Хроника окружения: Демянск и Харьков - Илья Мощанский

Продиктованное сложившейся обстановкой решение Ставки о передаче 4-й ударной армии Калининскому фронту было правильным. Оно позволяло командованию Калининского фронта объединить усилия войск, действовавших против ржевско-вяземской и оршанско-смоленской группировок противника. Но 3-ю ударную армию вряд ли следовало передавать, так как ее уход привел к сильному ослаблению левого крыла Северо-Западного фронта и крайне осложнил вопрос взаимодействия с Калининским фронтом при попытках уничтожить окруженную демянскую группировку. Серьезным упущением Ставки явилось то, что, решив вести дальнейшую борьбу против демянской группировки силами двух фронтов, она не указала, кто должен координировать их усилия по времени и направлениям. Командование Калининского фронта, выполняя главную задачу на смоленском направлении, не могло уделить серьезного внимания руководству войсками правого крыла 3-й ударной армии, имевшими частную задачу борьбы с демянской группировкой противника, и обеспечить их в полной мере всем необходимым для боя. По вопросам о нецелесообразности передачи 3-й ударной армии и назначении единого командования над войсками, окружавшими и в последующем уничтожавшими демянскую группировку, у генерала Курочкина был серьезный разговор по «ВЧ» со Сталиным и Шапошниковым, но его предложения и просьбы не были учтены.

Ставка по-прежнему недооценивала способности к сопротивлению демянской группировки. Окружение ее было приказано осуществить односторонним ударом из района Старой Руссы на Холм, как это предлагало командование Северо-Западного фронта, но силы, привлекаемые для этого, были значительно уменьшены. Если командование фронта намечало использовать здесь всю 11-ю армию, усиленную дивизией и двумя бригадами, то Ставка решила ограничиться лишь двумя дивизиями и двумя бригадами, к тому же подчиненными Калининскому фронту. В то же время войска 3-й ударной армии, действовавшие на южном фасе группировки, к активным действиям не привлекались.

Командующий Калининским фронтом генерал-полковпик И. С. Конев решил прибывающие в район восточнее Старой Руссы две дивизии и две бригады объединить в отдельную «Северную группу», сосредоточить ее к 31 января восточнее Старой Руссы и 1 февраля нанести удар в направлении Свинорой с последующим выходом в район города Холм[16].

Кроме того, он по своей инициативе приказал генералу Пуркаеву создать группировку в составе одной стрелковой дивизии и трех бригад для удара на Демянск с юга во взаимодействии с 34-й армией Северо-Западного фронта. Данная группировка была объединена под командованием заместителя командующего 3-й ударной армией генерал-майора A. C. Ксенофонтова[17].

24 января генерал-лейтенант П. А. Курочкин представил в Ставку новые предложения, в которых еще раз подчеркивалось, что «наступлению армий Северо-Западного фронта на запад должно предшествовать уничтожение демянской группировки противника»[18]. Он считал, что для выполнения этой задачи, помимо 34-й армии, необходимо привлечь войска 1-го гвардейского стрелкового корпуса, наступление которого предлагалось начать из района восточнее Старой Руссы на юг по обоим берегам реки Пола, навстречу удару 3-й ударной армии. Для более надежного окружения демянской группировки П. А. Курочкин просил Ставку приказать 3-й ударной армии занять и удерживать Шубино. Ставка утвердила его предложение. Одновременно она передала в состав Калининского фронта и 2-й гвардейский стрелковый корпус. Командующий фронтом должен был ввести его в сражение из района южнее Старой Руссы в юго-западном направлении на Бежаницы или Холм[19]. Таким образом, для окружения противника, действовавшего в районе Демянска, теперь привлекались уже более значительные силы: войска 1-го и 2-го гвардейских стрелковых корпусов, 34-й армии и часть сил 3-й ударной армии, что более соответствовало условиям обстановки.

Указав последовательность действий по направлениям, начиная с разгрома противника на демянском плацдарме, Ставка назначила переход в наступление 1-й ударной армии из района Старой Руссы в северо-западном направлении на 6–7 февраля[20], по-видимому, рассчитывая к этому времени покончить с демянской группировкой.

Клещи советского окружения должны были сжаться несколько восточнее р. Ловать, загоняя в «котел» шесть отчаянно огрызающихся немецких дивизий. Осознавая угрозу надвигающегося окружения, штаб 2-го армейского корпуса вермахта передал приказ всем этим воинским соединениям о подчинении непосредственно ему (некоторые дивизии подчинялись командованию 10-го армейского корпуса. — Примеч. авт.), после чего был перемещен из местечка, которое в немецких документах упоминается как Кляйн-Блэхинген, в Добросли, небольшой сельский населенный пункт, который располагался поблизости от Демянска. В то же время штаб 10-го армейского корпуса был своевременно отведен через имеющийся «коридор» на запад. Общее командование над соединениями, находящимися на флангах окружаемых германских частей, пытался принять на себя генерал Эрик Хансен. Его основной задачей являлось объединение всех разрозненных воинских подразделений в автономные боевые группы и создание единой линии обороны для «жесткого» удержания фронта восточнее и юго-восточнее Демянска. Штаб прибывающего с Крайнего Севера 39-го моторизованного корпуса должен был организовать и руководить обороной по обе стороны от Холма и Локни. Германские части, располагавшиеся южнее озера Ильмень, прекратили отход. Но ситуация со 2-м армейским корпусом, находившемся в «незавязанном мешке», становилась все более угрожающей. В распоряжении генерала Вальтера фон Брокдорфа-Алефельда, который был начальником штаба 2-го армейского корпуса, имелась не такая уж и большая группировка. Ее дислокация была следующей: к югу и юго-востоку от Демянска располагались 11-я «мекленбургская» и 32-я «померанская» дивизии пехоты. С юго-запада город прикрывала 123-я «бранденбургская» дивизия пехоты. Позиции к северу от Демянска удерживали 30-я и 290-я «северогерманские» пехотные дивизии. Фронт на северо-востоке оборонялся мотодивизией СС «Тотенкопф». Западнее — самое ответственное направление — защищала сводная боевая группа «Эйке», которая состояла из резервов всех вышеперечисленных соединений. И отходить немцы не собирались.

Но ситуация развивалась таким образом, что уже 24 января командование 2-го армейского корпуса вермахта сообщало в штаб 16-й армии: «Резервные части отступают, снабжение является более чем недостаточным. Для снабжения воинских групп в условиях зимы требуется ежедневная поставка как минимум 200 тонн продовольствия. На протяжении последних двух недель наша группа лишь на две трети снабжена необходимым количеством лошадей. Пищевой паек солдат составляет одну треть от причитающегося». Уже в это время недалеко от Демянска началось строительство двух посадочных площадок: основной, которая одновременно могла принять 20–30 самолетов и запасной (неофициально называлась «полотенцем») — на 3 самолета.

Тяжело было и нашим войскам, особенно бронетанковым. Но вопреки заявлениям историков и мемуаристов потери танковых сил Северо-Западного фронта не являлись катастрофическими. Согласно отчету АБТВ СЗФ за январь 1942 года, бронетанковые соединения и части фронта потеряли за январь 7 КВ (из них один утонул), 4 Т-34 (из них утонуло три машины), 19 Т-60, один БТ, а также две тяжелые британские «Матильды», утонувших в болоте. Итого (с утонувшими) — 35 единиц. Ну и где здесь гигантские потери? Их нет и в помине. К тому же наши специалисты-ремонтники, да и танкисты боевых подразделений научились достаточно лихо вытягивать поврежденные или застрявшие машины.

Болотистая местность, на которой приходилось действовать нашей бронетехнике (у немцев ее было в общем-то немного, так как они, видимо, понимали, что на болотах особенно на танках не повоюешь; к тому же враг являлся обороняющейся стороной, а бронетехника все же наступательное оружие. — Примеч. авт.), порождала самые оригинальные способы вытягивания застрявших боевых машин. Например, один из танков (чаще всего тяжелый КВ) максимально близко ставили к краю водоема или болота и фиксировали его распорами или другими танками, которые придвигались к этой машине вплотную. Затем с боевой машины снимали гусеницу и наматывали на ведущее колесо трос, превращая его в лебедку. Засевшую машину тянули из воды и грязи длинными тросами (250–300 м) на «медленной передаче».

В практике работы был случай применения сразу 10 тракторов ЧТЗ-65 при эвакуации танка Т-34 из болота (события происходили в феврале 1942 года. — Примеч. авт.). При этом тракторы цеплялись по пять в ряд один за другим стальным тросом диаметром 40–60 мм с промежутками между тракторами в 4–5 м. Два 30-метровых троса цеплялись к «тридцатьчетверке», и боевую машину удалось вытянуть из болота.