Настоящий папа (СИ) - Шнайдер Анна

— Год назад я купил Тинке отдельную квартиру. Решил — пусть попробует. Не захочет, всегда может обратно перебраться. Квартира рядом с моей, пешком двадцать минут. Первое время я правда думал — не справится. А потом ничего, втянулась… Даже посуду стала мыть регулярно, а не раз в неделю и по великим праздникам.

Анна смешно фыркнула, и ему после этого стало немного легче. Главное — не вспоминать, что было до, и всё будет нормально.

— Она на самом деле не такая плохая, как вы могли подумать.

— Да я и не думаю.

11

Я и правда не думала. Более того — если до этого момента где-то внутри меня кололась обида на эту неизвестную девушку за то, что она потеряла Финча, то теперь… Восемнадцать лет, а ни отца, ни матери, только брат. Кошмар какой.

Мои родители были живы. Конечно, не совсем здоровы, особенно папа, но всё же живы. И я много раз благодарила Бога за это, ведь если бы я потеряла ещё и их, удержаться на плаву мне было бы нелегко. Никто не знал — кроме, пожалуй, мамы и Таськи — сколь тяжело мне пришлось после ухода Саши. И эмоционально, и физически.

Я отношусь к редкой породе людей-однолюбов. Я искренне считала, что проживу с мужем всю жизнь и, что называется, только смерть разлучит нас. Но разлучила нас совсем не смерть…

Я не ненавидела эту женщину. И Сашу тоже. Я даже не осуждала его. Просто мне было очень тяжело убить свою искреннюю любовь к мужу, пусть даже к бывшему. Иногда ночью я просыпалась от тягучих, вязких снов, в которых Саша приходил ко мне, как прежде, целовал и ласкал моё тело. Нет, я не скучала по сексу, я не хотела видеть рядом другого мужчину — я скучала именно по Саше.

И вот это было самым сложным. Я человек созидания, а не разрушения. А тут мне нужно было разрушить часть своей личности, часть самой себя. Убить любовь и малейшую привязанность.

Но я всё-таки это сделала. Я поняла это, когда Саша приезжал к нам в последний раз — моё сердце не дрогнуло, мне не хотелось его обнять, прижать к себе и не отпускать. Я вообще ничего не почувствовала.

Наверное, я должна была радоваться, но вместо этого я полночи проплакала, обнимая Таську — тогда она ещё была жива. Нет ничего хуже понимания, что твоя любовь умерла, потому что ты сам её убил.

Видит Бог, я не хотела, чтобы так случилось.

— Я рад, что вы не вините мою сестру, — голос Алексея прогнал образ Саши из моих мыслей. — И на самом деле ведь всё к лучшему… Я, конечно, очень люблю Фильку, но у вас ему будет лучше. Объективная реальность.

Хм. Объективная реальность. Не зная этого точно, Алексей употребил одну из моих любимых фраз.

— Почему? — не могла не уточнить я.

— Что — почему?

— Ну, почему вы так думаете. Что это объективная реальность.

— Фильке будет лучше в компании женщины и ребёнка, нежели в компании одинокого мужчины. Кстати… а папа у вас есть?

12

Она напряглась. Это было почти незаметно. Кому угодно, только не Алексею. Он увидел, как её вежливая улыбка стала слегка деревянной, пальцы чуть дрогнули, сильнее сжав чашку, а глаза… глаза она отвела.

— Вы имеете в виду папу Кирилла? Он есть, только не рядом с нами. Мы в разводе.

Почему-то он так и думал. Ну и дурак же этот неведомый мужик.

— Я тоже развелся. Почти шесть лет назад. Вот только детей мы не нажили, но оно, наверное, к лучшему. Света вряд ли была бы хорошей матерью, как вы.

— Когда-то я тоже думала, что буду плохой матерью, — усмехнулась Анна. — Но вот…

— Это естественный страх, — покачал головой Алексей. — Он присущ всем будущим родителям. Но моя бывшая жена ничего подобного не испытывала. Просто материнство — так же, как отцовство — это в какой-то мере и степени самопожертвование. Вы не можете делать то, что хочется, потому что у вас есть ребёнок. Впрочем, кому я рассказываю… Света была не готова на подобные жертвы, она слишком сильно любила себя саму.

Анна кивнула, и он вдруг понял — пора. Увидел по её глазам. В них вновь отразилась та бесконечная усталость, которую Алексей часто замечал в глазах мамы.

Поэтому он быстро допил оставшийся чай, погладил по голове Фильку, простился с высунувшимся из комнаты Киром, кивнул Анне — и вышел из гостеприимной квартиры на улицу.

На часах было почти десять. Алексей подошёл к машине, залез внутрь и включил зажигание.

Нестерпимо хотелось курить. Хотя он бросил эту бесполезную и вредную привычку в тот день, когда наконец развёлся со Светланой, которая пожирала его мозг все три года брака.

А сейчас вот захотелось посмолить. С чего бы это?

«Надо разложить всё по полочкам», — так говорила мама Алексея, и эта фраза прекрасно ложилась в уста Анны. Они действительно были очень похожи, очень. Хотя Алексей давно считал, что таких женщин не существует…

— Хорошо, мам, сделаем так, как ты говорила. — Он усмехнулся, залез в бардачок, отрыл там древнюю зажигалку и не менее древнюю пачку сигарет — завалялась со времён развода. Прикурил и закашлялся с непривычки. — Полочка первая. Анна красивая. Она мне понравилась. Так, как может понравиться женщина мужчине. Полочка вторая. Она слишком сильно похожа на тебя. А я, ты знаешь, всегда мечтал встретить женщину, которая была бы похожа на тебя. Полочка третья… Я не представляю, что делать дальше.

Сигаретный дым заполнил машину, Алексею стало неприятно, в горле запершило, во рту появилась горечь. Он открыл окно, выбросил сигарету, вдохнул холодного зимнего воздуха и наконец принял решение.

13

Почему-то этим разговором Алексей что-то во мне растревожил. Даже кофе захотелось. Хотя я вообще-то почти не пью кофе. В основном только когда голова болит или сильно нервничаю.

Но сейчас голова не болела, и я не нервничала. Я просто устала до такой степени, что мечтала даже не уснуть — отрубиться на пару-тройку суток. Но кто же мне даст?

Я налила себе ещё одну чашку чая и подошла к окну, успев заметить, как с автостоянки выезжает большой тёмный автомобиль. Машина Алексея, наверное. Чёрт бы побрал этого мужика.

Я к нему, конечно, несправедлива. Он имел право приехать поведать Финча, но зачем при этом было тревожить мою душу?

— Мам.

Я обернулась, чуть не расплескав чай.

— Да, Кир?

— Я сделал уроки и ложусь спать.

Сын подошёл ближе, я наклонилась и чмокнула его в щёку.

— Хорошо, конечно. Ты молодец.

— Не засиживайся, — ответил мне Кирилл строго. — Завтра рано вставать, ты же знаешь.

Я знала.

— Да. Не волнуйся. Сейчас допью чай, приму душ и пойду.

Он обнял меня напоследок крепко-крепко и ушёл в свою комнату. А я вновь повернулась к окну, поставила чашку на подоконник и застыла.

Кажется, начинался снег. Интересно, каким будет этот декабрь? Холодным… или тёплым, как в прошлом году? Терпеть не могу тёплую зиму.

Господи, о чём я думаю? Я усмехнулась и прислонилась лбом к оконному стеклу. Всё, Аня, приходи в себя. Он ушёл. Он оставил нам Финча. Ты больше никогда его не увидишь. И так надо, так правильно.

Я обхватила себя руками, будто бы обнимая. Я делала это с самого детства, когда мне было плохо. «Самообъятие». Нечто вроде самовнушения.

Конечно, я могла сколько угодно притворяться, что мне не хочется быть любимой и желанной, что мне достаточно Кира, но… Господи, я же живая. И мне действительно понравился Алексей. Чем? Наверное, своей спокойной манерой отвечать. Наверное, тем, что он принёс мои любимые цветы и мой любимый торт. Наверное, тем, как смотрел на меня, с какой любовью говорил о младшей сестре.

И было горько осознавать, что это — всего лишь маленький эпизод, который не может стать чем-то большим. И дело даже не в наличии Кира, хотя это, безусловно, важный факт. И даже не в моей внешности, которая далека от внешности женщины, сражающей мужчин наповал одним взглядом. Нет…

Я почему-то вдруг вспомнила нашу последнюю встречу с Сашей. Нашу последнюю настоящую встречу — когда он ещё был моим мужем. «Ночь перед разводом» — так я называла её.