Голая королева. Белая гвардия-3 - Александр Бушков

— Сутки… — протянул Мазур. — А потом?

— Потом я должен позвонить и сообщить о своем решении. Вот…

Мазур глянул на визитную карточку — другой номер, другое имя… Леон угрюмо добавил:

— Он предупредил, что искать и ловить его бесполезно: на всякий случай он после нашего разговора уберется из страны.

Еще один немало знающий, кому никак нельзя попадать в плен? — подумал Мазур. Похоже. Они спешат, в наступление пошли фигуры.

— Они только деньги предлагали, или использовали что-то еще?

— Если бы только деньги… — сказал Леон, сидевший с самым угрюмым видом. — Он знает обо мне далеко не все, но вполне достаточно, чтобы обнародованием кое-каких прошлых дел крайне осложнить жизнь. Настолько, что придется уносить ноги из Африки. А то и получить пулю в спину — на что он недвусмысленно намекал. То же касается и моих людей — у него и на них немало припасено. Если, как он сказал, я им этого не сообщу, они найдут способ сделать это сами. Короче говоря, после того, как я передам им нужные сведения, мне следует со своим отрядом в темпе убираться из страны, чем быстрее, тем лучше…

Точно, налет, подумал Мазур. Леон и его пятнадцать рыл — неплохой боевой кулак, превосходящий во многом здешних, пусть и неплохо вышколенных, но не имеющих практического опыта. Стоят той самой роты военной полиции…

— И как же вы намерены поступить? — спросил Мазур небрежно.

— Собрать ребят, не дожидаясь истечения суток, все им растолковать и сдергивать из страны всей компанией, — сказал Леон решительно. — Единственно возможный вариант, два других пахнут скверно: и перепродашься — могут пристукнуть или слить кое-какие материалы в прессу, и не перепродашься — то же самое… Так что лучше сматываться.

— Дезертировать? — усмехнулся Мазур.

— Ничего подобного, — серьезно сказал Леон. — Согласно договору, имею полное право…

Мазур как-то видел один такой договор, которые подписывают наниматели с ребятками вроде Леона. И в самом деле, все расписано с точностью, заставившей бы позавидовать опытного бухгалтера — выплаты родным в случае смерти… выплаты в случае тяжелого ранения, потери руки, ноги, даже пальца… Абсолютно все расписано до мелочей, предусмотрительный народ…

Леон продолжал сухим, равнодушным тоном судейского крючкотвора:

— Договор автоматически теряет силу в двух случаях: если наниматель досрочно откажется от наших услуг — с выплатой нам предусмотренной неустойки — либо умрет, неважно, от естественных причин, или погибнет. Ни словечком не упомянуто об обязанности выполнять те же функции при его преемнике… или преемнице. Собственно говоря, со смертью Папы договор автоматически расторгнут. Ну да, мы по инерции продолжали нести службу: не оставалось сомнений, что Натали подпишет новый договор, как только получит возможность это сделать в качестве официального лица. Пока что она этого сделать не в состоянии. Мы посовещались и решили продолжать, благо жалование выплачивается прежнее, но теперь все изменилось. Пора делать ноги.

— Что касается законов и договоров, то здесь есть лазейки, — сказал Мазур, не особенно и раздумывая. — Она может буквально через четверть часа подписать с вами новый договор — уже как частное лицо, пожелавшее обзавестись собственной личной охраной. Деньги те же. Я слышал, в Африке это не является чем-то из ряда вон выходящим?

— Ну да…

— Вот видите…

— Да поймите вы! — почти крикнул Леон. — Это у вас за спиной не просто государство — сверхдержава. Это вас никто и пальцем не тронет хотя бы потому, что это бессмысленно — тут же пришлют новых, всех не перестреляешь… С нами все по-другому. У нас никого и ничего нет за спиной. Нас в случае чего перещелкают, как цыплят, и останутся безнаказанными. Так что пора бежать, благо законных препятствий нет.

Мазур особенно не раздумывал.

— Зато незаконных хватает, — сказал он с нехорошей улыбочкой. — Мы в Африке, которую вы знаете гораздо лучше меня… Я не располагаю официальными полномочиями вас здесь задерживать, но не официальных — до черта. И вы это прекрасно знаете. Я сейчас же отдам команду не выпускать с территории дворца ни вас, ни кого бы то ни было из ваших людей. Полезете через стену — охрана откроет огонь. Вы знаете, кто может моментально подтвердить мой приказ. Стрелять в меня здесь и сейчас вы не посмеете — слуги в соседних комнатах, а они, вы прекрасно понимаете, не только слуги. Вас немедленно застрелят или сдадут Мтанге, что во сто раз хуже…

Бельгиец и сам должен был понимать, что Мазур со своей точки зрения кругом прав — но все равно, на случай какой-нибудь глупости Мазур изготовился к прыжку и зорко следил за руками бельгийца, чтобы успеть выбить пистолет, если он порхнет из-под пиджака.

— Да мать вашу! — прямо-таки взвыл Леон. — Вы же меня гробите! Вы что, не понимаете? Они определенно готовят налет!

— Понимаю, — холодно сказал Мазур. — Именно потому вы все мне и нужны. Как нешуточное подспорье. А попробуете устроить что-то вроде забастовки… — он усмехнулся с видом, не предвещавшим ничего доброго. — Не я с вами буду тогда разбираться, а Мтанга. Вряд ли вы сможете в этих условиях добраться до суда, чтобы показать там договор и ныть, что имеете все права покинуть страну. Демократия демократией, а Мтанга Мтангой. Уж с вашим-то африканским опытом должны понимать такие вещи…

Испустив длинную фразу на непонятном Мазуру языке — возможно, на родном и, несомненно, матерную — Леон уронил голову и с убитым видом пробормотал:

— Другими словами, вы меня убиваете…

— Наоборот, — сказал Мазур. — Гарантирую вам безопасность. Я бы на месте тех, кто вас пытается перекупить, принял меры на случай вашего бегства из страны, того самого третьего варианта. Наверняка и они рассуждают точно так же. Народ, я уверен, чертовски практичный, совершенно негуманный и напрочь лишенный сентиментальности, когда речь идет о деле. Вроде нас. Еще я уверен: им гораздо нужнее не ваше бегство из дворца, а те сведения, которых они домогаются. Так что не дадут они вам смыться, по дороге перехватят, чтобы вытряхнуть нужные сведения уже бесплатно. Я бы на их месте так и поступил, вряд ли они глупее. Тем более, как вы сами подметили, за спиной у вас — никого и ничего…

— В жизни не попадал в такие переплеты… — просипел Леон, сгорбившись.

— Ну, никто ведь не заставлял вас с ножом у горла выбирать именно такое увлекательное ремесло, — пожал плечами Мазур. — Ничего удивительного, что однажды попали в нешуточный переплет… — он взял бутылку и разлил остатки по стаканам. — Выпейте и не истерите. Если подумаете рассудочно и трезво, поймете, что я вам не предполагаю никаких самоубийственных решений. Наоборот, попытка бежать из страны — как раз самоубийство. Если вы и ваши люди будете безвылазно сидеть в Лунном дворце, получите нешуточный шанс остаться в живых. У них здесь нет своей агентуры — иначе не обращались бы к вам с такой… просьбой. Если будет налет… ну, вы не гимназисты. А главное, вам не так уж и долго придется тут торчать. Не более чем неделю. А после коронации и подписания договора о разделе акций, который последует, подозреваю, в тот же день, нашим заклятым друзьям уже не будет никакого смысла убивать кого бы то ни было — Натали, меня, вас… Разве что из мести, но в данном случае в месть я плохо верю: мы имеем дело не с шайкой романтичных заговорщиков в плащах и черных масках, а с крупным концерном. Какая тут месть? Вы их не обманывали, не брали денег, просто отказались… Если я в чем-то не прав, укажите, где в моих рассуждениях ошибка?

— У вас есть еще что-нибудь выпить? — хмуро спросил Леон.

— Всегда, — усмехнулся Мазур. Прошел к бару, стараясь краем глаза держать бельгийца на случай тех самых глупостей — но Леон сидел обмякший, словно марионетка, из которой выдернули ниточки. Приняв от Мазура стакан, вздохнул:

— Я не вижу в ваших рассуждениях ошибок. Но все равно, чересчур рискованно…

— Да глупости, — сказал Мазур с обаятельной улыбкой. — Вы ведь реалист и прагматик, ага? В конце концов, противник — зло чуточку абстрактное, которому трудненько будет до вас добраться. А вот я — зло вполне реальное, к тому же, находящееся на расстоянии вытянутой руки. А жизнь, что бы там ни болтали романтики, всегда — выбор из двух зол меньшего, — он улыбнулся почти весело. — Соберитесь, Леон, и побольше оптимизма. Думайте о приятном — хотя бы о том, что при удаче вы будете состоять в личной страже королевы, а это — другие деньги…

Глава третья

Политика по-африкански

Толпу и оратора Мазур наблюдал с балкона третьего этажа одного из департаментов Министерства почты, выходившего фасадом на небольшую окраинную площадь. Попасть сюда им с Лавриком оказалось проще простого: разыскали начальничка, сунули под нос удостоверения тайной полиции, потребовали принести два стула на такой-то балкон, и чтобы никто не крутился поблизости. Что и было моментально выполнено со всем почтением. Вольготно человеку в Африке с удостоверением тайной полиции, что уж там. Тем более что не они одни такие умные: на трех балконах дома напротив Мазур сразу высмотрел чернокожих в штатском — и один из них, ничуть не скрываясь, разглядывал собравшихся в бинокль, а другой, на балконе рядом, запечатлевал митинг с помощью видеокамеры. В соответствии с новыми веяниями, свежими ветрами демократизации доктору Мукузели без малейших препятствий выдали разрешение на митинг в заранее указанном месте, где сборище не создавало помех уличному движению и каких бы то ни было неудобств мирным обывателям. Но если уж повеяло демократией, никто не вправе запретить мальчикам штатского вида издали разглядывать собравшихся в бинокль и вести съемки, демократия — она для всех…