Медленная река - Елизавета Сергеевна Котова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это то, что я осознала, когда Джеймс шел мне навстречу, – он оставался любим мной, но я понятия не имела, как с ним общаться теперь.
– Здравствуй, Грейс.
– Привет.
Что же, по крайней мере, внешне он мало изменился. Плавная округлая линия узкого подбородка, опущенные уголки глаз, чересчур высокий и большой лоб, пухлые светло-розовые губы, веснушки, нос с горбинкой и по-женски длинная шея. На лице его застыла неловкая улыбка – почти голливудская. Ровные большие белые зубы. Много раз после нашей истории я замечала, что стоило случайному парню, даже прохожему, улыбнуться такой же широкой светлой улыбкой, и он сразу же пробуждал во мне влечение и воспоминания о замечательных месяцах с Джеймсом.
Мы стоим и смотрим друг на друга еще секунд пятнадцать, словно два зверя, которые пытаются понять, насколько они опасны друг для друга.
– Почему ты так смотришь? – первая прерываю паузу я.
– Проверяю твою реакцию на меня, – Джеймс снова обезоруживающе улыбается и берет за ручку мой бордовый портфель. – Ладно, пойдем.
Стеклянные двери раздвигаются, и вот мы уже в главном аэропорту города Нью-Йорк – аэропорту Джона Кеннеди. В течение года я часто летала в Сиэтл, поэтому процедуры досмотра были для меня вполне привычны. Но сейчас у меня слегка дрожат колени и сухо во рту. Мы прошли паспортный контроль и решили подождать вылета в кофейне на втором этаже.
– Пойду возьму что-нибудь. Ты будешь пить чай? – Джеймс достал из большой спортивной сумки черный кожаный кошелек.
– Не знаю, пока подумаю.
Я смотрю, как он уходит, заказывает напиток и идет обратно. Почему-то я была уверена, что Джеймс купит и мне чай, но ошиблась. Понятия не имею, с чего я так решила. Но мне слишком хотелось успокоить себя за таким тривиальным занятием, как совместное чаепитие. Поэтому, когда Джеймс подошел, я тоже отправилась к барной стойке и заказала чашку мятного чая. Раньше я часто пила этот чай у него дома, он даже дарил мне упаковку заварки на день рождения, поэтому я надеялась, что Джеймс заметит мой заказ и улыбнется. Однако он не заметил.
– Почему ты приехал в форме?
– Я же говорил, у меня не было времени даже заехать домой переодеться. Я взял все вещи с собой, так что можешь сегодня воспринимать меня, как одного из героев фильма «Плохие парни».
– Ты не очень-то тянешь на типичного плохого парня, извини, – улыбаюсь я.
Это правда. Джеймс всегда был очень правильным. Он вовремя выполнял задания в университете, не ругался с родителями, вел здоровый образ жизни и избегал конфликтов. Единственная сфера, где он вел себя по-другому, – это отношения. Потом, когда прошло много времени, я смогла себе признаться в том, что считала Джеймса неспособным действительно страстно влюбиться в кого-то. Мне всегда казалось, что его автоматическую, почти роботизированную правильность ему обеспечивал именно маленький эмоциональный диапазон. Если про людей, конечно, можно говорить так цинично. Но до сегодняшнего момента я так и не смогла понять, правда это или мои догадки. В любом случае всем нам проще выстроить определенный образ человека и повесить ярлык, чтобы знать, как себя вести.
– Да? – Джеймс задумчиво хмыкнул, уставившись в кружку с чаем.
– Наверное. В конце концов, ты мог измениться за это время – думаю, я многого о тебе не знаю теперь.
– Не думаю, что я так уж изменился. Расскажи лучше про себя. Дафна говорила, что у тебя были какие-то проблемы с работой после университета. Ты помнишь Дафну? Я с ней учился в одной группе.
– Да, помню. Она казалась мне всегда очень доброй, – я соврала. Я ее терпеть не могу, и отчасти потому, что они тесно общались с Джеймсом. Я понятия не имею, как Дафна узнала о моей ситуации тогда. Разве что обратила внимание на депрессивные посты в моем инстаграме. Не думала, что ее это интересует, но в конце концов, слухи в университетской тусовке Сиэтла всегда множились очень быстро.
– Да, я… Там все было не очень хорошо. Я не понимала, чего от меня требуют, постоянно ссорилась с главным редактором, а коллектив… Просто логово змей, больше ничего не скажешь.
Не хочу говорить об этом и вызывать к себе жалость. Тот год был действительно самым худшим в моей жизни, начиная работой и заканчивая отношениями с Люком. И мне стыдно признаваться Джеймсу, что я достигла меньших успехов, чем он, и сейчас нахожусь на дне.
– А как сейчас? Ты нашла себе место по душе, да? Ты сказала в переписке, что ты где-то работаешь.
– Да, я работаю в неплохой редакции. Не то чтобы прямо предел мечтаний, но я могу некоторые задания брать удаленно. Раньше я писала в основном новости и репортажи, понимаешь. А сейчас это больше аналитические статьи, колонки, интервью, поэтому мне необязательно все время находиться на рабочем месте. Ну не считая матчей – я заменяю фотографов в спортивном отделе в некоторых случаях, когда они не могут выйти на конкретную игру. На самом деле, я бы хотела заняться спортивной фотографией более серьезно, но… Пока как-то не дошло до этого.
Джеймс внимательно меня слушает и почти не отводит взгляда.
– Ну а ты как? Как идет полицейская карьера? Это действительно то, чего ты хотел?
Я не сомневаюсь, что получу утвердительный ответ. В отличие от меня, Джеймс почти всегда точно понимал, чего он хочет от жизни. На это мне часто указывала и моя мама, когда мы с ним еще встречались.
– Да… Конечно, это непросто. Ну знаешь, ненормированный график иногда, внезапные вызовы, эта работа, блин, отнимает все мое время! Но меня это устраивает. Конечно, начальство жестко нас трахает, но… Все круто.
– Ты раньше по-другому разговаривал.
– Как?
– Менее жестко.
– Наверное, в этом я все же изменился. Если я говорю грубо и саркастично, это значит, что я расположен к человеку.
