Заговор профессоров. От Ленина до Брежнева - Эдуард Федорович Макаревич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тут интересна еще одна линия развития, идущая от идеи Масарика, – возникновение впоследствии при американских университетах русских институтов и советологических центров. То, что эти институты возникли, и то, что они были эффективны в холодной войне с Советским Союзом, Америка обязана и усилиям Масарика, и научному подвижничеству многих русских эмигрантов.
Впечатляют два имени – Питирим Сорокин и Михаил Карпович. Первый основал в 1931 году социологический факультет в Гарвардском университете и руководил им. Второй – возглавил кафедру советологии в том же университете, где успешно готовил кадры профессионалов для идеологической борьбы с Советским Союзом. Отметим, что Питирим Сорокин, высланный в сентябре 1922 года из Советской России, год прожил в Праге, редактируя журнал «Крестьянская Россия». Колея «Русской акции» и в его социологической судьбе оставила след.
Чем закончилась акция? За несколько лет были подготовлены хорошие специалисты для промышленности и сельского хозяйства, учителя и инженеры. Сначала они ждали, что советская власть падет, потом надеялись, что новая экономическая политика Советов востребует их и советское правительство призовет своих дочерей и сыновей, неприкаянных в Европе.
В конце 20-х годов такие надежды пали. Стала очевидна нереальность возвращения русских специалистов, подготовленных в Праге, в Россию. Найти работу в Чехословакии было трудно. Чехословацкое хозяйство не в состоянии было трудоустроить этих людей. И они поспешили в другие страны Европы. В это же время известный нам Ломшаков отправился в США решать вопросы обучения студентов и использования русских специалистов и профессоров. О результатах поездки Ломшакова интересно прочитать в сообщении пражской резидентуры Иностранного отдела ОГПУ.
«Совершенно секретно
ИНО ГПУ
№ 03227 от 7/III
Из Праги, 6/III-24 г.
1) т. Дерибасу
2) к делу эмигрантов в Чехословакии
3) Менжинскому-Ягоде
20 февраля 1924 г.
Недавно прибыл из Америки проф(ессор) Ломаков (так в тексте сообщения. – Авт.), который выезжал туда по делам завода Шкода, а также по делам русской эмиграции, главным образом студенчества. Предполагалась переброска туда студентов, инженеров и части профессоров. 5 января на приветствия его русской профессурой в час его приезда он заявил, что в Америке отношение к эмиграции вполне корректное, что переброска туда студенчества возможна, но сопряжена с большими трудностями. Кроме того, в Америке каждый русский начинает свою карьеру с низов, и только пройдя стаж чернорабочего, можно выдвинуться дальше.
В связи с создавшимся положением, т. е. натянутости или вернее враждебности многих классов чешского населения по отношению к русским, в русских кругах настроение угнетенное. Оканчивающие высшие школы организовали кружок, целью которого является изыскание путей к дальнейшему существованию. Многие собираются в Америку, хотя русская профессура против того, чтобы студенчество уезжало за океан. Многие теперь уже уезжают во Францию. По слухам, должна быть забастовка чехов (трехчасовая) в знак протеста против поддержки русских эмигрантов…»[19]
«Русская акция» потеряла свой смысл. А Прага перестала быть академическим и учебным центром эмиграции.
Но один из осколков этой акции оставил долгий след в истории и идеологической войне, вплоть до сегодняшних дней. Речь идет о Русском заграничном историческом архиве, который был основан в феврале 1923 года в рамках «Русской акции». Создавался он при организации русских земских и городских представителей в Чехословакии, так называемом Земгоре. Финансово поддерживался Земгором и частными спонсорами – получаемые средства шли на покупку исторических документов. Но уже в 1928 году архив перешел в ведение чехословацкого Министерства иностранных дел, которое впредь и финансировало его деятельность.
Скоро министерство решило объединить с Русским архивом существовавшие тогда в Праге так называемый Украинский исторический кабинет, Белорусский заграничный архив, Донской казачий архив и Кубанский архив. Так появился Славянский архив Министерства иностранных дел. Вся история Гражданской войны в России оказалась сконцентрирована в одном месте.
В научный совет архива тогда вошли известные русские историки – Евгений Шмурло, Венедикт Мякотин, Антоний Флоровский. Бессменным председателем совета, вплоть до своей смерти в 1933 году, был выдающийся русский историк Александр Кизеветтер. А исполнительным директором архива со стороны министерства был назначен чешский историк Ян Славик.
Несравненна организация работы архива – по сути, весь мир был охвачен сетью его полномочных представителей, агентов сети из числа эмигрантов, проживающих на данной территории. Они действовали в Австралии, Аргентине, Болгарии, Китае, Эстонии, Финляндии, Франции, Италии, на острове Ява, в Югославии, Литве, Латвии, Маньчжурии, Германии, Польше, Румынии, Швейцарии, Турции, США, Великобритании и еще во многих странах. Вот листовка, которая тогда распространялась в эмигрантских кругах многих стран[20].
«Архив русской эмиграции
Собираем и приобретаем печатные и рукописные материалы по истории русского общественного движения, войны, революции, белого движения и эмиграции (газеты, журналы, брошюры, отчеты, протоколы, всевозможные документы, дневники, фотографии, денежные знаки, рисунки, карикатуры и проч.); принимает на хранение и для разработки архивы ликвидированных учреждений и частных лиц. По соглашению с владельцами могут быть установлены разные ограничительные условия в отношении использования и опубликования материалов и даже ознакомления с ними в течение определенного срока.
Всю свою работу Архив ведет в духе полной научной объективности, не преследуя никаких политических тенденций в разработке исторических материалов и соблюдая полную секретность в отношении материалов переданных доверительно, с представлением гарантий по соглашению с владельцами. Для хранения материалов Архив располагает особо приспособленными помещениями и сейфами. Для разработки материалов организуется ученая комиссия в составе профессоров – историков и специалистов архивного дела. В ряде эмигрантских центров Архив имеет своих агентов и представителей».
Документы, которые находили агенты этой архивной сети, приобретались с помощью чехословацких дипломатических представительств. А потом приобретенное богатство отправлялось в Прагу, для архивирования. Часто везли дипломатической почтой. Так образовалось поистине бесценное собрание материалов. Русский заграничный архив превратился в начале 30-х годов в настоящий научный институт по истории революционного движения в России и истории русской эмиграции. Материалами русского архива при разработке своих концепций в отношении России пользовались такие яркие мыслители, как П. Н. Милюков, П. Б. Струве, П. А. Сорокин, М. М. Карпович.
И все же какие ценные приобретения архива сказались на умонастроениях русской интеллектуальной эмиграции? Тут самый авторитетный голос у авторов книги «Голоса изгнанников» Йиржи Вацека и Лукаша Бабки. Они открывают тайны интеллектуальных сокровищ. Последуем за ними.
Архив состоял из отдела документов, библиотеки (книги и журналы) и отдела газет. Реестр собрания периодики насчитывал к 1945 году свыше четырех тысяч изданий. Из них более 700 – дореволюционные, около 300 – издававшиеся дореволюционной эмиграцией, более 100 – антибольшевистские времен Гражданской войны, 400 – советские, почти 1300 – эмигрантские издания периода 1918–1945 годов и около 1100 – иноязычные. Пражский архив был
