Инверсия праймери. Укротить молнию - Кэтрин Азаро

— Но если вы знаете природу этого, почему бы тогда не вывести расу супертелепатов?

— Это уже пытались осуществить — моя бабушка «родилась» именно таким образом. Но эти гены связаны с другими, летальными. Даже если эмбрион выживает, мозг часто оказывается совершенно ненормальным. Сколийская Конвенция подписывалась с целью предостеречь правительства от выведения псионов.

Тиллер тряхнул головой:

— А мне казалось, ее подписывали в знак протеста против образования правительства аристо.

По моей шее пробежала струйка пота.

— В общем-то да.

— Аристо возникли как результат проекта рона, — пояснил Рекс. — Рон пытался создать людей с высокой устойчивостью к боли. Другой целью этого проекта был отбор эмпатов.

— Рон? — Тиллер уселся поудобнее. — Это звучит словно сколийское правительство.

— Вовсе нет, — возразил Рекс.

— Но разве рон — это не название вашего правительства?

«Соз? — уловила я мысль Рекса. — Хочешь, чтобы я остановился?»

Я попробовала расслабиться.

«Нет. Валяй дальше».

— Наше правительство называется Ассамблеей, — продолжал Рекс. — Это Совет глав основных миров Сколии.

— Тогда что такое Рон?

— Жил такой генетик. Но слово используется теперь также применительно к немногим сохранившимся потомкам династии, правившей на планете Рейликон пять тысяч лет назад.

— И эта династия предшествовала вашему нынешнему правительству?

— Вы правы, — ответила я. — Шесть тысяч лет назад неизвестная нам раса переселила людей из земной Мезоамерики на Рейликон, а затем исчезла.

— Но зачем?

Я пожала плечами.

— Этого мы пока не знаем, — не думаю, чтобы земляне уже оправились от шока. Когда в двадцать первом веке они послали первые экспедиции к звездам, их ждал там приятный сюрприз. Там уже были мы. Наша и земная культуры быстро ассимилировались; то же случилось и с нашими ДНК, и теперь, всего два века спустя, трудно поверить в то, что мы черт знает сколько времени жили раздельно. Однако различия все же сохранились, хотя и не на поверхности. Так или иначе, мы не скоро перестанем относиться друг к другу с подозрением.

Рекс подался вперед.

— Люди, жившие на Рейликоне, создали межзвездные корабли и отправились искать Землю. Но так и не нашли. Их хрупкая цивилизация достигла расцвета — и сразу же рухнула — пока вы жили в каменном веке, — он помолчал. — И только четыре столетия назад мы снова начали летать к звездам. Как раз тогда развернул свои эксперименты Рон. Он работал с потомками династии рейликонцев, пытаясь воссоздать их давно утраченные легендарные свойства.

Вот почему немногих живущих в наши дни рейликонцев зовут ронами. Все определяется их пси-баллами. Под конец экспериментов Рона их уровень был слишком высок, чтобы его можно было сосчитать.

— Мне всегда казалось, что «Роны»— это фамилия, — признался Тиллер.

Рекс покачал головой:

— По-настоящему их фамилия — Сколия. Вот почему Империя носит название сколийской, — он покосился на меня. — Хотя не все Сколия пользуются своей фамилией в повседневной жизни.

Тиллер подумал немного:

— Выходит, Рон искал эмпатию и получил сколийцев, а в поисках устойчивости к боли получил аристо? Я все еще не до конца понимаю: зачем аристо ищут эмпатов?

— У аристо есть ПТК, но отсутствуют ИТК и парацентры, — ответила я, — и их ПТК ненормальны. Они улавливают только эмоции, вызванные болью. Но они не могут перевести эти импульсы. Их гипоталамус пытается повысить чувствительность, подавая сигнал в центры наслаждения головного мозга.

Это, в свою очередь, вызывает оргазм, — я скрипнула зубами. — Аристо — банда садистов. Они получают наслаждение, пытая людей.

— Но почему именно эмпатов? — не понимал Тиллер.

Где-то у потолка включился вентилятор, и я вздрогнула. Я дышала с трудом.

— Мы посылаем более сильные сигналы. — Я уже не могла говорить спокойно. — Мы… мы для них только Источники. Источники их проклятых наслаждений. Чем сильнее эмпат — тем сильнее сигнал, — тем больше наслаждения получает аристо… — Мои руки сжались в кулаки, а голос оборвался.

Тиллер ждал. Но ни Рекс, ни я не могли продолжать. Тиллер беспокойно поерзал в кресле. В конце концов он посмотрел на свой экран и ткнул пальцем в крылатый символ в углу.

— Я пошлю копию вашего заявления своему начальству. — Он неуверенно посмотрел на меня. — Но пока этот аристо не нарушил закон, мы мало что можем.

Я кивнула. Их дело, как реагировать на предупреждение. Мы свое дело сделали.

Выйдя из кабинета Тиллера, мы направились к выходу из участка, но, не пройдя и нескольких метров, я остановилась:

— Рекс, я догоню тебя. Встретимся в гостинице.

— Что случилось?

— Ничего. Просто я забыла сказать Тиллеру одну вещь.

Он дотронулся до моей щеки:

— Соз…

— Со мной все в порядке. Честное слово.

— Ты уверена?

— Абсолютно.

Он откинул прядь волос с моих глаз.

— Увидимся позже, ладно? — негромко сказал он.

Почему он смотрит на меня с такой странной нежностью?

— Конечно, увидимся, — можно подумать, я отправляюсь невесть куда.

Дверь в кабинет Тиллера все еще была открыта. Он сидел на краю стола и читал одну из своих древних книг.

— Тиллер? — окликнула я.

Он поднял глаза, и его радостное удивление коснулось моего сознания как дуновение свежего ветра в знойный день.

— Вы что-то забыли?

— Нет. — Я подошла вплотную к нему. — Просто мне казалось, что вы хотите, чтобы я вернулась.

— Неужели мои мысли так легко читать?

— Только другому эмпату, — улыбнулась я.

— Я вот думал, — его голос звучал совсем тихо. — Вам ведь вовсе не просто было прийти сюда вот так?

— Мы ведь ничего не делали, только говорили.

— Что-то больно задело вас, когда наша беседа оборвалась.

Я замерла.

— Все в порядке.

— Я хотел только поблагодарить вас. — Тиллер ткнул пальцем в компьютер на кресле. — И за это тоже. С записью двух высокопоставленных Имперских офицеров, утверждающих, что я эмпат, мне, быть может, удастся убедить университетскую комиссию по грантам отнестись ко мне серьезно. Возможно, даже спонсировать мои тесты.

— Ну что ж, хорошо. — Я не знала, что еще сказать. Я привыкла к тому, что обычно люди стараются держаться от меня подальше. Поэтому не очень привыкла к словам благодарности.

— Вот. — Тиллер протянул мне свою книгу.

Я взяла ее с опаской, не зная, что мне с ней делать. Книга была древняя, с переплетом, обтянутым мягкой материей цвета слоновой кости, под которым вместо обычного голоэкрана находились бумажные страницы. Мой компьютер перевел название книги как «СТИХИ НА СТЕКЛЕ». Английский язык.

— Очень красиво, — сказала я.

— Возьмите, — улыбнулся он. — Подарок в знак благодарности.

Подарок? Землянин, который и не знает меня толком, делает мне подарок только за то, что я поговорила с ним? Ни с того ни с сего мне на глаза навернулись слезы. «Блок!»— подумала я. Но псимвол почему-то не загорелся.

Ночь уже окутывала город своей прохладной темнотой, когда я наконец возвращалась в гостиницу. Избегая нервоплекса, я старалась по возможности пользоваться движущимися тротуарами. Я не хотела знать, что этот чертов нервоплекс расскажет мне обо мне самой. Я соврала и Рексу, и Тиллеру. Со мной не все в порядке. Моя память снова вернулась к сцене, которую я столько лет пыталась забыть, которая столько лет возвращается ко мне в кошмарных видениях.

Тогда, десять лет назад, я шагала по грязному тротуару Тамса, ничем не выделяясь из прочих горожан, спешивших по своим делам. Аэромобиль с жужжанием обогнал меня, замедлил ход и попятился. Снова и снова я видела это словно в замедленном фильме. Крикс Тарк, аристо, губернатор Тамса, смотрит на меня в открытую дверь и протягивает свой длинный палец, а губы его беззвучно складываются в слова: «Вот эту. Хочу вот эту!»

Вот эту. То есть меня. Соскони Валдорию. Он хотел именно эту.

Я пыталась убежать. Но даже Демон не убежит от шестерых солдат и вооруженного аристо в аэромобиле. Когда они схватили меня, я встала перед выбором, который до сих пор терзает меня: стоит ли мне драться? Мне стоило бы драться не на жизнь, а на смерть, ибо я знала, что мне грозит. Но это выдало бы мою военную подготовку; тогда они знали бы, что к ним в руки попало кое-что поинтереснее, чем обычный житель Тамса. Копни они поглубже, они узнали бы не только мое звание, но и имя, и положение в Империи. Так что у меня не было шанса бежать, только ждать, пока обстоятельства не сложатся удачнее.

Так что я дралась, но не как Демон, а как испуганная жительница Тамса.

Тарк нашел это забавным. Он отвез меня в свое поместье в горах за городом и удерживал там на протяжении трех недель. Поздней ночью, на полпути от заката до рассвета, я освободилась наконец от пут, которыми он привязывал меня к кровати.