Полис, логос, космос. Мир глазами эллина - Игорь Евгеньевич Суриков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Здесь мы хотели бы высказать мысль, которая, несомненно, покажется парадоксальной: полис – не «протогосударство», а, если можно так выразиться, «постгосударство», более высокая и совершенная ступень человеческого общежития, нежели обычные государства. Подчеркнем, что данный тезис предлагается в сугубо гипотетической форме, как тезис заведомо спорный; если введение нового термина вызовет дискуссию, с чьей-то стороны – несогласие, то это будет только полезно для развития науки об Античности.
Такой тип общности людей, «постгосударство», насколько можно судить, был редчайшим и нигде более за пределами полисного мира не встречающимся. Да и полисному миру античной Греции на этой высоте суждено было удержаться не очень долго – всего лишь несколько веков, а потом, в эпоху эллинизма, в основном произошел «откат» к обычному для древности типу государственности, к бюрократическим монархиям, процесс эволюции «от гражданина к подданному», как его часто характеризуют в историографии. Может быть, дух «постгосударства» дольше, чем в эллинистическом мире, удержался в Риме: Римская империя, например, в годы правления династии Антонинов (II в. н. э.) производит очень благоприятное впечатление. В Риме, впрочем, тоже полисная по истокам система принципата в конце концов сменилась чуждой полису системой домината, но на римских реалиях мы, естественно, специально останавливаться здесь не будем.
Вернемся к полису греческому. Этот уникальный феномен мог сложиться только в уникальных исторических условиях. «Постгосударство» уже по определению должно формироваться после государства. Ниже нам предстоит увидеть, что в Греции имел место как раз такой случай: повторное рождение государственности на обломках микенских дворцовых царств – государств обычного, «бюрократического» типа. Для греков речь шла о второй попытке создания цивилизации, и этим уже многое сказано.
Иными словами, полис был вторичным образованием. Государственность же, формирующаяся не «с нуля», а на руинах предыдущей государственности, вольно или невольно учащаяся на ее ошибках и старающаяся этих ошибок не делать, вырастает в конечном счете во что-то новое, невиданное.
* * *
Итак, в системе полисного типа цивилизации понятия гражданства, участия в управлении, воинской обязанности и земельной собственности были неразрывно связаны. Все граждане пользовались политической свободой. При этом следует подчеркнуть: свободу греки понимали отнюдь не как вседозволенность. Свобода мыслилась только в рамках законности: она предполагала независимость человека от произвола какого-либо другого лица, его подчинение только законам и законным властям.
Перед законом граждане считались равными. В условиях коллективного управления государством закономерным было нарастание в ряде полисов эгалитарных, уравнительных тенденций. Так, для поддержания равенства самые знатные и богатые граждане порой были обязаны в интересах общественной пользы нести наибольшие затраты (особенно часто это наблюдалось в демократических полисах). Справедливости ради следует сказать, что эти повышенные требования в эпоху расцвета полиса встречались представителями элиты с пониманием и даже с энтузиазмом.
В целом в полисе приобрело очень выраженную форму противопоставление граждан всем прочим категориям населения. Гражданский коллектив был в известной степени замкнутой кастой, держащей в своих руках всю власть в государстве. Можно назвать полис корпорацией граждан, сплотившихся перед лицом всего остального мира, – как окружавшего полис, так и «проникавшего» в него в лице жителей без гражданских прав. Отсюда – определенная военизированность полиса, постоянная готовность к мобилизации всех сил перед угрозой враждебной внешней среды. Идеальным воплощением полиса была изобретенная в нем фаланга – этот замкнутый и сомкнутый строй тяжеловооруженных пехотинцев (гоплитов), как бы «ощетинившийся» навстречу противнику и могучий своим коллективным порывом.
Атаку фаланги великолепно описывает, например, спартанский поэт VII в. до н. э. Тиртей, снова и снова возвращающийся к этой теме. Он призывает сограждан:
…Стойте под сводом щитов, ими прикрывши ряды,
Каждый в строю боевом…
Копья, угрозу мужам, крепко сжимая в руках.
И на бессмертных богов храбро во всем положившись,
Без промедленья словам будем послушны вождей.
Тотчас все вместе ударим…
Возле копейщиков свой близко поставивши строй.
Скоро с обеих сторон железный поднимется грохот:
Это по круглым щитам круглые грянут щиты.
Воины копья метнут, друг друга железом сражая,
В панцири, что у мужей сердце в груди берегут.
Вот уж колеблется враг, отступая с пробитым доспехом,
Каменный сыплется град, шлемы стремясь поразить,
Медный разносится звон…[13]
Так как потомки вы все необорного в битвах Геракла,
Будьте бодры, еще Зевс не отвратился от нас!
Вражеских полчищ огромных не бойтесь, не ведайте страха,
Каждый пусть держит свой щит прямо меж первых бойцов,
Жизнь ненавистной считая, а мрачных посланниц кончины —
Милыми, как нам милы солнца златые лучи!
Опытны все вы в делах многослезного бога Ареса,
Ведомы вам хорошо ужасы тяжкой войны,
Юноши, вы и бегущих видали мужей и гонящих;
Зрелищем тем и другим вдоволь насытились вы!
Воины те, что дерзают, смыкаясь плотно рядами,
В бой рукопашный вступить между передних бойцов,
В меньшем числе погибают, а сзади стоящих спасают;
Труса презренного честь гибнет мгновенно навек…
Пусть же, широко шагнув и ногами в землю упершись,
Каждый на месте стоит, крепко губу закусив,
Бедра и голени снизу и грудь свою вместе с плечами
Выпуклым кругом щита, крепкого медью, прикрыв;
Правой рукою пусть он потрясает могучую пику,
Грозный шелома султан над головой всколебав…
Пусть он идет в рукопашную схватку и длинною пикой
Или тяжелым мечом насмерть врага поразит!
Ногу приставив к ноге и щит свой о щит опирая,
Грозный султан – о султан, шлем – о
