Шифр Александра - Уилл Адамс

В Шарм-эль-Шейхе поговаривали, что Хасан зарезал собственного двоюродного брата, переспавшего с женщиной, которую он выбрал для себя. Рассказывали, что он избил до полусмерти американца, вздумавшего протестовать, когда египтянин сделал непристойное предложение его жене.

Нокс опустил глаза и огляделся, надеясь разделить с кем-то бремя ответственности. Макс и Нессим, бывший десантник и начальник службы безопасности Хасана, проверяли друг у друга экипировку. От этих помощи не дождешься.

Ингрид и Биргит, две скандинавки, которых Макс привез за компанию с Роландом, уже стояли у трапа на корме. Нокс попытался перехватить взгляд Ингрид, но та догадалась, что ему нужно, и отвернулась. Хасан ухмылялся сверху, прекрасно понимая, о чем думает англичанин. Мачо, получающий удовольствие от осознания своего превосходства. Рука его неторопливо, по-хозяйски скользнула вниз по спине Фионы, пальцы сжали ягодицы. Человек, поднявшийся из грязи и ставший к тридцати годам самым влиятельным судовым агентом на Суэцком канале. Слабаку такую карьеру не сделать. Ходили слухи, что Хасан старается расширить бизнес, прежде всего за счет туризма, для чего скупает недвижимость, цены на которую упали после недавних атак террористов.

Вот и все. Нокс помог Роланду спуститься по трапу, потом, наклонившись, передал ему ласты. Здоровяк-немец плюхнулся на спину, замахал руками, ушел под воду, потом всплыл, отдуваясь.

— Держитесь, — коротко бросил Нокс. — Я сейчас.

Он быстро собрался, прицепил плавучий маячок, закинул за плечи баллон, повесил на шею очки и взял ласты. Спустившись по трапу к воде, он не удержался и в последний раз посмотрел на мостик. Хасан все еще смотрел на него, с притворным разочарованием качая головой. Стоявшая рядом Фиона беспомощно сложила руки на груди. Волосы ее растрепались; понурая и несчастная, она походила на испуганную девчонку, познакомившуюся в баре с дружелюбным египтянином и решившую весело провести время в полной уверенности, что сумеет отделаться от кавалера, если его ожидания выйдут за обозначенные ею рамки дозволенного. Сейчас ситуация изменилась, но в широко раскрытых глазах все еще таилась надежда, что все обойдется, потому что в принципе все люди добрые и хорошие.

В какой-то момент она напомнила Дэниелу его сестру Би.

Нокс сердито тряхнул головой. И совсем она на Би не похожа. Фиона взрослая и сама сделала выбор. В следующий раз будет умнее. Вот и все. Он оглянулся, убедился, что сзади никого нет, сунул в рот регулятор и, оттолкнувшись от трапа, фейерверком врезался в чистую и теплую воду Красного моря и поплыл к рифу, держась на четырехметровой глубине, чтобы в случае необходимости быстро подняться на поверхность. Полчища тропических рыбок наблюдали за ними внимательно, но не выказывая ни малейшего страха. Где шоу, а где зрители — иногда понять бывало невозможно. Рыба-наполеон, окруженная свитой губанов и ангелов, развернулась неторопливо и с достоинством и уплыла по своим делам. Дэниел указал на нее Роланду — новичкам нравится чувствовать себя посвященными.

Они достигли кораллового рифа — охряно-пурпурной стены, уходящей отвесно в черную пропасть. Вода была чистая, незамутненная, видимость исключительная. Нокс почему-то оглянулся, увидел темный корпус бота, темные тени плавающих на глубине, в более прохладных слоях больших рыб и ощутил острый укол вины. Как в тот день, самый худший день жизни, когда после автомобильной аварии пришел к сестре в отделение интенсивной терапии в Салониках. Попискивание систем жизнеобеспечения, надсадный хрип вентиляторов, пульсация мониторов, сдержанно-приглушенные, как в похоронном бюро, голоса сотрудников и посетителей — все это производило угнетающее впечатление. Врач изо всех сил старалась подготовить Дэниела, но он еще не отошел от визита в морг, где проходило опознание родителей, и, увидев Би в окружении приборов, опутанную проводами, с питательной трубкой в боку, не сразу узнал ее. Странное ощущение овладело им, словно он смотрит кино или пьесу на сцене, словно все это происходит не с ним. Не в реальной жизни. Лицо ее неестественно распухло, посинело и приобрело какую-то странную, восковую бледность. Раньше он и не замечал, сколько веснушек у нее вокруг глаз и на предплечье. Он не знал, что делать, и растерянно посмотрел на доктора. Женщина жестом пригласила его сесть. Он сел и неуклюже взял ее за руку — в их семье физическую близость никогда не демонстрировали открыто, — холодную и вялую, и испытал острую, пронзительную боль, что-то подобное родительскому чувству. Он сжал пальцы Би, прикоснулся к ним губами и вспомнил, как в шутку жаловался друзьям, какое это проклятие — присматривать за младшей сестрой.

Теперь ему не за кем присматривать.

Нокс сделал знак Роланду, и они всплыли вместе. До бота было метров шестьдесят. На палубе никого. Сердце затрепетало, приняв решение раньше рассудка. Он выплюнул регулятор и повернулся к Роланду:

— Оставайтесь здесь.

Нокс развернулся и поплыл к боту.

3

Прижимая к груди кейс, Мохаммед эль-Дахаб проследовал за женщиной к кабинету Ибрагима Беюми, главы александрийского отделения Верховного совета по древностям. Она постучала, толкнула дверь, заглянула и лишь затем, оглянувшись, жестом пригласила его войти. За полированным столом сидел щеголеватый и ухоженный человек. Оторвавшись от разложенных перед ним бумаг, он поднял голову и спросил:

— Да, Маха?

— Это Мохаммед эль-Дахаб, господин. Строитель. Говорит, что нашел что-то на своем участке.

— Что именно?

— Возможно, он сам вам скажет.

— Да, конечно, — вздохнул Ибрагим и жестом предложил Мохаммеду сесть за угловой столик.

Посетитель огляделся, оценивая хозяина по обстановке кабинета и приходя к неутешительному выводу. Отделанные дешевыми деревянными панелями стены, высокий потолок с потрескавшейся и местами отвалившейся штукатуркой, тронутые плесенью изображения городских памятников. Если таков кабинет главного археолога Александрии, то, похоже, в этом бизнесе не так много денег, как он рассчитывал.

Ибрагим догадался, о чем думает гость.

— Знаю, знаю, — пожаловался он. — Но что я могу поделать? И что важнее: мой офис или раскопки?

Мохаммед пожал плечами. Хозяин офиса по крайней мере не выглядел бедным — модный костюм, золотые часы. Чинно сложив руки, он сел рядом с гостем.

— Итак, вы что-то нашли?

— Да.

— Расскажете?

Мохаммед нервно сглотнул. Рослый и плечистый, он не боялся физической опасности. Но образованные люди его пугали и смущали. Тем не менее Ибрагим встретил его по-доброму, радушно. Похоже, такому человеку можно довериться. Мохаммед положил на стол кейс, щелкнул замками, откинул крышку и, достав фотографию в рамке, положил на стол. Смелость вернулась, лишь стоило ему снова увидеть ее.

— Это моя дочь. Ее зовут Лайла.

Ибрагим с любопытством взглянул на строителя.

— Аллах воистину благословил вас.

— Да, спасибо. К несчастью, Лайла больна.

Ибрагим покачал головой и откинулся на спинку стула.

— Очень жаль. Сочувствую.

— Они называют это лимфомой Беркитта. Сначала появилась в животе. Размером с виноградину. Потом стала величиной с манго. Врачи ее вырезали. Лайла прошла химиотерапию. Мы думали, что победили ее.

Ибрагим потер горло.

— Маха сказала, что вы что-то нашли…

— Врачи — хорошие люди, — продолжал Мохаммед. — Но им приходится слишком много работать, больницы плохо оснащены, не хватает денег. Они говорят…

— Извините, но Маха сказала…

— …говорят, что болезнь может вернуться, и тогда уже ничего нельзя будет поделать. — Мохаммед наклонился вперед и негромко, но с чувством добавил: — Это время еще не пришло. У моей дочери еще есть шанс.

Ибрагим пожевал губами, потом осторожно спросил:

— И что же это за шанс?

— Пересадка костного мозга.

На лице Ибрагима отразился ужас.

— Но ведь это невероятно дорого!

Мохаммед покачал головой.

— Наш Институт медицинских исследований работает по программе, которая финансируется из общественных источников, но, прежде чем проводить операцию, нужно найти донора. Они не могут провести нужные анализы, пока пациент не записан для участия в программе.

— То есть сделать что-либо невозможно…

— Так у них заведено, чтобы все проходило без отбора. Но если я не смогу профинансировать эти анализы, моя дочь умрет.

— Но вы же не рассчитываете, что Совет по древностям…

И снова Мохаммед не дал ему закончить.

— Найти донора очень трудно. Шансы невелики. Мы с женой, все наши ближайшие родственники и друзья уже сдали анализы, но пока безуспешно. Я могу попросить других, более дальних родственников и друзей моих друзей, но нужно все организовать и заплатить. Я пытался занять денег, но из-за проклятой болезни мы уже влезли в долги и… — Он почувствовал, как слезы подступили к глазам, и, не договорив, опустил голову.