемониться и начинают зубоскалить, тут ничего не поделаешь. По себе знаю: никогда в жизни со мной не обходились так деликатно, как в ту пору, когда я превратился в чудовище...

Присутствующие почему-то дружно заржали. Все, кроме Трикки Лая, который уставился на меня с недоверчивым интересом. Видимо эту байку ему ещё не успели рассказать.

– А вы что, превращались в чудовище? – растерянно спросила Базилио. – А зачем? Или это тоже шутка? Все смеются, а я не понимаю. Похоже, из меня получился очень глупый человек.