Последняя песнь Акелы-2 - Сергей Бузинин

— Русские, — неохотно буркнул Уилл и побрел в сторону лазарета, видимо за свинцовой примочкой.

— Да ни хрена мы не виноваты, чиф! — Паркер, съёжившись под пристальным взглядом Бёрнхема, замахал руками. — Жашли, мы жначит, в один паб, в трех кварталах отшюда, чтоб, жначит, самим тихо-мирно пивка выпить, парням кварту-другую прикупить и вернуться. Там двое рушшких. Моряки, жначит, ш какой-то их торговой коробки, вишки ш утра пораньше наливаютшя… — Паркер завистливо причмокнул и продолжил. — Вроде нормальные парни вшегда были, эти рушшкие, школько раж мы ш ними на Аляшке пивали, а тут, шловно шглажил их кто. Уилл к ним пождороватьшя, как его Айвен в Форт-Андерсоне учил: «Iop tvoua mat», а тот, рушшкий, жначит ему в рыло. Картрайт так по штойке и штёк… Я к ним. А второй меня раж! И тоже в рыло. Вот — боковушку коренную вышиб… — Паркер потешно сморщился, в очередной раз проверяя языком отсутствие зуба. — Я пока в шебя приходил, их уж нет, шловно черти яжыком шлижали. Хожяин, шлюха портовая, вижжит, шловно ему крашнокожие пятки подпаливают, орёт, чтоб мы и жа шебя и жа тех рушшких платили. Пока я ш ним шловно бычок на родео бодалшя, патруль прибежал — черти крашножадые, шоюжнички, маму их так и эдак. Капрал — щенок бежусый, тож давай вопить, мол, или мы монету платим или он нас в кутужку жагребёт. Гам штоит, шловно в борделе во время пожара: хожяин вопит, капрал орёт, шолдатня жатворами щелкает! Тут, правда, Уилл, очнулся, ну мы вдвоем им и покажали, где башмаки жмут и что ждоровье, оно первое богатштво будет! Они, поди, и по шию пору там валяютшя!

— В общем, ни сам пива не попил, — недовольным тоном резюмировал Майлз, — ни друзьям не принес. Вот и шли вас, обалдуев, в заграничные турне…

— Ты, дружище, мне жажря шоли на хвошт не сыпь, — ощерился Паркер. — Это я про шебя не подумаю, а про дружей никогда не жабываю. Пиво у того шкряги больше на мочу похоже, вот я потому энту бутыль ш шобой и прихватил! Руку даю на отшечение, ты такого и отродяшь не пивал! — Рой вытянул из-за пазухи двухпинтовую бутыль темно-зеленого стекла и протянул Митчеллу. — Держи, приятель! Это ж «Кур-ву-а-жье», а не шпотыкаловка, что Руфуш шебе и нам на погибель гонит!

— Всё! Закончили военные песни, — прервал приятелей Бёрнхем. — Все в сборе, всё в порядке, заканчиваем погрузку, быстро жрём и в дорогу. Надо до полуночи хотя бы Свитуоттера добраться, а коли дорога позволит, даст Бог, к утру в Питермарнцбурге будем…

— Чего-то я не понял ни хрена, чиф, — озадаченно почесал затылок Паркер, удивленно глядя на пустые городские улицы, — мы на войне или как? Ты еще в этом, как его… Кейпатуне, нет, черт, в Кейптауне, все уши нам прожужжал, мол, тут драка идет не на жизнь, а на смерть, — Рой привстал на козлах и огляделся по сторонам. — Мы почитай семь десятков миль отшагали, и хоть бы чёрта с помелом увидели! Те бородатые с винтовками, с которыми Майлз у брода пострелялся, в счет не идут. Один хрен, никто ни в кого не попал. И тут, почитай уже битый час едем, а окромя трех сонных тетерь с пулеметом, что возле старой мельницы дремали, никаких вояк и не видели. Где войска, чёрт возьми? Где война, маму её так?!

Протяжный вой, заставил Паркера прервать свою гневный монолог и, задрав голову в небо, попытаться рассмотреть причину непонятного шума. Мгновением позже он, как впрочем, и все остальные, бросился на землю, раскрыв рот и зажав уши.

— Вот тебе и война, — отрывисто бросил Бёрнхем, отряхивая с куртки комья земли и рассматривая воняющую дымом и лиддитом воронку. — А вот тебе и войска, — он ткнул пальцем в сторону приближающей группы солдат.

Опровергая утверждение Паркера о тотальной сонливости британской армии, солдаты резво разбежались в стороны и, укрывшись в руинах ближайших домов, звонко защелкали затворами.

— Никому не двигаться! — прозвенел ломкий юношеский голос из окна разрушенного дома. — Кто вы такие, черт возьми, и какого… — хозяин голоса закашлялся, но справился с собой и продолжил, — здесь делаете? Если есть старший, пусть выйдет вперед! И даже не думайте прикоснуться к оружию!

— Я старший! — Фрэнк, определив, где находится укрытие оппонента, сделал два шага вперед, застыл на месте, глядя точно в окно, — лейтенант Бёрнхем. Прибыл в Ледисмит по личному распоряжению сэра Робертса.

— Надеюсь, документы у вас имеются? — в проеме окна показалась вихрастая голова, увенчанная съезжающим на глаза шлемом. — Если таковых нет, я прикажу своим людям открыть огонь…

— Имеются, — усмехнулся Бёрнхем, услышав нотки неуверенности в голосе юноши, — если соизволите подойти ко мне, я их вам продемонстрирую.

— Да, сэр. Сейчас спущусь, сэр, — обладатель золотистых вихров мотнул головой, в очередной раз сдвинул непослушный шлем на затылок и исчез в глубине здания. Через несколько минут, к Бёрнхему подбежал парнишка, лет семнадцати, в мундире легкой пехоты не по размеру.

— Корнет Дальмонт, командир третьего взвода второй роты Первой Бригады Королевских Стрелков, сэр, — вытянулся мальчишка. — Хотелось бы увидеть обещанные вами документы, сэр!

— Лейтенант Бёрнхем, — небрежно козырнул Фрэнк, протягивая корнету свернутые в рулон бумаги. — Пока будете их просматривать, на правах старшего и опытного товарища, хотел бы прочитать вам короткую нотацию. Солдат на подходе к месту вы распределили грамотно, но вот за бумагами вышли сами зря. Нужно было направить за ними кого-нибудь из своих подчиненных.

— Но как же, сэр? — растерянно пробормотал корнет. — Вы ведь сами предложили мне выйти? А я, как солдат Британской Империи обязан беспрекословно выполнять приказания старшего по званию…

— И вы сразу и окончательно были уверены, что я это я? — насмешливо прищурился Бёрнхем. — А если бы на моём месте был агент бурской разведки? Вы попали бы в плен, или были убиты, а значит, ваши солдаты, оставшись без руководства, стали бы легкой добычей для врага. Надеюсь… — грохот разрыва в соседнем дворе заглушил слова и только Бёрнхем намерился повторить, как прозвучал следующий, а еще через минуту снаряды, сыпавшиеся на город с разных сторон стали рваться один за другим.

Дальмонт, бросив затравленный взгляд на Бёрнхема, вдруг махнул рукой и, сорвавшись с места, понесся в сторону своих солдат. Бёрнхем, радуясь, что разрывы пока еще звучат в стороне и поодаль, рявкнул своим, чтоб прятались, кто где может и в два прыжка домчался до черневшей неподалеку канавы. Запрыгнув в донельзя кстати подвернувшееся укрытие, он успел удивиться, заслышав срывающийся на крик голосок корнета, разгонявшего своих стрелков по укрытиям. «Силен парень», успел подумать Фрэнк, до того как на землю пал ужас.