Танковые засады. «Бронебойным, огонь!» - Георгий Савицкий

— Есть, товарищ комбриг!

— По машинам! Выдвигайтесь скрытно и действуйте по своей инициативе. Враг ни за что не должен прорваться сквозь наши заслоны. И помните: отступать некуда, за нами — Москва!

— Служу трудовому народу!

— Экипаж, строиться!

Четыре танкиста замерли у массивной боевой машины по стойке «смирно».

Николай Горелов всмотрелся в эти лица, будто видел их впервые или же хотел запомнить навсегда. Старшина Стеценко, механик-водитель. С ним Горелов с самого начала войны. Сражались вместе с 26 июня на пятибашенном «танке-крейсере» Т-35. Горелов тогда был командиром передней малой орудийной башни, а Степан Никифорович Стеценко — старшим механиком-водителем «сухопутного крейсера».

— Товарищ старший лейтенант! Экипаж тяжелого танка «Клим Ворошилов» по вашему приказанию построен! Докладывает старшина Стеценко!

Но и без нее ворчливый старшина был ревнителем воинской дисциплины и порядка. А еще он буквально холил и лелеял грозную боевую машину. «Будь с танком, как с другом, и он никогда тебя не подведет», — любил повторять он. И на каждом привале лез в двигатель своего ненаглядного «Климушки», что-то там подтягивал, гремя гаечными ключами, ремонтировал.

В этом ему помогал младший механик-водитель экипажа, он же — заряжающий Роман Ветров. Этот светловолосый парень из Харькова работал раньше на ХТЗ и в технике разбирался не хуже старшины. Но был вежлив и никогда не ставил под сомнение авторитет старшего товарища.

Стрелок-радист Леонид Красин окончил общевойсковое училище связи, а уже с началом войны был направлен в танковые войска, в штаб механизированной бригады. Но молодому парню не сиделось «на теплом месте». Хотя под Киевом штаб подчистую разгромили немецкие пикирующие бомбардировщики «Юнкерс» Ju-87 — печально известные «лаптежники». Ему хотелось лично бить фашистскую гадину на передовой! — о чем он не раз писал в рапортах. Тогда же командование удовлетворило его рапорт и направило в экипаж тяжелого танка «Клим Ворошилов».

Командир орудия Тарас Омельченко был родом из Кременчуга, приписал год для совершеннолетия. Танковые пушки Л-11, Ф-32 и Ф-34 калибра 76,2 миллиметра он освоил за десять дней! Как и пулемет ДП-27 и ДТ-29 — «Дегтярев-танковый». В родном городе, занятом гитлеровцами, у него осталась семья и любимая девушка — Катруся. Он мечтал, как ворвется на своем тяжелом танке на улицы родного города и будет огнем пушки уничтожать ненавистных оккупантов! А потом обнимет старушку-мать и свою коханую.[10] Но до этого было еще очень далеко…

Заряжающий Максим Леонидов был единственным москвичом в экипаже. В субботу он со школьными друзьями кружился на выпускном балу, и все дороги были перед ним открыты!.. А в понедельник вчерашний школьник уже стоял в длинной очереди добровольцев у дверей военкомата. Разумеется, усталый, с красными от недосыпа глазами военком молча указал юнцу на дверь:

— Не бойся, парень, на твой век хватит повоевать!..

И тогда Макс вместе со сверстниками пошел в один из многочисленных отрядов гражданской обороны. Он тушил немецкие бомбы-«зажигалки», растаскивал завалы после бомбежек, оказывал помощь раненым. А когда враг подошел уже совсем близко, ушел копать окопы и противотанковые рвы поясов обороны вокруг своей столицы. Потом, приписав в метрику себе еще один год, пошел служить в танкисты! Радости его предела не было: наконец-то он поквитается с проклятыми оккупантами!

На лице старшего лейтенанта Горелова не дрогнул ни один мускул, но сердце в очередной раз сжалось, глядя на вчерашних пацанов… Людей сейчас катастрофически не хватало. Нет, от добровольцев отбоя не было. А вот опытные бойцы, кадровые, в большинстве своем полегли на всем протяжении от Буга до Днепра и дальше — до Северского Донца. А те, кто выжил, переводились на командные должности вместо погибших. Младших командиров катастрофически не хватало. Отсюда и просто чудовищные потери в живой силе.

Вчерашний учитель истории, а ныне — командир взвода или роты мог бы красочно рассказать о героическом сражении трехсот спартанцев царя Леонида в Фермопильском ущелье. Однако он не знал о тактических преимуществах, которые дает радиосвязь, и не мог полностью использовать преимущества новых боевых порядков пехоты или противотанковой артиллерии…

Вот и приходилось воевать с отважными, но неопытными юнцами. Удивительное дело, но он, Николай Горелов, их командир, был ненамного старше. Но на его виски уже легла первая жаркая изморозь фронтовой зимы…

— Экипаж, слушай мою команду! Приступить к погрузке боекомплекта и заправке танка. Механикам-водителям — проверить дизель и ходовую часть. Быть готовыми к выдвижению в указанный район по сигналу. Сигнал — зеленая ракета. Задача ясна?

— Так точно!

— Выполнять!

Танковый экипаж мгновенно рассыпался. Николай Горелов наравне со всеми перегружал 76-миллиметровые унитарные выстрелы к пушке, копался в двигателе вместе с ворчливым старшиной Стеценко и неунывающим Ромкой Ветровым. Кантовал скользкие бочки с солярой. Они были все вместе: единая фронтовая семья, объединенная общей целью — победой и общим стальным «организмом» — тяжелым танком КВ.

Позицию, которую выбрал старший лейтенант Горелов, было трудно назвать идеальной. И зачем нужно было хорониться за поваленными деревьями на краю оврага, если на противоположной стороне имелся замечательный холм, поросший густым подлеском?

То же самое спросил и командир взвода автоматчиков, но Горелов оставался непреклонен. А вот механик-водитель «Клима Ворошилова», старшина Стеценко, только хмыкнул в прокуренные седые усы. Ветеран, прошедший еще ад «Зимней войны» с белофиннами, понял замысел командира. Тогда ему тоже довелось драться на танке в тесноте леса. А для танка нет ничего хуже леса. Ну, разве что извилистые и тесные городские улочки.

Танки были рассредоточены и тщательно замаскированы. В снежных окопах, в буреломе, за поваленными стволами и за деревьями заняли места пулеметчики и автоматчики. Легкие танки Т-40 застыли в ожидании, изготовив к стрельбе свои страшные крупнокалиберные пулеметы ДШК.

Командир танковой засады, стоя по пояс в башне, обозрел окрестности в бинокль. На развилке дорог было тихо. Но то было затишье перед бурей… Недавно радировали из штаба: гитлеровцы выдвигают крупное соединение для глубокого прорыва.

Николай Горелов поправил теплый, на овчине, шлемофон. Он не только служил средством радиосвязи, но и неплохо защищал от холода и ветра. Зимний танковый комбинезон тоже был неплохо утеплен, а под ним — шерстяной канадский свитер из ленд-лизовских поставок. Комплект зимнего обмундирования дополняли еще и теплые краги. Конечно, не у всех была такая униформа. Но даже обычный ватник грел лучше, чем немецкая шинель.

В современной историографии, к сожалению, принято ругать советское командование за пренебрежительное отношение к своим солдатам: и снабжали их плохо, и кормили не очень… Так вот — в частности, в танковых частях Вермахта до самого последнего дня войны отсутствовали танкошлемы, хотя у летчиков Люфтваффе были шлемофоны! У нас же летние и зимние утепленные танкошлемы входили в обязательный комплект униформы советских танкистов. Пехота тоже была одета зимой в ватники, полушубки, валенки и шапки-ушанки. Стоит почитать, например, воспоминания Иохима Видера, начальника штаба Паулюса, «Сталинградская трагедия». Там в числе прочего перечислены и ошибки командования Вермахта в отношении снабжения, военной логистики и униформы солдат. И не только зимой 1942/43 года, но и ранее, под Москвой, советские солдаты хоть и не выглядели «с иголочки», но зато одеты были просто, тепло и добротно.

Вдали послышался приглушенный расстоянием гул моторов. Старший лейтенант Горелов подозвал солдата-связного:

— Передать по цепочке: всем приготовиться! Без команды — не стрелять!

Вскоре колонна немецкой бронетехники показалась из-за поворота лесной дороги. Впереди в боевом охранении шел тяжелый четырехосный броневик Sdk.Kfz.231. Похожий на гроб, вооруженный скорострельной 20-миллиметровой пушкой L-55 в плоской закрытой башне и спаренным пулеметом, этот броневик был самым мощным в начальный период войны.

Впереди него трещали моторами четыре мотоцикла с колясками, на которых стояли пулеметы.

У развилки дорог авангард гитлеровского механизированного соединения помешкал. Мотоциклы разошлись в стороны, а броневик остановился и несколько раз развернул плоскую приплюснутую башню влево-вправо.

— Давайте, гады, идите сюда, сто немытых вам за шиворот! — выругался старший лейтенант. Только бы никто из его солдат не поддался горячке боя раньше времени и не выстрелил!..

Покрутившись, но так ничего и не обнаружив, авангард гитлеровцев продолжил движение.