Цветы на подоконнике - Клавдия Пестрово
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Анна Ахматова
Так вот оно — преддверье Рая!..Какие светы с высоты!И в эвкалиптах птичьи стаи —Господни певчие цветы!
И ветер свежий в океане,И теплый, ласковый песок,И водорослей колыханье,А стайки рыб — у самых ног!
Как стая радужных иллюзий.Сверкают свежестью пучинИ все плывут, плывут медузыНа парашютах из глубин.
И час за часом — все крылатей!И каждый счастьем озарен!Но розовы уже на скатеУзоры пальмовых корон
И, — темная — в вечернем небе,Летит станица лебедей…
И кто-то пел вверху молебенО нищенской душе моей.
«Современник» (Торонто), 1967. № 16«Тени на стене… сквозь решетку сада…»
Принимаю как наградуТень, скользящую по саду.
Георгий Иванов
Тени на стене… сквозь решетку сада,Там сегодня — ветер!.. Солнце! Облака!Сердце, почему стало ты так радоОт, казалось бы, такого пустяка?
Тени на стене… движутся, играют.То на миг слабеет кружевной ажур,То, темнея снова, четко проступает —В листьях расшалился ветер-балагур.
Эта быстрота! Красота! Мятежность…И неуловимость!.. словно ты во сне.А душа звенит и вбирает нежноМаленькое чудо, — тени на стене.
«Современник» (Торонто), 1971. № 23-24«Сон вдруг приснился, так живо, так ярко…»
Ф.И.Т.
Сон вдруг приснился, так живо, так ярко,Ночью, под синей луной.Снился он, снился, — чудесным подарком! —Город приморский родной.
Улиц знакомых кружились извивы —Площадь. Аптека. Собор.Сочно синели, по-прежнему, сливы,Свесившись через забор.
Дом… Этот дом, где в зеркальности оконВетра соленый полет,Где под окном так безбрежно-широкоЧерное море поет!
Сон… Но чужбины тяжелая лапаБольше не давит тоской —Милая сердцу, приснилась Анапа,—Город приморский родной.
«Австралия!.. Красавица чужая…»
На небе вызвездило, и Стожары ярко мерцали…
И.С. Тургенев
Австралия!.. Красавица чужая,Жемчужина в оправе золотой.И белоснежных попугаев стаиНедаром гордо реют над тобой.
И эвкалиптов запах терпкий, пряныйТревожит эхом первозданных дней,И ожерелья пены — океаны —Несут издалека к земле твоей.
И Южный Крест в брильянтовой тиареВ полночном небе чертит полукруг.Австралия… Где север пышет жаром,Где леденящим ветром веет юг.
А там… В России… Светятся Стожары…И пахнет кашкой и полынью луг…
Южный крест
Лица коснулись мягко крылья ночи.Оранжево моргнуло с маяка.Прилив сметал, бросая пены клочья,Следы ступней с усталого песка.
Все городские шумы глуше, тише.Повиснул мост цепочкой золотой,И зацепился Южный Крест за крышуГолубоватой, дремлющей звездой.
И вдруг душа, распятая тоскою,Исполнилась внезапно новых сил,И Южный Крест в торжественном покоеМой каменистый путь благословил.
И радости целительной причастьеВложила красота в мои уста,А в небе — золотым залогом счастья —Горели звезды Южного Креста.
«Пели жалобно трубы. Хоронили героя…»
Пели жалобно трубы. Хоронили героя.Колыхались знамена, в галунах и шитье.Трубы пели о хладном могильном покое.И смеялося солнце на их медном литье.
Музыкантов, свистя, провожали мальчишки,Развивалась вдоль улиц кортежа спираль,И, вполголоса, люди обсуждали делишки,Сохраняя на лицах, прилично, печаль.
— Посмотрите, вон Мэри…— Привезли из Кореи…— Понесла же нелегкая!..— Это новый седан?..— Тыщу триста!..— Женатый?..— Ах, хотя бы скорее!..— Да, сегодня же скачки!..— Кто вам делает план?..
И вставали трамваи и автомобилиВ неподвижно-притихший почтительный ряд,И казалось, что тот, кого дважды убили,Принимал, проезжая, молчаливый парад.
«Огни мерцали, мерцали звёзды…»
Огни мерцали, мерцали звёзды,Пылало небо — не погасить!В лицо мне веял горячий воздух,И так безумно хотелось жить!
Цветы шептали, шептали травы,Внизу призывно пел океан.Напьюсь я сладкой земной отравыИ не запомню заживших ран.
Челны светились, светились сваи,И в море Млечный струился Путь…Нет! Мне не надо на небе Рая —Хочу навеки к земле прильнуть!
Примечания
1
«Любра» — женщина; «пикканинни» — ребятишки; «корробори» — военная пляска, — на языке австралийских чернокожих. (Примеч. К. Пестрово)
