Эра джихада - Александр Афанасьев

Разведочная платформа принадлежала американской геолого-разведочной компании, нанятой русскими, и главным на разведочной платформе был американец по имени Стив Фрисборо. Коренастый уроженец Техаса, истинный американец, он был из той породы людей, которые и позволили Америке стать первой супердержавой мира. Упертый, готовый работать с утра до ночи, почти фанатично влюбленный в свою профессию, он бурил разведочные скважины в Мексиканском заливе, у венесуэльского и бразильского побережья, на Дальнем Востоке. Черное море было очередным вызовом его мастерству, вызовом, который он просто не мог не принять…

Дело в том, что офшорное бурение на Черном море не такое простое дело, каким оно может показаться. Потенциал здесь, безусловно, есть, в конце концов, на Каспии нашли немало нефти и газа. Еще одним плюсом является наличие мощной трубопроводной инфраструктуры практически в «шаговой» доступности, наличие нефтеналивных портов и всего прочего, необходимого для переработки и отгрузки нефти. Плюсом являлось и то, что Черное море – теплое море, здесь нет таких жутких условий, как в Арктике, которую Стив еще надеялся разбурить. Но есть один, один огромный минус, который перечеркивал все прочие плюсы.

Сероводород.

Черное море – море уникальное в том смысле, что вся его подводная часть, от ста до трехсот метров вглубь в разных зонах – насыщена сероводородом, причем его количество в воде доходит до девяноста процентов. Среда эта предельно агрессивная, достаточно сказать, что любой кусок металла на веревке, погруженный в сероводородную зону, возвращается назад черным от сульфитов – продуктов реакции сероводорода с металлом. Никакие обычные материалы, применяемые при бурении, такой среды выдержать не могут.

Хуже того. Как показали последние исследования, в Черном море… точнее, под Черным морем, у самого дна, есть сероводородные карманы. Удивительно, но под огромной толщей воды скрываются каверны, наполненные газом, спрессованным под огромным давлением. Чистым газом, без воды. Только давление воды удерживает газ от того, чтобы вырваться наружу, и никто не знает, сколько всего этого газа там находится. Попытка бурить в неподходящем месте может привести вот к чему: газ, найдя выход в виде буровой трубы, рванется наверх и на воздухе, скорее всего, воспламенится. Взрыв может быть разной силы, но в худшем случае он может быть равен по силе взрыву тактической атомной бомбы. Плохо будет, и если он не воспламенится – сероводород является ядом, и если такое облако накроет, к примеру, Сочи, могут погибнуть десятки тысяч людей. Ко всему прочему сероводородные каверны под водой еще и нестабильны, то есть перемещаются с места на место. Есть теория о том, что резкое вымирание живых существ (динозавров) в Пермском периоде связано с серией подводных землетрясений в таких местах, как Черное море, и выделением огромных объемов ядовитого сероводорода в атмосферу.

По всем этим причинам никто и никогда не пытался серьезно бурить в Черном море. Слишком опасно.

Все изменилось несколько месяцев назад. Именно тогда международная группа ученых представила проект бурения в Черном море, основанный на принципиально новых технологиях. Он состоял из технологии безопасной нейтрализации сероводородной среды и ограждения от блуждающих по дну газовых карманов – и буровом оборудовании с нанопокрытием, с контролируемой кристаллической решеткой. Сделанные из такого материала трубы не вступали в реакцию с сероводородом и не покрывались сульфитами.

Стив Фрисборо знал о возможной опасности – например о том, что в случае резкого выброса сероводорода они могут просто не проснуться… конечно, у них были баллоны с кислородом и защитные костюмы, но при внезапном выбросе можно было и не успеть. Но это был вызов. Слава «того самого парня, который разбурил Черное море у русских», была, конечно, не такой, как слава «парня, который снял кассу на нью-йоркской бирже со своей социальной сетью». Но другой славы Стиву было и не надо. Именно поэтому он в шортах и тапочках сидел на пустой сейчас вертолетной площадке и смотрел, как вращаемая мощными дизелями буровая колонна вгрызается в поверхность матушки Земли, подобно комару, который для продолжения рода своего должен был напиться человеческой крови.

– Стив! – вдруг позвал его Ник, оператор буровой колонны, русский из Украины, который был еще зеленоват, чтобы самостоятельно проводить бурение. – Глянь-ка! Что-то не то!

– Что именно? – крикнул в ответ Стив.

– Резко увеличилась скорость проходки!

Фрисборо взглянул на превенторы – стальные клещи, которые должны были перехватить трубу в момент угрожающего скачка давления – и, сунув ноги в тапки, бросился к пульту. Но прежде чем он добежал – кто-то что-то закричал… и вдруг прямо в небо, в ослепительно-синее русское небо с силой ударил фонтан живительной черной влаги.

Это была нефть. Черноморская нефть…

Примерно через два месяца геологические издания сообщили об открытом в Черном море на русском шельфе новом месторождении нефти. Из пятнадцати пробуренных скважин одиннадцать дали нефть, причем нефть легкую, ценную. Месторождение по самым осторожным оценкам (было непонятно, как проводить оценку запасов из-за сероводорода, стандартные методы не годились) относилось к категории гигантских. В то же время многие аналитики полагали, что месторождение является сверхгигантским, а наиболее оптимистично настроенные заявляли, что это не последняя находка и Черное море может стать Персидским заливом двадцать первого века.

Основную выгоду от разбуривания Черного моря должны были получить три страны. Украина, Россия и Грузия.

Наши дни

11 мая 2015 года

Сочи

В принципе – на этой улице по меркам Кавказа ничего особенного не происходило. Возможно, это было чем-то особенным для жителей сонных городов центра Русни, расстояние до которых изменяется временем на электричке до Москвы – но по меркам Кавказа ничего особенного не происходило. Так, обычное дело. Подумаешь, бронетранспортеры на улицах…

Новшество было в том, что все это происходило не в Махачкале, народной молвою переименованной в Шамилькалу, и не в Грозном, он же Джохар-Галлы, а в Сочи. Элитном, отстроенном как витрина к Олимпиаде-2014, лоснящемся Сочи.

Все началось достаточно буднично, примерно так, как это и бывает. Я мог бы рассказать про героическую работу внедренных агентов, или про спецоперацию в горах, в ходе которой наш героический спецназ захватил списки бандподполья в русских городах – но все было куда проще. Девяносто процентов реализаций – а именно так называют операции по ликвидации ячеек бандподполья – начинаются с чистой случайности. Как и эта.

Ночью с одной из стоянок угнали автомобиль, был объявлен план «Перехват». В ходе его реализации экипажем ППС была остановлена точно такая же машина – серебристого цвета «Форд Фокус». В машине двое, мужчина и женщина, у мужчины прописка местная, у женщины саратовская. Полицейские уже хотели завершить проверку и отпустить водителя с миром, когда что-то пошло не так. Водитель выхватил пистолет и дважды выстрелил в одного из сотрудников полиции, а затем рванул с места, сбив другого.

Вероятно, им удалось бы уйти – раньше в таких случаях уходили, и не раз. Но это был Сочи и над ним – висели, осуществляя контроль дорожного движения и общей обстановки в городе, беспилотные летательные аппараты, произведенные фирмой «Зала» в Ижевске. Один из аппаратов засек движение «Форда» и проследил его до одного из новых районов в окрестностях. Преступники, не подозревая, что с воздуха за ними ведется слежка, направились прямо на свою лежку, заранее снятую для своих целей. Через пятнадцать минут там их блокировал ОМОН. Со времен Олимпиады в Сочи была отлично налажена система антитеррористических мероприятий, сейчас, без постоянного пригляда из центра, она немного разболталась, но основные ее звенья по-прежнему работали. Так что с лежки, расположенной в одном из новых, построенных совсем недавно монолитных домов террористы уйти не успели.

Сейчас – с соседних домов мирняк уже вывели, снайперы заняли позиции на крышах, полицейские машины и бронетранспортеры встали на вероятных участках прорыва. Переговоры велись – но так, ни шатко ни валко. Расклад понимали все – заложников у тех, кто был в квартире, не было, а это значило, что и говорить не о чем. Смертную казнь за террористические акты отменили в связи с гуманизацией, поэтому брать живыми ваххабитских выродков никто не собирался. Бойцы из краснодарского управления А уже подъехали, их командир обсуждал с местными план операции, в то время как усталый полковник-переговорщик по сотовому нудно уговаривал забаррикадировавшихся в квартире сдаться. В стороне, прикрытые сверкающим зелеными зеркальными панелями зданием офиса Сбербанка, стояла кучка представительских машин, около нее переминались шоферы, и кто-то из начальников рубил правду-матку в телефон, резко отмахивая рукой. Еще дальше периметр ощетинился стеклянными глазами телевизионных камер…