Планета Жизни - Лиан Дэр

— Как вы себя чувствуете? — спросил его солдат.

— Уже лучше. Голова немного кружиться… — в полудрёме ответил старик.

— Жить будет! — с лёгкостью в душе вздохнул Максим, и посмотрел на Бориса Михайловича. Тот был ещё «пьян». Солдат немного окатил его водой.

— Держитесь, парни! — изрёк Максим. — Мы ещё будем ходить по этой земле. Придёт время. Надо только подождать. — Парень подбадривал стариков, как мог.

— Будем, — ответил Андреевич и улыбнулся парню. Правда, его улыбка была больше похожа на ухмылку. «Хмель» из головы ещё не весь ушёл. Всё вокруг ещё плыло перед глазами старика. Потихоньку в себя начал приходить и дядя Боря.

История Александра Андреевича

Так тоже бывает. И довольно часто…

Через пятнадцать минут старики были уже в сознании. Разум потихоньку прояснялся. Правда, слабое головокружение их ещё беспокоило.

— Саша! Мне показалось, что ты хочешь что-то рассказать, — заметил Борис Михайлович.

— Хочу, — ответил Александр Андреевич.

— Мы слушаем тебя.

— Правда, не знаю с чего начать.

— Начинай с чего-нибудь. Тебе надо выговориться. Не держи в себе, — говорил Борис Михайлович. — Тебя переполняют воспоминания прошлого?

— Да, — кивнул тот.

— Рассказывай. Андреевич немного помолчал. Его действительно мучали воспоминания прошлого. И он всегда носил их в себе. Никогда ими ни с кем не делился. Но когда он попал на планету, которая очень сильно напомнила ему о Земле и его нерадужной судьбе на ней, эти воспоминания обострились. И хотели выбраться наружу. В силу чего старику действительно надо было выговориться. Тем более, однажды он чуть было не совершил непоправимую ошибку, которая могла стоить жизни всех людей на космическом ковчеге «Луна».

— …Я рос без отца, — начал он. — Я его даже в глаза никогда не видел. Он бросил нас, когда мама ещё была беременна мной. Мать часто болела. Её пособия, которое платило ей государство, на жизнь нам не хватало. Мы жили в проголодь. Часто не доедали. И с десяти лет я начал подрабатывать. Я продавал газеты, мыл машины, чтобы хоть как-то прокормиться. Я даже воровал. Было и такое. В четырнадцать лет я пошёл работать на стройку. Пропускал школу. Учителя неоднократно жаловались матери на меня. Она делала мне замечания, упрекала за это, но никогда не ругала. Она знала, почему я пропускаю школу. Она знала, что это не моя прихоть. Ведь школой сыт не будешь.

Хорошими отметками в журнале не накормишься… Я просто работал, зарабатывал деньги, чтобы купит еды. Мамино пособие почти всё уходило на лекарства. Болезни протекали более тяжело. И жили мы практически на мои заработки. — Максим и Борис Михайлович заметили слёзы на глазах Александра Андреевича. После небольшой паузы он продолжил: — Однажды я вернулся домой со стройки… Поздно вечером.

Мама сидела в ванной и держала нож у вен левой руки. Она готова была покончить с собой, чтобы облегчить мне жизнь. Я выхватил у неё нож и сказал ей, чтобы она этого не делала. Помню, я ей пригрозил тогда, что если она покончит с собой, я отправлюсь вслед за ней, я сделаю тоже самое… И она одумалась. Больше она даже не пыталась этого сделать. Жизнь шла своим чередом. Я работал. Дальше пропускал школу. Был одним из самых неуспевающих учеников. Учителя продолжали жаловаться на меня. Они уже имели на меня зуб. Не любили они меня. Они любили тех, кто радовал их хорошими оценками: отличники и хорошисты. А я был двоечником, да ещё и прогульщиком. За что меня было любить, уважать? Обстоятельства, причины ими во внимание не брались. А оценками сыт не будешь. И я жил своей правдой. Пару раз меня чуть было не исключили. Но они верили материнскому слову, что я исправлюсь. И меня оставляли. А я дальше продолжал пропускать занятия. Когда я закончил девять классов, мне с радостью выдали аттестат.

И отправили меня в свободное плавание. Учиться дальше я не пошёл.

Платить было нечем. Чтобы попасть на бюджет, надо было хорошо сдать вступительные экзамены. А заниматься мне было некогда. Времени было мало, а требования высокие… И я работал дальше. Думал год-два поработаю, а там видно будет. Вот так и прошло два года. И тогда началась страшная эпидемия. Мать моя умерла в первую же вспышку. И я… остался один. Один на всём белом свете. Никому не нужный. У меня не было друзей, не было знакомых. Мир казался мне чужим. Он казался мне враждебным… После второй вспышки, когда вакцина не действовала, люди постепенно начали покидать Землю, перебираясь на космические корабли на земной орбите. Людей тщательно проверяли перед тем, как посадить их в шаттл. Мне повезло. Я пробрался на шаттл. И полетел на космический корабль. Скажу честно… я не себя хотел тогда спасти. Я хотел людей на корабле погубить. Я был зол. Очень зол. Я возненавидел тогда весь мир, возненавидел людей. Я думал, что если я инфицирован, то хоть один корабль я погублю… Но я оказался здоров.

Сам я до сих пор не понимаю, как так получилось, что я не заразился.

Меня окружали толпы инфицированных людей, я контактировал со многими людьми… Но я оказался здоров. Когда меня поймали, люди на борту «Луны» испугались. Очень испугались… Меня тут же проверили. Я оказался здоров. После того сделали ещё два контрольных анализа… Я был здоров. И меня оставили на корабле. Вот тогда я и вздохнул легко.

— Что-то я не припоминаю, чтобы на корабле сообщали нам о том, что на борту обнаружен неизвестный человек. В смысле, человек не из числа зарегистрированных пассажиров, — промолвил Борис Михайлович.

— Они, наверное, просто не хотели преждевременно сеять панику, — ответил на это Александр Андреевич. — Они решили сначала меня проверить. А уж после предпринимать какие-либо действия. Но я оказался здоров. Поэтому и не сообщили вам ничего.

— Вы действительно были готовы загубить всех людей на корабле? — серьёзным тоном спросил Максим.

— Да. Я был готов это сделать. Но когда я оказался чистым, я подумал, что мне дан шанс, шанс на жизнь. Я понял, что и у меня появилась возможность спастись. И найти новую землю. Новый мир, — говорил старик. — И мне тогда показалось, что мир не такой уж и несправедливый. Мне была дана возможность пробраться на «Луну». И я был здоров. Это был подарок судьбы.

— Судьба и к нам оказалась благосклонной, — заявил Борис Михайлович. — Она и нам сохранила жизнь. Представь, Саша, что бы было, если бы ты оказался инфицированым?

— Люди на «Луне» погибли бы, — холодно ответил Александр Андреевич. — Но мы живём!!! — воскликнул он далее с блеском в глазах.

— Благодаря счастливому случаю, на свет появились и мы, — заметил Максим.