Спасите солнце (Льды возвращаются - 1) - Александр Казанцев

И меня взяли вместе со всеми...

...А потом... потом я стояла на скале с санитарной сумкой и ждала возвращения катера, ушедшего спасать людей.

Я, может быть, первая заметила его. Он тащил за собой на буксире целую вереницу шлюпок и лавировал в извилистых разводьях. Люди в шлюпках отпихивались веслами от льдин.

Я села на шероховатый камень и скатилась, громко крича, чтобы все бежали встречать катер.

Научные сотрудники, рабочие и инженеры уже толпились у причала. И мама была здесь же...

Катер подошел, расталкивая носом мелкие прибрежные льдины. Академик первым выскочил на причал и стал энергично распоряжаться.

Я раскрыла сумку. Все-таки она пригодилась. Среди спасенных были обожженные. Я их перевязывала. И вдруг увидела на мостках удивительную женщину.

Она стояла, сбросив бушлат, в мокром, обтягивающем ее фигуру платье и отжимала волосы. Я ахнула. Она показалась мне русалкой. Я влюбилась в нее с первого взгляда.

Едва закончив перевязку какому-то ворчливому матросу, я бросилась к маме и стала умолять взять "русалку" к нам в коттедж.

Мама подошла, накинула на нее мою шубку, которую предусмотрительно захватила, и повела к нам.

А я перевязывала руку самому капитану. Я знала, что ему очень больно, но он даже не морщился, а все смотрел туда, где погиб корабль. И больно было мне.

Это был суровый моряк. Я погладила его руку поверх бинта. Потом побежала догонять маму и "русалку", Я запыхалась, не могла выговорить ни слова и только глядела на незнакомку.

За нами шли академик Овесян и какой-то очень громоздкий мужчина. Но они повернули в сторону коттеджа академика.

Дома я сразу же наполнила ванну теплой водой.

Елена Кирилловна улыбнулась мне, опустилась в воду, блаженно сощурилась и сказала:

- Лю, милый, принеси мне, пожалуйста, пока я в ванне, самого крепкого коктейля.

Мне очень понравилось, что она так назвала меня, но я не умела делать коктейли. И мама как следует не знала.

Наконец, я принесла в ванную бокал на маленьком подносике. Глупо краснея, я стояла с подносимом в руках и таращила на нее глаза. Будь я скульптором, я бы ваяла только ее статуи!.. И украшала бы ими языческие храмы!..

Через час Елена Кирилловна в мамином халате, который сразу стал нарядным и элегантным, сидела в столовой и пила чай с коньяком.

Теперь я уже не сомневалась в своем будущем. Ведь она была физиком! Кем же иным могла я теперь стать?

- Ну, хвалю за отвагу, дорогая, - говорила ей мама. - Не за то, как вы прыгнули с ледокола в воду, а за то, что решились к нам сюда пойти на работу. Тяжело с нами будет, но интересно...

- Как ни в каком другом месте! - вставила Елена Кирилловна.

Я не переставала удивляться ее красивому низкому голосу. Глупые мужчины!.. Чем они заняты сейчас, вместо того чтобы осаждать наш коттедж?

Шаховская попросила у мамы разрешения закурить. А папирос у нас не было. Я помчалась к соседям через дорогу, даже не накинула куртки, выскочила в одном свитере.

А когда, запыхавшись, вбежала на свое крыльцо, то увидела "осаждающих" наш коттедж мужчин. Собственно, это был только один мужчина, но по размерам он стоит нескольких - огромный, в чужой дохе едва ему до коленей.

Он мельком взглянул на меня и спросил:

- Девочка, здесь ли остановилась Елена Кирилловна Шаховская?

Между прочим, я могла бы сказать, что меня уже давно не называют девочкой, но я молча открыла дверь и молча пропустила его вперед. И он так и ввалился в дом первым, принялся стаскивать доху. Это просто скушно и пошло!

Я старалась быть спокойной, вошла в столовую и объявила, что к Елене Кирилловне пришли. К счастью, она осталась сидеть на месте, не бросилась навстречу. Только кивнула, когда он вошел, и извинилась перед мамой за гостя.

- Буров Сергей Андреевич, - отрекомендовался он и с чуть лукавой улыбкой взглянул в мою сторону, словно мы уже познакомились.

- Ах, Буров! - обрадовалась мама. - Мы вас ждали. Я рада, что перевелись в мою лабораторию. Читала ваши работы о гипотетической структуре протовещества. Занятно. Исследование вероятного!.. Жаль, что здесь придется заняться совсем иным.

- Курите, - пододвинула ему Елена Кирилловна принесенную мной пачку сигарет.

- Благодарю, не курю, - ответил Буров, усаживаясь на скрипнувший под ним стул.

Я следила за каждым его движением. Почему он явился к ней, а не к маме, с которой приехал работать?

Я решительно села между ним и Еленой Кирилловной, почувствовала себя если не стеной, то решеткой.

- Это мой спаситель, Лю, - сказала Шаховская. - Силой сбросил меня с корабля в воду, как Стенька Разин, а потом больно дрался, когда я хотела задержаться у льдин.

Буров смутился. Должно быть, я слишком выразительно посмотрела на него. А Елена Кирилловна смеялась. Потом протянула ему красивую обнаженную руку и сказала, что устала.

Мама пригласила Бурова к себе в кабинет, чтобы поговорить о предстоящей работе.

А я была счастлива! Наконец-то мы остались с ней одни! Я проводила ее в мамину комнату. Мы теперь с мамой будем жить вместе в моей "девичьей", как она говорила.

Елена Кирилловна устроилась на кушетке в небрежной позе. Точеные ноги полуприкрыла полой халата.

По ее просьбе я рассказывала все о маме, академике Овесяне, "Подводном солнце" и даже о кольце ветров, которое из-за замерзания отгороженной ледяным молом полыньи перестало теперь существовать. Раньше вызванные теплой полыньей ветры дули вдоль сибирских берегов и замыкались кольцом в Средней Азии, приносили из пустынь в Арктику тепло, а в пустыни - арктическую влагу и прохладу. Теперь все нарушилось. "Подводное солнце" погасло, полынья замерзла. Земледелие гибнет и в Арктике и в пустынях. К арктическим заводам на кораблях уже не пробьешься. И заводы останавливаются. И невозможно понять, почему не зажигается под водой атомное "солнце". Ядерные реакции никак там не получаются...

И про маму и академика я рассказала, что он пообещал взять ее к себе, когда она была еще школьницей. Сам он в университет пришел пятнадцати лет, а в двадцать восемь уже был академиком. А мама окончила университет и напомнила ему былое обещание. Он стал нечестно экзаменовать ее, гонял как знатока какого-нибудь... Небось теперь не рискнет! Но мама все стерпела. И ей еще много пришлось терпеть, когда они вместе начали работать. Он просто ужасный человек, всех людей может вымотать, а сам двужильный. Но он замечательный.

И тут я услышала, что в дом к нам ворвался академик Овесян. Именно ворвался. Он зашумел и объявил, что напрасно до сих пор слушался маму, не переносил установку "Подводного солнца" в другое место. А теперь проснулся подводный вулкан и все подводное оборудование погибло.