Слишком много кошмаров - Макс Фрай

Однако всё это совершенно не помешало мне поддаться нехитрым чарам уличной гадалки и оказаться целиком в её власти. Всего на несколько секунд, дольше это незамысловатое колдовство не действует, но их как раз хватило, чтобы протянуть старухе монету в полкоронки.

Так теория расходится с практикой. И посрамлённый теоретик получает магический удар в лоб. И засыпает, как миленький, будь он хоть тысячу раз грозный сэр Макс – поделом ему!

То есть мне.

Тем более, что грозный я тоже только теоретически. А на практике – безобиднейшее существо. Вот и сейчас, даже сдачи не дал драчливой старухе. А безропотно погрузился в Пророческий сон.

Ни хрена себе пророчество получилось.

– Ни хрена себе пророчество! – сказал я вслух.

И тон выбрал самый что ни на есть скандальный. Не люблю чувствовать себя сбитым с толку, хотя за столько лет ежедневной практики мог бы и привыкнуть.

– Уж какое есть, – равнодушно откликнулась старуха-гадалка. – Всё, что я могу – это показать тебе небольшой фрагмент твоего будущего. И не моя вина, что ты до него доживёшь.

На этом месте я простил ей всё. И, можно сказать, заново влюбился. Обожаю чеканные формулировки.

– А что, твои сны действительно сбываются? – спросил я.

Старуха пожала плечами.

– Да кто ж их знает. Но до сих пор вроде никто не жаловался, – буркнула она.

И была чрезвычайно убедительна в своём нежелании убеждать.

Я достал из кармана корону и протянул её гадалке. Та скорее удивилась, чем обрадовалась. Корона Соединенного Королевства – это, как говорил один мой знакомый, простодушный ландаландский оборотень, «большая деньга». На эту сумму можно, не особо себя стесняя, прожить целую неделю. Вернее, было бы можно, если бы в Соединённом Королевстве Угуланда, Гугланда, Ландаланда и Уриуланда, а также графств Шимара и Вук, земель Благостного Ордена Семилистника, вольного города Гажин и острова Муримах было принято измерять время неделями. Но такими глупостями мы тут не занимаемся.

В общем, столько денег уличным фокусникам и гадателям не дают даже подвыпившие столичные богачи. Я один такой идиот, да и то изредка, под настроение. Вот сегодня, например.

– Целая корона за плохой сон? – наконец спросила старуха. – Который, к тому же, вполне может сбыться? Ты настолько любишь кошмары?

– Терпеть их не могу, – честно признался я. – Но жив-то я там, по крайней мере, остался. Уже хорошо. Значит гуляем! Люблю быть живым.

– Очень разумный подход, – согласилась гадалка. – Ты на редкость здравомыслящий человек. Можешь не беспокоиться о своём будущем, таким как ты всё впрок.

Ради столь духоподъёмного комплимента стоило вставать из-за стола и отправляться в Новый Город. А я ещё и такой увлекательный кошмар посмотрел. Самое настоящее зловещее пророчество! День определённо задался.

День, надо сказать, задался до такой степени, что домой я вернулся только около полуночи. Вошёл через парадную дверь в полной уверенности, что гостиная моя в это прекрасное время суток будет безлюдна и уныла, как бескрайние равнины Пустых Земель, откуда я якобы родом – согласно одной из множества сложенных обо мне легенд.

Однако я ошибся. В гостиной было полно народу. И отчаянно воняло рыбой.

Источник запаха я вычислил сразу. За столом, уставленным тарелками и кувшинами, по большей части пустыми, Меламори и Трикки Лай с горящими азартом глазами состязались в производстве мистических селёдочных тортов – чей просуществует дольше. Меламори пока проигрывала соревнование по прикладному чудотворству. Её изделия отличались гигантскими размерами и причудливыми расцветками, но эти достоинства, к сожалению, совершенно не способствовали их долговечности. Даже минуты ни одному не удалось продержаться. Впрочем, я не сомневался, что ещё пару дюжин попыток, дней или лет спустя Трикки придется нелегко. Меламори очень упрямая. И до сих пор не вывернула Мир наизнанку только потому, что никому не пришло в голову сказать, будто она нипочём этому не научится.

И хвала Магистрам, что так.

На ковре, скрестив длинные человеческие ноги, сидел мой домашний монстр и по совместительству всеобщий любимчик Базилио, как всегда окруженный сонно мурлыкающими Армстронгом и Эллой. Напротив него примерно в такой же позе устроился сэр Джуффин Халли. Только котов на его долю не хватило, у меня их всего две штуки. Я вообще суровый аскет.

Господин Почтеннейший Начальник Тайного Сыска держал в руках карты. Карты Базилио болтались в воздухе, прямо перед его клювом. Судя по выражению лица Джуффина, игра шла очень даже неплохая. Он не настолько вежлив, чтобы имитировать интерес.

На меня все они не обратили ни малейшего внимания. Только верный пёс Друппи приветливо взмахнул ушами во сне – дескать, я тебе рад, но очень уж лень подниматься. А его приятель Дримарондо вообще не заметил моего появления. Потому что валялся на диване с книжкой и задумчиво скрёб задней лапой за ухом. То ли к завтрашней лекции готовился, то ли просто наслаждался жизнью, со стороны эти два его состояния выглядят совершенно одинаково.

– Ты бы хоть однажды залаял в честь моего прихода, – укоризненно сказал я.

– Гав, – флегматично отозвался Дримарондо. И с подчёркнутой вежливостью поинтересовался: – Теперь ты вполне удовлетворён?

– Будем считать, что да, – вздохнул я.

Иногда я – сама кротость.

Отчаявшись привлечь к себе хоть чьё-нибудь внимание, я присел на корточки рядом с Базилио и некоторое время наблюдал – не столько за ходом партии, сколько за самостоятельно взлетающими и укладывающимися на ковёр картами.

– Как тебе это удаётся? – наконец спросил я.

Базилио неопределённо дёрнулся. Будь наше кошмарное чудовище чуть более человекообразно, можно было бы сказать, что оно пожало плечами. Но когда в твоем распоряжении гигантское рыбье туловище, к которому дивным образом прикреплены индюшачья голова, человеческие ноги и роскошный лисий хвост, пожимать плечами становится довольно затруднительно, потому что конструкцией даже малейший намёк на них не предусмотрен. И живи как знаешь.

– Да было бы чему удаваться, – отмахнулся Джуффин. – Ерундовый, в сущности, фокус. Одушевлённые иллюзии вообще очень легко обучаются Очевидной магии.

И наконец обратил ко мне затуманенный азартом взор.

С каждой секундой взор становился всё более просветлённым. Еще и минуты не прошло, а могущественный шеф Тайного Сыска наконец уразумел, что ему выпало немыслимое счастье лицезреть перед собой не кого попало, а именно меня.

– Ну наконец-то явился, – сказал он. – Где ты весь вечер шлялся?

– Предавался тайным порокам, – надменно ответствовал я.

Просто чтобы немного его порадовать.

– Каким именно? – деловито уточнил Джуффин.

Меламори и Трикки Лай бросили свои торты и с неподдельным интересом уставились на меня. Даже Дримарондо оторвался от книжки. И только Базилио напряжённо пялился в свои карты. На его месте я бы сейчас тоже так пялился – насколько я успел заметить, дела его в этой партии были довольно плохи, но пока не настолько безнадёжны, чтобы сдаться и начать новую игру.

И мне сдаваться тоже не следовало.

Я задумался, пытаясь припомнить, какие вообще бывают пороки. Вернее, что именно ими считается. Наконец сказал:

– Например, пьянству и разврату.

Боюсь, я был недостаточно убедителен. По крайней мере, Дримарондо снова уткнулся в книгу, Меламори быстренько произвела на свет очередной торт в зелёных кремовых завитушках, Трикки уставился на секундомер, чтобы выяснить, как долго её изделие продержится в мире материальных объектов, Базилио горько засопел над своими картами, а Джуффин снисходительно уточнил:

– В смысле, сидел на Гребне Ехо со стаканом вина, которое даже не попробовал, и пялился на прохожих?

– Ну предположим, попробовал, – возразил я. – Почти половину выпил. Довольно вкусное попалось. И вообще это было не на Гребне Ехо, туда я сегодня не дошёл. А пялиться на прохожих с целью выяснить, кто из них видит нас во сне, а кто просто так по городу шляется, наиважнейшая часть моей работы. Скажешь, не так?

– Да кто бы возражал, – ухмыльнулся он. – Просто я так и не понял, в чём, собственно, состоял разврат.

– Ннну... Предположим, я представлял себе, что все прохожие голые.

Джуффин на секунду задумался, потом решительно помотал головой.

– Ну уж нет. У тебя не настолько крепкие нервы.

На моей памяти это был первый случай, когда сэр Джуффин Халли публично усомнился в моём всемогуществе. По идее, это следовало отметить, но идти на кухню за бутылкой мне было лень. А на столе ничего путного не осталось.

– Ладно, – вздохнул я, – твоя правда. Никого я голым не представлял. Зато назначал свидания разным легкомысленным девицам. Одну уговорил, сейчас придёт.