Рассказы о трех искусствах - Марина Викторовна Андреева

На мраморных рельефах внутренних стен арки не только люди, но и сами боги воздают почести победителям. Покровительница «Вечного города» богиня Рома в боевом шлеме ведет под уздцы лошадей, впряженных в колесницу полководца, а крылатая Виктория держит над его головой золотой венок.

Через много веков триумфальная арка перешагнет с римских площадей в новые города. Она станет памятником побед других народов. Вновь возродятся и колесница славы, и крылатая Виктория, и трофеи, и бронзовые кони застынут в беге.

Арка Тита.

КАМЕННЫЙ ПОРТРЕТ

Встречались на улицах Рима и другие процессии: нобиль — знатный римлянин — отправлялся в свой последний путь...

Сыновья и родственники несли покойника на высоком ложе, украшенном слоновой костью и покрытом драгоценной тканью.

Музыканты играли печальные мелодии. Шли родственники и друзья, одетые в темные одежды. Женщины, с распущенными волосами, в разорванных платьях, испускали вопли отчаяния. Наемные плакальщицы выкрикивали погребальные песни. Актер, одетый и загримированный так, чтобы быть совсем похожим на того, кого несли хоронить, шел позади носилок, стараясь тщательно воспроизводить его походку, осанку и манеры. А за ним, словно вставшие из могил, следовали все предки умершего. Шли ожившие сенаторы в белых одеждах с красной каймой, величаво проходили знаменитые полководцы в панцирях и пурпуровых плащах. Иллюзию поддерживали маски из раскрашенного воска, надетые на живых людей. Только нобилям принадлежало право иметь такие изображения умерших членов своего рода.

А после церемонии сожжения тела маски предков возвращались в дом. Теперь к ним присоединялся и слепок с лица только что похороненного нобиля. Чем древнее был знатный род, тем больше масок стояло в доме.

Чтобы надолго сохранить изображения предков, знатные римляне со временем стали заказывать их уже не из воска, а из камня, и еще позднее — из мрамора. Эти мраморные скульптурные портреты были и похожи и не похожи на маски, от которых они произошли. Так же точно, без прикрас, передавали они сходство черт лица, красивого или безобразного, старого или молодого, толстого или худощавого. Как и в маске, главным было лицо. Волосы только слегка намечались волнообразными линиями, а плечи и одежда не изображались вовсе. Портрет был словно срезан чуть пониже шеи. Но лица уже не были безжизненным отпечатком застывших черт умершего.

Работая над мрамором, скульптор учился передавать более живую, как будто более мягкую поверхность кожи. Он оживлял лицо раскраской, нанося глаза, брови и румянец. Слабые следы расцветки сохранились на некоторых портретах II—I веков до нашей эры. Но, когда римские скульпторы овладели искусством обработки мрамора, когда твердый, вначале непослушный материал подчинился умелому резцу мастера, раскраска стала ненужной. Лицо оживлялось различными приемами обработки мрамора. Гладко отполированный, он напоминал нежную кожу. Неровный, шероховатый, просверленный буравчиками разных размеров, казался шапкой густых, вьющихся волос. Мелкие тонкие насечки превращались в пушистые брови, а маленькое темное углубление в центре глаза стало живым, смотрящим зрачком.

Никакие нарисованные или вставленные из другого материала глаза не придавали до сих пор такой жизни скульптуре. Римские портреты, созданные в первые века нашей эры, передавали характер, чувства и мысли людей.

Мрамор начал жить, дышать, почти говорить.

Все это можно увидеть на портретах Люция Вера, Филиппа Аравитянина и других императоров в залах Государственного Эрмитажа.

Портрет старого римлянина.

ЖЕСТОКИЙ ИМПЕРАТОР

Слегка нагнув голову, точно стремясь отвернуться, смотрит куда-то в сторону римский император Каракалла. Глаза глубоко сидят под тяжело нависшими бровями. Взгляд кажется настороженным, что-то высматривающим. Между сведенными к переносице бровями лежит резкая складка. Губы плотно сжаты, нижняя гораздо толще верхней и слегка выпячена вперед.

Очень многое о характере этого человека сумел без слов рассказать скульптор. Недоверчивость и подозрительность глубоко таятся в хмуром взгляде и резкой морщинке у переносицы, а выступающая нижняя губа сердито сжатого рта говорит о жестокости.

Умирая, отец Каракаллы завещал сыновьям жить дружно, обогащать солдат и не заботиться об остальном. Первый завет Каракалла выполнил весьма своеобразно. Он начал свое правление с того, что убил брата.

Второму же завету молодой император следовал совершенно точно. Подозрительный и трусливый, он всячески старался угождать солдатам, которым и до него многие императоры были обязаны властью. Он назначал им большое жалованье, особенно во время походов, и раздавал щедрые подарки. А чтобы завоевать расположение граждан города Рима, Каракалла построил великолепное здание терм (общественных бань). Но очевидно, это мало помогло, потому что всю свою жизнь он прожил в смертельном страхе и казнил сенаторов по малейшему подозрению. Это тоже не помогло. После шести лет правления Каракалла был убит заговорщиками. И скульптор с таким искусством отразил в портрете черты его характера, что даже и сейчас неприятно вглядываться в лицо жестокого императора.

Термы Каракаллы.

Портрет императора Каракаллы.

ПЕЧАЛЬНАЯ СИРИЯНКА

Глубоко задумавшись, смотрит вдаль молодая женщина.

Высокая прическа с круто завитыми волнами волос венчает небольшую головку и придает законченность скульптурному портрету. Выражение тайной грусти озаряет ее лицо и рождает желание долго всматриваться, стараясь поймать скользящий взгляд и разгадать тайну неведомой женщины. Мы ничего не знаем о ней. Неизвестно, где и когда она жила, кто она, почему был сделан римским художником ее портрет и о чем она так печально задумалась.

В Эрмитаже, где хранится теперь эта скульптура, она известна как портрет сириянки. Вот и все, что можно сказать об этой печальной молодой женщине.

Сириянка.

БРОНЗОВЫЙ ВСАДНИК

Один путешественник говорил, что в Риме два населения: одно живое, другое — бронзовое и мраморное. Так много было скульптуры на улицах и площадях «Вечного города», столицы мировой державы.

К концу существования Римской империи одних бронзовых статуй было больше трех тысяч. Триумфальные арки увенчивались большими бронзовыми группами — победитель стоял на колеснице, запряженной четверкой коней. На колоннах, воздвигнутых в честь завоевательных походов римских войск, высились статуи императоров, а в центре площадей скакали бронзовые всадники. Всадников было в Риме двадцать два. Один из них застыл на Форуме, где когда-то происходили народные собрания римлян и находились их главные святилища. Спокойна и величественна поза человека в коротком плаще полководца, застегнутом пряжкой на плече. Правая рука протянута в повелительном жесте.

Сильный и рослый конь порывается вперед. Его ноздри раздуваются, тонкие стройные ноги точно переступают упругим, пружинистым шагом.

Так проезжал когда-то император Марк Аврелий мимо рядов своих победоносных войск.

Под