Приглашение на свадьбу - Лора Эллиот

Она пыталась сбежать, но почему-то в конце каждого коридора натыкалась на табличку «Выхода нет». Ей оставалось только надеяться, что за неделю произойдет чудо, и тогда ей не нужно будет выходить замуж за человека, который шантажирует ее.

Когда Эдвард сомкнул вокруг нее руки, она, затаив дыхание, замерла. Она так нуждалась в человеческом тепле, чуткости и понимании… Как долго она не могла никому открыться!

И сейчас не позволит себе сделать этого.

Он убрал руки, и тепло исчезло. Затем матрас пошевельнулся, она открыла глаза и увидела, что он стоит у кровати. Их глаза встретились, и она приготовилась услышать очередную колкость. Одного слова будет достаточно, чтобы окончательно сорвать ее натянутые до предела нервы.

Он провел по ее щеке пальцем, вызывая в ее теле каскад чувственной дрожи. Затем, глядя ей прямо в глаза, улыбнулся.

– Чувствую, что не смогу заставить тебя выполнить твою часть уговора, – мягко сказал он. – Я терпеть не могу наглецов и не собираюсь становиться одним из них только ради того, чтобы мой дом был убран. Сегодня намечается славный день. Будет жаль, если ты потеряешь его, валяясь в постели.

А потом он повернулся и вышел из комнаты.

Джулиана вынуждена была признать, что кухня после ее уборки оказалась довольно симпатичной. Чего теперь нельзя было сказать о ней самой. Кожа на ее ладонях огрубела, под ногти забилась грязь, а лак на них потрескался. Не удивительно, что миссис Пибоди у них дома всегда убирала в резиновых перчатках.

Эх, если бы она могла позвать сюда миссис Пибоди! Та убрала бы весь дом за то время, которое ушло у Джулианы на кухню. Что ж, в любом случае она сделала все, что могла. И Эдварду придется довольствоваться тем, что есть.

Она сварила кофе и, прислонившись к стойке, принялась любоваться своей работой. Если особенно не присматриваться, то можно считать, что на кухне полный порядок.

Сосновый стол, табуретки и панели сияют. Стеклянные задвижки на шкафах стали прозрачными. Мраморная стойка и деревянный пол обрели свой истинный цвет.

Она еще раз гордо оглядела плоды своих трудов. В углу кухни находилась боковая дверь, и ей стало любопытно посмотреть, что находится за домом. Она открыла щеколду и, с чашкой в руке, вышла на веранду.

Перед глазами расстилался купающийся в солнечных лучах луг, окруженный горами. Воздух был свежим и слегка пах сосной. Недалеко от дома стояло несколько сараев. Вдалеке на лугу мирно паслось стадо овец и коз.

Джулиана села на ступеньку веранды. Приглядевшись, она увидела тропу, по которой пришла к дому Эдварда. Внезапно на тропе появился всадник, ведущий другую лошадь на поводу. Он направлялся к дому. На нем была широкополая шляпа, скрывающая лицо, но Джулиана узнала его. Она вскочила и принялась нервно обтирать о бедра руки.

Она узнала его по тому, как он расслабленно сидел в седле и с какой легкостью управлял лошадью.

По мере того, как он приближался, ее сильнее охватывало волнение. В какой-то момент ей даже захотелось спрятаться в доме, забиться в самый дальний угол, только бы не встречаться с этим невыносимым человеком. Но она заставила себя остаться на веранде и успокоиться. Чего, собственно, она так разнервничалась?

Наконец Эдвард соскочил с лошади, привязал поводья к перилам веранды и стал подниматься по лестнице. Джулиана скрестила руки на груди и с вызовом прокричала:

– Пришло время проверить мою работу?!

Эдвард снял шляпу, отряхнул ее о джинсы.

– Нет, – спокойно ответил он.

– Я трудилась в твоем безобразном доме все утро. Может, желаешь взглянуть?

Он усмехнулся.

– А ты, похоже, исправляешься. Наверняка надеешься заслужить медаль за примерное поведение.

Джулиана вспыхнула.

– Совсем нет. Просто пытаюсь честно выполнить свою часть уговора. Только и всего.

Он кивнул и внимательно осмотрел ее. Заметил грязные полосы на лице.

– Что ж, тогда, наверное, ты не откажешься от прогулки на лошади?

Ее сердце радостно подпрыгнуло.

– Конечно, не откажусь! – выпалила она с детским энтузиазмом, но тут же взяла себя в руки и неуверенно добавила: – А у тебя появилось свободное время?

– У меня всегда полно свободного времени, – бесстрастно ответил он.

Нахмурившись, она посмотрела на его самодовольно улыбающееся лицо.

– И все же советую тебе не зазнаваться. Если у тебя здесь есть работа, лучше не теряй ее. Наследство, которое плывет тебе в руки, не так уж велико. Поэтому не отчуждайся от людей, – назидательным тоном сказала она.

Но ее слова, казалось, только еще больше позабавили его.

– Я даю тебе деловой совет, – продолжала она, хмурясь. – А ты стоишь и глупо улыбаешься.

Он продолжал с улыбкой смотреть на нее. Потом снял шляпу, бросил на пол и быстро подошел к ней. Она не успела моргнуть, как оказалась в его объятиях.

– Что это ты себе позволяешь? – спросила она неуверенно, чувствуя, как тревожно забилось ее сердце.

– Собираюсь поцеловать тебя, – невозмутимо ответил он. – Ты же сама сказала, что не стоит отчуждаться от людей. Я думаю, что особенно не стоит отчуждаться от своего адвоката, которому мое наследство стоит таких жертв.

Она почувствовала запах его тела: запах мыла, смешанный с терпким запахом мужчины. И прежде, чем успела что-то возразить, он обхватил губами ее губы. Она не заметила, как ее пальцы оказались у него на затылке, заползли ему в волосы. Прижавшись к нему всем телом, она чувствовала, что нуждается в нем так, как никогда еще не нуждалась в мужчине.

Поцелуй был долгим и томительно сладким. Наконец, когда его губы нежно освободили ее губы, она открыла затуманенные глаза и столкнулась с его удивленным взглядом. Резко отстранившись от него, не в силах оторвать от него глаз, она прижалась к перилам веранды.

– Так нельзя, – хрипло пробормотала она. – Мы только вчера встретились…

– Знаю, – ответил он. – В следующую субботу ты выходишь замуж за мужчину, которого держишь на поводке.

– Это не так. Ты ошибаешься…

– Тогда объясни, в чем я ошибаюсь.

Не зная, что сказать, она резко отошла.

– Может, лучше позавтракаем? – неожиданно предложила она, уходя от темы, и направилась к двери. – Я могу приготовить тебе яичницу, тосты, кофе… В приготовлении яичницы у меня нет конкурентов.

Он вошел следом за ней на кухню.

– Равно как и во лжи, – задумчиво согласился он.

Достав сковородку, она на миг застыла у плиты. Потом со сковородкой в руке резко повернулась к нему.

– Интересно, что ты хотел этим сказать?

Просунув пальцы в петлицы пояса на джинсах, Эдвард улыбнулся.

– Ты держишь сковороду, чтобы огреть меня, или собираешься поставить ее на плиту?

– С удовольствием огрела бы, но не уверена, что это поможет, – едко ответила она.

– Рад, что ты успела что-то понять за такое короткое время, – усмехнулся он.

– Нет смысла тратить энергию и бить тебя, – ответила она. – Все равно ты ничего не почувствуешь. Лучше скажи, с чего это ты решил обвинить меня во лжи. Я не лгунья.

– Ну, может, не лгунья, – согласился он. – Просто я уверен, Джулиана, что ты что-то скрываешь. Твои нервы натянуты как струны. На них можно играть.

Джулиана вынула из холодильника яйца, одно за другим разбила их о край сковороды и вылила на нее.

– Глазунья подойдет? – спросила она.

Но Эдвард осторожно подвинул ее в сторону от плиты.

– Дай-ка мне приготовить завтрак.

Она удивленно уставилась на него.

– Послушай, а разве я здесь не для того, чтобы готовить еду?

В его глазах мелькнули насмешливые искорки.

– Кажется, для того. Только боюсь, что твоего завтрака мне придется ждать до следующего Рождества.

– Ты думаешь, что я не способна пожарить яйца?

– Не сомневаюсь, что способна. Только вся проблема в плите, – ответил он бесстрастно. – Как это ни смешно, но, чтобы пожарить яйца, желательно зажечь огонь.

Джулиана раскрыла рот, не зная, что сказать. Как она могла забыть зажечь плиту?

Эдвард с сочувствием посмотрел на нее.

– Расслабься, Джулиана. Присядь.

– Извини, – смущенно пролепетала она.

– Не стоит извиняться. – Он повернулся, взял ее за подбородок и принялся гладить большим пальцем щеку. – Правда, не стоит.

Джулиана почувствовала, как ее глаза быстро наполняются слезами. Черт возьми, она не сломается перед этим мужчиной. Она доверяла Нилу, но он предал ее. Эдварда Гарвина она знает меньше суток. За такой срок трудно ему поверить. Более того, после того, что случилось между нею и Нилом, она вряд ли вообще сможет кому-то доверять. Даже если будет знать человека полжизни.

Она с трудом отвела его руку от своего лица.

– Извини, Эдвард, – сказала она подавленно. – У меня, кажется, начинается насморк. Схожу за салфетками.

Но прежде, чем она успела повернуться, он поймал ее за руку.

– Нехорошо врать, Джулиана. Рано или поздно я все равно узнаю правду.

Она уставилась на него.