Прерванная история русов. Соединяем разделенные эпохи - Лидия Грот

Историческая карта Вагрии на южнобалтийском побережье

Реконструированные корабли в музее города Ольденбург-Старигард, который был древней столицей Вагрии

Опираясь на фантазии Магнуса, Петрей предлагает путаную «дискуссию» с представителями немецкоязычной традиции, выводившими варягов из Вагрии. Ведь если бы варяги были выходцами из Вагрии, рассуждает Петрей, то они должны были бы подчиняться саксам – «at the skole wara kompne aff Engern som lyder under Saxen»; в немецком издании было прибавлено «oder aus Wagerland im Land Holstein» (явно с учётом работ немецких авторов), а это дело невозможное, поскольку даже если бы саксы воевали с русскими, то никогда не смогли бы их победить или принудить их платить дань.

Нет, уверяет Петрей, это могли сделать только шведы, героические предки которых покоряли всех, поэтому и варяги могли быть только шведами, например из монастыря Warnhems или из административного округа Wartoffa härad в Вэстерётланде (что хронологически совершенно невозможно, добавлю от себя, не говоря уже об «этимологиях» Петрея). Имена варяжских братьев, по мнению Петрея, являются изменёнными шведскими именами: Рюрик (Rurich) вполне мог изначально прозываться Erich, Frederich или Rodrich; Синеус (Sineus) – как Siman, Sigge или Swen; Трувор – Ture или Tufwe, т. е. Петрей предлагает нам и в рассуждениях об именах типичную «гипербореаду» в духе Буре и его учеников. Кстати, ни Эрик, ни Фредрик, ни Родерик шведскими именами не являются. Дату призвания братьев Петрей путает, называя 752 г. и поясняя, что в то время в Швеции правил король Бьёрн.

Вот эта галиматья и заложила первый камень в фундамент норманизма, хотя у меня нет уверенности в том, потрудились ли его ревнители выяснить, что единственным источником, на который опирался первый апологет норманизма Петрей, был Иоанн Магнус, а сочинения Магнуса – не наука, и время тут ничего изменить не может. То, что родилось как миф сознания, мифом сознания будет оставаться всегда.

Шведский историк начала прошлого века Густав Лёв предложил рассматривать труд Магнуса как исторический роман в стиле романтизма. Наверное, с этим можно было бы согласиться, но тогда и все последователи Магнуса, вплоть до современных норманистов, тоже относятся скорее к миру литературы, чем к миру истории.

Происхождение Руси в вымыслах и домыслах

Получается, что идеи о выходцах из Швеции, принесших имя Руси, княжескую власть и торговлю невиданных масштабов, доказательств под собой не обнаруживают. Но вполне логично встает вопрос: как же это так получилось? Как же дошли до такого состояния, что гигантские наиважнейшие процессы в истории государства Российского стали выводить невесть откуда, да при этом еще грубейшим образом подтасовывая факты? Что же, наука у нас совсем негодная? Ученые плохие?

Страница Лаврентьевской летописи

Да нет, и наука у нас годная, и ученые хоть куда… Но чтобы понять нынешнюю ситуацию в отечественной истории, надо рассмотреть одно удивительное явление в западноевропейской исторической мысли, которое осталось практически неизвестным российскому обществу. В течение XVI–XVIII вв. в североевропейских или германоязычных странах сложилась традиция приписывать своим странам величественное древнее прошлое, основанное на фантазиях. Особенно эта традиция поразила страны Скандинавского полуострова.

Завязкой к истории послужила ситуация, сложившаяся в Италии. Дело в том, что, первая страна Возрождения, Италия в XIV–XV вв. представляла собой жалкую картину политического разлада и общественной деморализации при интенсивном экономическом и культурном развитии. При деморализованных правителях трудно было остаться нравственным обществу. Язва низких нравов точила Италию. Общество разлагалось, захваченное алчным добыванием денег и бешеной их тратой.

Большинство итальянских правителей этого не понимало, они бессознательно развращали народ и сами подрывали уважение к власти, подкапывая фундамент созданного ими же здания. Но были политики, которые испытывали беспокойство за судьбы своего народа и страны. Это беспокойство разделялось и представителями интеллектуальных кругов Италии. Два великих итальянца – прославленные писатели и мыслители Петрарка и Боккаччо – поняли, что итальянскому обществу не хватало объединяющей идеи. Причем объединяющей светской идеи, которая могла бы дать людям понимание общей цели, сплотить их вокруг высоких идеалов и сделать из них жизнедеятельную нацию, способную защитить себя, если придёт такое время, а не погибнуть, как скот вокруг опустевшей кормушки.

Дж. Боккаччо, Данте, Петрарка и др. Художник Дж. Вазари

Выбор таких объединяющих идей был невелик. Идея «светлого будущего» в образах райского блаженства была прерогативой церкви. Поэтому незанятой оставалась только идея «светлого прошлого», которая в концентрированном виде зазвучала так: у итальянцев было великое прошлое – Античность, а значит, есть и великое настоящее, ради которого стоит жить и творить. Эти идеи нашли поддержку у одного из ведущих политиков и государственных деятелей Италии, канцлера Колюччо Салютати, а затем у его последователя, государственного и церковного деятеля следующего поколения Леонардо Бруни. Эти люди держали в руках нити внутренней и внешней политики, располагали реальными средствами для проведения в жизнь того, что сейчас назвали бы новой информационной технологией.

Смысл ее заключался в том, чтобы использовать позитивное изображение исторического прошлого итальянцев как светоч для объединения соотечественников в обстановке деморализации общества. Как раз с именами итальянских государственных деятелей связано развитие и введение новой системы гуманистического образования studia humanitatis, от которого пошло название «гуманизм эпохи Возрождения». Иначе и быть не могло, поскольку интеллектуалы могут выступать разработчиками идей, а применять их на общегосударственном уровне может только государство – это его миссия и работа. И эта работа удалась – Италия сплотилась как национальное государство, и у итальянцев до наших дней сильно сознание того, что они великая нация благодаря своему великому прошлому.

Все было бы замечательно, если в деятельности итальянских гуманистов параллельно с возвеличиванием своего славного прошлого не стала бы набирать силу другая линия: очернение исторического прошлого своих соседей – североевропейских народов. Происходило оно в форме поругания древнего народа готов, которых проклинали как разрушителей великой античной культуры Рима. Мы, дескать, построили великое прошлое – Античность, да, на беду, нахлынули проклятые готы, варвары неумытые, и нашу великую культуру испоганили, разграбили, разрушили. Обезобразили архитектуру, библиотеки запустили, язык – нашу благородную латынь – огрубили.

Поскольку для нападок всегда лучше иметь живую мишень, то под прямыми потомками готов стало подразумеваться немецкоязычное население Священной Римской империи, т. е. население Германии, а также ощущавшие своё родство с ним представители образованных слоёв Скандинавских стран. Какими хитрыми умственными путями готы первых веков нашей эпохи, под именем которых совершались набеги на Римскую империю, стали соединяться с немецкоязычным населением Германии, – вопрос отдельный, и лучше в него здесь не погружаться. Однако в то время, о котором идет речь, и итальянские гуманисты, и жители Германии были согласны в том, что потомки готов – Италии переходим к развитию действия это северные европейцы, германцы. в Скандинавских странах.

Скандинавский полуостров, вид из космоса. Фото NASA

И вот слушали эти новоявленные потомки готов, слушали, как их поливали грязью итальянские гуманисты, долго слушали, без малого – сто лет, а потом и у них взыграл дух протеста. Начали и из их среды выдвигаться деятели, которые стали заявлять: наши предки были совсем неплохие, это Римская империя сама одряхлела, а мы пришли и… влили свежую кровь. Потому у нас геройский дух и братская любовь друг к другу! Мы – не разрушители, мы на самом деле наследники Античности, созидатели новых сильных держав в Европе, вообще… европейской государственности. Да о чем здесь говорить: мы, германцы, создали всю Европу на развалинах дряхлой Римской империи!

И пошла писать губерния: от защиты исторического прошлого «потомки» готов быстро перешли в наступление, и стал твориться миф о величии готогерманского прошлого, вошедший в историю под названием готицизма. C него-то и начинается упомянутая традиция приписывать своим странам вымышленное великое прошлое. А эта традиция как раз и запустила в жизнь норманнскую теорию. И здесь от завязки нашей истории в Италии переходим к развитию действия в Скандинавских странах.