Entre dos tierras - Анна Закревская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чтоб тебе пусто было, яйцеголовый индюк…
Ладно, не время поддаваться эмоциям. Президент вытер со лба крупные капли пота, тяжело отдышался. Календарь по-прежнему мягко светился в воздухе над столом, словно ожидая, когда же его владелец вновь сможет связно мыслить и воспримет послание на языке переносных значений, единственно доступном простой бессловесной программе.
Свет мой – календарь, скажи…
«…и великий князь сплотил вокруг себя народ, возвеличив одного бога вместо многих, одну столицу вместо ста городов, и послал он быстрых, как мысль, гонцов, чтобы они донесли новый порядок до…»
Быстрых, как мысль, значит.
Вначале было не Слово, ибо мысль изречённая есть ложь. Перед Ударом у недостаточно опытных бойцов всегда следует Взгляд, выдающий его направление и цель.
А значит, чтобы вновь подняться над соперниками, нужно научиться перехватывать их намерения ещё до того, как они станут действием. И самому уметь защищаться от собственного оружия.
– Министру внутренних дел, министру внешней политики, главе Департамента безопасности. К концу недели подготовить доклад о ресурсах, которыми мы располагаем для того, чтобы…
* * *
Третий день февраля. После ночного приступа Алекс чувствовал себя разбитым, но смотреть, как Овер перегибается в окно и пытается ртом поймать снежинки, было тяжело. Значит, решено. Пересилить слабость, натянуть куртку и замотать шею шарфом. Давай, Овер, одевайся. Я же вижу, что тебе невмоготу быть в четырех стенах.
Привычный маршрут. Понтонный мост, главная улица Сортавалы, кирха. Поворот направо, протянуть друг другу руки, чтобы перебраться через раздолбанный старинный переезд через одноколейку. А дальше… Городской парк. И снова перед глазами Охотника темнеет, потому что весь обзор загораживает самая высокая точка Сортавалы – гора Кухоярви. И нет, сдаваться нельзя. Это не так уж сложно – подняться на вершину ради Сероглазой птицы. Птица должна летать, а гора – самое то. Не транскод, конечно, но всё же замена.
Долгий пологий подъём. Уже на середине тропинка ускользала от взгляда, и приходилось идти наугад, выбирая не слишком скользкие камни… Но неизменно, в самых сложных местах один подхватывал другого, как бы самому не было тяжело в этот момент.
Алекс набрал в грудь побольше воздуха. Вершина. Не до захватывающего вида на Ладогу, но ничего. Здесь есть место, к которому тянет уже столько лет. И можно наплевать на простуду и боль, на бисер февральского дождя и упасть под единственным на вершине можжевельником… Закрыть глаза, стать частью камня. Просто ждать, пока Овер, налюбовавшись видом с обрыва, подойдет поближе и прикоснётся ладонью к горячему лбу.
Глубокий вдох – настолько, что перехватывает дыхание, и лёгкие полны этим влажным февральским ветром, ветром нежданной свободы, которую ты подарил мне, Алекс, моя светлая звезда на излёте. И я буду с тобой до самого конца… И даже после.
Разворот единым движением, и широкая панорама в оттенках серого накладывается на бледное родное лицо. Стремительный шаг вперёд, падение на колени в подмокший снег… Но нет, ложная тревога, и твоя улыбка, Охотник – лучший залог моего ровного пульса.
Лететь, так вместе.
Откинуться на спину, и чёрт с ней, с курткой, пусть промокнет. Я не почувствую этого, потому что твои горячие руки – в моих руках, а твои глаза – это моё небо, без которого мне не летать…
Спасибо, что ты есть, Алекс. Что ты рядом.
Спасибо.
* * *
За двадцать лет, проведённых в прохладном климате Восточно-Европейского сектора, Шанкар, к своему удивлению, искренне полюбил такую вот погоду – ноль градусов и крупные, мягкие хлопья снега, в которых тонут звуки шумного города и суетные мысли, а воздух полнится то отголосками рождественских чудес, то дыханием близкой весны.
Светлая безмятежность утра была, однако, безвозвратно разрушена коротким, нервным сообщением от Рафаэля:
4-FEB-2071
from: Santi
to: DelhiOracle
Шанкар, до конца недели ты за меня
завтра контрольное тестирование
в пятницу совещание
я на связи
Шестое чувство подсказало Шанкару, что звонить или тем более использовать видеосвязь сейчас не стоит, поэтому индус ограничился коротким: «Понял. Всё сделаю. Если нужна помощь, скажи».
Однако ж, когда Рафаэль не явился в офис и в следующий понедельник, Шанкар взял с собой Эйрика и Стейнара, и просто-напросто приехал в квартиру начальника.
Поначалу Рафаэль не хотел открывать, но Эйрик, решив, что полчаса бесполезных уговоров – это уже слишком, пригрозил высадить дверь, и добавил, что плевать он хотел на последствия.
Замок тихо щёлкнул, и в узком проёме показалась растрёпанная голова Рафаэля. Он был одет в драный спортивный костюм и бледен, как всадник апокалипсиса.
– Убедились, что я жив? Валите с миром, – выдал Санти.
– Хрена с два, – моментально ответил Стейнар, просунув мысок тяжёлого сапога в образовавшуюся щель. Вырвать дверь из ослабевших рук Рафаэля норвежцам не составило особого труда.
– Рассказывай, прошу тебя, – оглядев комнатный бардак, живописно разбавленный пустыми бутылками из-под спиртного немалой крепости, Шанкар перешёл прямо к делу. Школа Криса, что уж там…
– Нико-оль!.. – вместо ответа позвал Рафаэль свою жену.
Мёртвая тишина ответила ему. Никто не напевал на кухне, не шёл на зов, пританцовывая и солнечно улыбаясь.
– Нет больше Николь, – с безумной улыбкой констатировал Рафаэль, обессиленно прислонившись к дверному косяку. – Ушла навек… И виноват в этом только один чёртов идиот…
– Умерла? – ахнул Шанкар.
– Изменила? – предположил Стейнар. – Кто он?
Горький, гомерический смех был им ответом.
– Я этот идиот, – через силу выдавил Санти. – Один только я…
* * *
Э-э… Как там было у Шекспира? «Прогнило что-то в нашем королевстве»?
Не думал глава Департамента безопасности Восточно-Европейского сектора, что когда-нибудь ему, убеждённому материалисту, высокому начальнику с докторской степенью по физике, будет предложено заняться той темой, которую он полагал антинаучной ересью, и с теми людьми, над которыми он насмехался тем беспощадней, чем сильнее они верили в сверхъестественное.
И, наверное, у главы государства окончательно поехала крыша, если он даёт своему ближайшему соратнику, который прошёл с ним огонь и воду, такое нелепое, странное задание, как найти и по возможности завербовать всех, кто занимался бы научными исследованиями паранормальных способностей. В частности, телепатии.
Впрочем, глава Департамента смутно догадывался, в какие омуты можно забросить удочку. Полуразвалившиеся НИИ, которые задыхаются без государственного финансирования и потому вынужденные заниматься на свой страх и риск абсолютно любой, даже полулегальной деятельностью, зачастую создавая достойную негласную альтернативу официальной платной медицине.
Решено. Для начала нужно запросить кое-какую информацию в Департаменте здравоохранения, а уж в деле принуждения к сотрудничеству тех, кто окажется ему нужен, глава Департамента безопасности был настоящим виртуозом. Хотелось бы только знать, к чему готовиться и чего ещё ожидать от первого лица государства, в голове которого явно что-то расклеилось. Очередная смена курса? Непопулярные решения? Постановка заведомо невыполнимых задач? Если уж Президент так любит свой исторический календарь, не копался бы он в этой археологической пыли, вспомнил бы дела не столь давно минувших дней, которым он и сам был свидетелем. Тех июльских дней, когда по всему сектору прокатилась волна беспорядков, спровоцированных утечкой секретных данных об арабской спецоперации «Священный огонь», и в итоге закончилась государственным переворотом…
Глава Департамента Безопасности не считал себя асом политических игр, но одно он знал наверняка: история имеет свойство повторяться. Особенно в том случае, если ученики забывают её уроки.
Что-то будет, а?.. Ох, хоть сам телепатом становись…
* * *
Нотариус, безразличный ко всему мужик в массивных очках, молча перекладывал бумажки на столе. Алекс спинным мозгом чувствовал его редкие взгляды, пристальные до дыр в теле.
Редко, очень редко ему приходилось писать официальные бумаги. Пересчитать по пальцам. И то, что эти двое – нотариус и Олеся на диванчике за спиной – нетерпеливо ждут каждого его рукописного слова, не приводило в восторг. И, по крайней мере, один из них задается вопросом: если он так болен, то почему не написал эту бумагу раньше? Не знаю. Думал, обойдется.
Форма официального бланка завещания маячила перед глазами. «Я, такой-то такой-то, находясь в здравом уме и твёрдой памяти…» Ха. Ну, конечно, в здравом уме. Наглотался с утра таблеток, отбился от Криса, вызвал аэротакси прямо к домику у Ладоги… Очень сомневаюсь, что Олеся поставила нотариуса в известность о моей заразе и приступах, во время которых отсутствие твёрдой памяти гарантировано. А, впрочем, может, и сказала ему. Да ещё и сверху накинула за индивидуальный подход.
