На пути в академию (СИ) - Птица Алексей

— Ну-ну, расплевался тут, как больной, — сопроводил наёмника старший стражник и ударил его ножнами в живот. Удар не произвёл никакого впечатления на Локка, он лишь слегка согнулся, выдержав удар тугими мышцами пресса.

Снова щёлкнул замок решётки и нас повели по недлинному коридору небольшого тюремного помещения. Открыв ещё одну решётку, задержанные попали в большую комнату с узким окном, забранным решёткой, сквозь которое еле пробивался солнечный свет.

Этот свет тускло освещал деревянный стол, несколько стульев и дыбу, расположенную в углу, рядом с камином, возле которого лежали разные щипцы, крючья и прочие инструменты палача. Ни нашего оружия, ни моего кошеля, в котором оставалось ещё четыреста тридцать два реала, нигде не было видно. Чувствует моё сердце, будут проблемы. Но вчера нас плохо обыскивали, и обе грамоты оказались у меня при себе.

За столом сидел лейтенант тюремной стражи и вяло перебирал несколько кусков пергамента, изображая допрос. Как только мы вошли в комнату, сопровождаемые стражниками, он сразу начал задавать вопросы.

— Имя? — обратился он к наёмнику.

— Армандо Локк.

— Профессия?

— Наёмник?

— Доказательства?

— Они все у вас, цвайхандер и кошкодёр.

— Ну, цвайхандер, может быть, ты нашёл или купил для хвастовства, это не доказательство!

— Дайте мне его в руки, и я докажу вам, кто я есть.

— Ясно, ты не умничай, а то укоротишься на голову. Теперь мальчишка. Как тебя зовут?

Всё это время я мрачно молчал, разглядывая антураж этой милой комнаты. Интересно и пафосно, я бы ещё добавил сюда застарелые пятна крови и следы человеческих испражнений, для большей достоверности. Ну да, в каждой избушке свои погремушки.

— Меня зовут Эрнандо Хосе Гарсия-и-Монтеро, и я потомственный испанский дворянин, а также представитель морской династии.

Всё это я проговорил на испанском, а потом и по-французски, сопровождая свою речь немногими голландскими словами. В общих чертах меня поняли.

— Как ты сюда попал?

— Я приплыл вчера на «Морском орле», и офицер, в чём меня обвиняют? В меня стреляли, когда я вышел из корчмы, и это при том, что я никого не трогал и не вступал ни в какие конфликты. У меня нет долгов, я плачу налоги, а те деньги, что были у меня, отобрали ваши подчинённые. Я требую представителя мэра города. У меня есть две грамоты от доминиканцев, к тому же, я собираюсь поступать в духовную семинарию, что находится в Севилье.

После моих слов выражение лица допрашивающего нас стражника поменялось, став из наглого слегка озабоченным.

— Вот мои грамоты, — и я, вытащив из рукава спрятанный там маленький кожаный тубус, вынул из него обе грамоты. В руки я их ему не дал, а развернул, чтобы он оценил каллиграфический почерк монахов и наличие печатей. После долгой паузы, в течение которой меня внимательно рассматривали и наёмник, и стражник, последний нехотя проговорил.

— Я лейтенант городской стражи, Мабиус Конграв. Вы утверждаете, что на вас напали?

— Да, я вышел из корчмы под проливной дождь на улицу, на которой ничего не было видно. А потом почувствовал удар арбалетного болта. Меня выручил магический амулет, из-за этого я и остался жив.

— Гм, интересно. И кто на вас напал?

— Я не знаю, они были магами, в длинных одеяниях, с капюшонами.

— Ясно. А что скажет уважаемый швейцарец?

Наёмник перевёл взгляд своих бесцветных глаз на стражника и, пожав плечами, сказал.

— Я могу сказать то же, что и этот идальго. Я шёл в конюшню, чтобы спокойно заснуть на свежей соломе, а не такой, как у вас здесь, гнилой и…

— Дальше, — грубо оборвал его лейтенант.

— Дальше было всё так, как и сказал идальго. Передо мной возникли трое и попытались напасть на меня. В это время, некстати подошёл этот сеньор и третий из них, арбалетчик, выстрелил в него. Дальше я вступил с ними в бой, а идальго оказался отлично вооружён и не испугался. На шум явились ваши люди. Дальше вы все знаете, уже от них.

— А кто убил местного оборванца?

— Не знаю! Разве он умер от удара мечом или от пули?

— Твоя правда. Его смерть вызвана непонятно чем. Но откуда у идальго оказались магические амулеты?!

— Да, они у меня есть, — не стал упорствовать я в этом. Потому что я — навигатор, а это астролябия, — и я показал её лейтенанту, вытащив из-за пазухи. — У меня есть и другие морские амулеты, но на земле они бесполезны.

— Хорошо, а тот амулет, который спас тебя от арбалетного болта?

— Это подарок моего учителя фехтования, и, как оказалось, очень полезный.

— Эге-ге… то есть, ты потомственный дворянин и владеешь морской магией, так? И у тебя есть такие учителя, которые могут дарить тебе дорогие и магические амулеты?

— Так, — не стал отрицать я, — мой учитель был лейтенантом испанской пехоты, и у меня есть рекомендации для поступления в духовную семинарию, не исключено, что я буду экзекутором.

Мабиус Конграв невольно поморщился и сказал.

— Всё с вами ясно. Места! — обратился он к одному из стражников, — принеси их оружие. Деньги я сам им отдам.

После чего он отошёл к небольшому шкафу и, открыв дверцу, начал копаться в его недрах. Через некоторое время, достав мешок с моим серебром, положил его на стол.

— Забирайте!

— У меня денег не было, — честно сказал наёмник.

Я же молча взял кошель и стал пересчитывать свои пиастры. Я уже знал, что пиастр равен более позднему песо, а тот, в свою очередь, восьми реалам. Переложив последнюю монету, я насчитал ровную сумму в четыреста реалов, куда делись ещё тридцать два, было неизвестно.

— Здесь не хватает!

— Не может быть, у нас всё точно.

От крови, резко прилившей к голове, у меня покраснело лицо. Наемник, мельком взглянув на меня, сказал, как раз тогда, когда стражник вносил наше оружие.

— Лейтенант, мы готовы забрать арбалет и расстаться с вами. Этот парень будет жаловаться, вы же видите! Наживёт себе и вам кучу проблем, а этот арбалет вам и не нужен особо. Продать его трудно, да и много за него не дадут. Те люди, которые его оставили, не простые разбойники, они будут искать свои вещи. А серебро, на то оно и серебро, чтобы не иметь ни запаха, ни меток.

— Забирайте, — ответил стражник, подумав, что он всё равно сломан и не нужен, — а потом добавил с угрозой, — и больше никогда не попадайтесь мне. А то…

Это «то»… зависло в воздухе. Локк стоял с невозмутимой миной на своём лице, а я уже остыл. Действительно, сдались мне эти стражники, во все времена они одинаковые, а в этом времени, тем более.

Забрав оружие и деньги, мы благополучно вышли из городской караулки. Город снова встретил нас шумом и гамом, а также разнообразными запахами, большинство из которых нельзя было назвать приятными. Пахло рыбой из порта, навозом с мостовой, свежим хлебом из-под дверей булочной, да и много разных запахов вились возле нашего носа, пока мы следовали по улицам города. Мы, двое абсолютно разных людей, шли вместе, расталкивая в разные стороны горожан, стремясь поскорее как можно дальше уйти отгородской тюрьмы.

— Тебе не дадут уплыть спокойно из Амстердама, — неожиданно сказал Армандо Локк.

— Почему?

Наёмник обернулся ко мне и обдал холодом ледяного взгляда своих почти прозрачных глаз.

— Потому, что связался с Кающимися. Пусть даже ты просто оказался не в том месте, и не вовремя. Но это не имеет уже никакого значения. Ты убил одного из них. А они этого не прощают, никому. Ты зря болтал о духовной академии, они найдут тебя и там. Хотя… хотя ты не доберёшься до неё, скорее всего.

Я потрясенно молчал, шагая рядом с ним. Мы шли вместе по одной из улиц Амстердама, и эта улица вела не в порт, а куда-то в противоположную сторону.

— Куда мы идём?

— В Утрехт!

— Куда? — воскликнул я в искреннем недоумении.

— В Утрехт, а оттуда — в Ольденбург, а дальше, а куда дальше, ты узнаешь позже. У меня есть дело в Утрехте, но без денег мне будет тяжело дойти туда, да ещё и решить его. А у тебя есть деньги.