Федя и Данилка - Любовь Федоровна Воронкова

Мать прибиралась во дворе. Разрыхлила землю под олеандрами — скоро зацветут олеандры, — замела мусор, собрала щепки от дров…

Данилка держал книжку в руках, а сам смотрел, как мать прибирает дворик. Он бы и сам подобрал щепки и замёл мусор. Но мать закутала его в тёплую шаль и велела сидеть и греться. Данилка болел зимой воспалением лёгких, вот теперь мать всё и боится, что он опять заболеет.

— А у нас новости, — начал Данилка.

Он всё ждал, когда мать заговорит с ним. Но мать так захлопоталась, что и забыла про Данилку. Однако услышала про новости и тотчас улыбнулась:

— Ну! Какие же это, сыпок?

— Вот — ласточки-воронки хотели над самой дверью угнездиться. Я им сказал: «Здесь вам не место, вас кот живо достанет».

— А они что сказали?

— Они сказали: «Ладно. Хорошо, что про кота напомнил». И улетели.

А потом Данилка стал спрашивать:

— А тебе лозы на винограднике что говорили?

— Говорили: «Обрежь скорее ненужные ветки. Они нам мешают. Если они останутся, винограду нас будет мелкий и совсем никудышный!»

— И тогда ты стала обрезать?

— Конечно. И я. И вся наша бригада. Обрезаем, подвязываем. Обрезаем, подвязываем. А лозы нам спасибо говорят и всё поторапливают.

— А им больно, когда обрезают? — спросил Данилка.

— Нет! — Мать легонько махнула рукой. — Они только рады!

Отец, надвинув на лоб большую соломенную шляпу, сидел во дворе под тополями. Он чинил рыболовную сеть, курил трубку и молча слушал. А потом сказал:

— Всё чепуху мелете. Кто у вас большой, кто маленький, не разберёшь. Ты, парень, лучше учился бы вот сети плести, а ты только языком небылицы плетёшь. У всех рыбаков ребята сети плести умеют.

— Все рыбаки берут ребят рыбу ловить, — сказал на это Данилка, — а вы меня, папа, никогда не берёте.

— Правильно сказал, сынок, — поддержала Данилку мать.

Отец прищурил свой чёрный глаз:

— А что ж я тебя на кораблу вместе с топчаном потащу?

— А разве я, папа, к топчану прибитый?

Отец усмехнулся:

— Ладно. В таком случае, разбужу. Но если сразу не вскочишь, прощай. Один уйду.

Данилка долго не мог уснуть в эту ночь. Всё думал — как-то он с отцом пойдёт к рыбакам, как-то он сядет с ними в лодку… А вдруг да ещё и на кораблу возьмут?

Кораблой рыбаки называли деревянную вышку, которая стояла посреди залива. Если взобраться на эту кораблу да посмотреть вниз, то всё морское дно сквозь воду увидишь. И всю рыбу увидишь… У Данилки сердце замирало от волнения, и он всё ворочался на своём топчане.

Давно уже затихла деревня. В доме все спали — и отец и мать. И серый кот спал. И поросёнок спал во дворе; слышно было, как он похрапывал во сне. И куры спали, забравшись на развесистый кизиловый куст под окнами. Белые, будто комья снега, сидели они среди тёмных росистых веток и спали, попрятав головы под крыло.

Вышел месяц, заглянул на терраску к Данилке:

«Ты не спишь, Дапилка?»

«Не гляди на меня, — прошептал Данилка, — я засну сейчас».

И заснул. Да так крепко, что и не слышал, как его окликнул отец.

И только когда отец тронул его за плечо, Данилка очнулся. Он не сразу понял, что надо отцу. Зачем он будит Данилку? Ведь ночь только сейчас наступила!

— Вижу, к топчану ты всё-таки прибитый, — сказал отец. — В таком случае, один ухожу!

Данилка сразу вскочил.

На земле стояла ночь. Месяц прошёл свою дорогу над морем и повис над чёрным гребнем горы Кок-Кая. И звёзды ещё мерцали. И деревня ещё спала.

Лишь далеко, над засиневшими холмами, брезжила в небе светлая полоска. И так слабо она светилась, что сразу и не понять, заря это начинается или просто так, небо от звёзд побледнело…

Данилка торопливо оделся, нашёл свою кепку. Тёплая постель тянула под одеяло — так бы и бросился, укрылся да как уснул бы! Ох, и сладко уснул бы! Трудно вставать на заре. И как это отец каждое утро так рано встаёт?

— Пальтишко накинь, — сказал отец, — продрогнешь.

— А вы? — спросил Данилка.

— А я так. Я привык.

— Ну, и я так.

Тихая была улица. Пустая. Данилка торопливо шагал за отцом, спросонья ёжился от холода и поглядывал по сторонам. Это их деревня? Или чужая чья? Такими незнакомыми казались ему тёмные, тихие дома.

Прошли мимо Фединого дома. Данилка поглядел наверх, на тёмные окна. Чёрный Валет залаял было из-за калитки, по тут же узнал своих и умолк. Вскрикнул гусак спросонок и тоже замолк.

«А Федя спит и не знает ничего», — улыбнулся Данилка. И тут же подумалось Данилке, как все ребята удивятся, как позавидуют, когда узнают, что Данилка с рыбаками рыбу ловил!

Рыбачий домик стоял на самом берегу моря. По берегу лежали разостланные сети. Данилка не разглядел их, сразу запутался и упал.

— Ага, окунёк попался, — сказал бригадир дядя Егор. — Куда его — солить или в консервы?

Рыбаки засмеялись. Данилка вскочил, на лбу у него даже пот выступил от смущения. Не успел прийти, уж и на смех людей навёл!

— Ничего, ничего, — подбодрил его молодой рыбак Саша, — мы вот с ним сейчас на кораблу отправимся. Дежурить.

— Куда ещё — дежурить? — сказал дядя Егор. Он хоть и любил шутку, но был суровый человек. — Что за баловство на работе?

— Приучать надо, — ответил Саша. — А где ж мы смену себе возьмём, если не будем ребят с малолетства приучать?

Рыбаки поспорили. Только отец молчал. А Данилка глядел то на одного, то на другого. И больше всего на Сашу. Отспорит он его или не отспорит?

Саша отспорил. Данилка вприпрыжку побежал за ним к воде, где на мелкой зыби качалась рыбачья лодка.

— Только ни звука! — сказал Саша Данилке. — Сиди, как мышь. А то она живо услышит и уйдёт. Или тень твою увидит на дне. Испугается — и конец! Сколько раз так бывало.

Кто — она? — спросил Данилка шёпотом.

— Рыба, кто же ещё? Как влезем на кораблу, так и замри. Понял?

— Понял.

Яснее стала заря. Виднее стали дальние горы. Чуть заметные розовые блики побежали по морю. Проснулись чайки-мартыны — крупные птицы с чёрной полосой на крыльях. Они, будто стадо домашних уток, качались на воде около сетей. Мартыны ждали улова. На рассвете рыбаки будут выбирать рыбу из сетей. Крупную рыбу возьмут, а мелюзгу, мальков всяких, выкинут. Вот тут-то у мартынов и пойдёт пированье! Наедятся рыбы и опять будут качаться на воде и