Илиада. Новый стихотворный перевод Аркадия Казанского - Гомер

Если вверено столько народа, и мудрый закон?

Слушай быстро, – послал меня Дий, призывать тебя к сечи!

Он, с небес, милосердный, сулит тебе много корон!

В бой вести самому он велит волосатых ахеян, {65}

Все полки. Говорит, что без слова отдаст мне в полон

Трою, град многолюдный! Уже весь Олимп в том уверен!

Мысль бессмертных едина; склонила их всех на одну

Просьбой Гера своей, и над Троею вороны реют!

Сохраняй на душе, не страшись, – завоюешь страну! {70}

Отлетел, и оставил меня вещий Сон благотворный.

Други! Как волосатых ахеян поднять на войну?

Прежде сам испытаю словами, и бегством позорных.

Повелю им отсюда бежать в многовёслых судах!

Вы ж один-одного от того отклоняйте проворно». {75}

Так сказал он, и сел. Сразу встал самый старый в годах,

Нестор мудрый, песчаного Пилоса царь-управитель.

Благомысленный, так говорил он, не ведая страх:

«О! Послушайте други, и каждый аргивян властитель!

Если б сон нам подобный вещал из ахеян другой, {80}

Ложью мы бы почли, и с презреньем отвергли. Поймите, —

Видел тот, кто и в рати ахейской слывёт дорогой!

Други, мыслите, как ополчить нам ахеян на битву?»

Так, из круга старейшин, выходит он твёрдой ногой.

Покоряясь владыке народов, встают на молитву {85}

Скиптроносцы цари; а народы, как пчёлы, гудя,

В общий сход шли из многих шатров, закрывая калитки.

Так и пчёл медоносных, за роем рои, выходя,

Словно винные гроздья, в лугах над цветами то вьются,

То несчётной толпою снуют, взяток в ульи кладя. {90}

Племена всех аргивян с шатров и судов своих льются

Вкруг безмерного берега, многие, к сбору сходясь

Так, толпа за толпой. И ругаются все, и смеются,

Возбуждённые ангелом Дия; собрались, садясь.

И собор взволновался, земля застонала под тьмами, {95}

Севших многих народов, поднялся шум. Чуть погодя,

Девять громких глашатаев говор мятежный словами

Усмирили; пусть скажет подобный богам базилевс.

И, едва лишь народ усмирённый замкнулся устами,

Говор стих. Агамемнон, мужей вождь, восстал, словно лев, {100}

С Дия скиптром в руке, олимпийца Гефеста твореньем, —

От Гефеста Кронид Дий, как молнию, нёс по земле,

После Аргоубийце Гермесу Зевс дал во владенье,

Тот коней укротителю отдал, Пелопсу. Герой

Передал властелину народов, Атрею в даренье. {105}

Умирая, Атрей отдал брату Фиесту своею рукой.

И Фиест, наконец, Агамемнону в роды оставил

Над Аргосом власть, и островов не исчисленной тьмой.

Опираясь на скиптр, царь к аргивянам слово направил:

«Дорогие данайцы, как слуг вас прославит Арей! {110}

Величайший Кронид Зевс меня в злую гибель отправил,

И обетом, и знаменьем; сам предназначил, – скорей

Воевать Илион крепкостенный, его сокрушая!

Ныне злое прельщенье свершил, и велит от дверей

Со стыдом в Аргос скрыться, народу погибель вещая! {115}

Кто всемощному Дию, владыке богов, запретит?

Многих он городов сокрушил стены, башни свергая,

И ещё сокрушит! Беспредельно могущий Кронид!

Так! Но сколький позор люди все, и потомки, мы видим!

Мы, – великая рать, мы ахейцы, на тщетном пути! {120}

Мы бесплодной войной воевали, из битвы вдруг выйдем

С меньшей ратью врагов, и трудам не увидевши край?

Ведь, когда б пожелали ахейцы, с троянцами сидя,

Клятвой мир утвердив, весь исчислить народ, – каждый знай,

Что троянцы собрались бы все, сколько есть их в ограде; {125}

Мы ж, ахейский народ на десятки разбили, – считай, —

Виночерпий троянец на десять один! Бога ради!

Да и то не на каждый тогда нам достанется раб!

Так числом превосходят ахейцы живущих в ограде,

Всех троян смелых. Много друзей у троян, всяк не слаб! {130}

Многих сёл, городов воеводы и сильные мужи

Остановят всех нас от того, чтоб, оставив корабль,

Илион град разрушить, богатый внутри и снаружи!

Девять мощного Дия прошло круговратных годов;

Корабли изгнивают, и тлеют канаты всё хуже; {135}

И супруги, и дети любезные, все у домов

Ожидают нас, сетуя! Мы ж, безнадёжно здесь медля,

Дел не видим конца, за которыми шли, ни плодов!

Други! Что вам скажу, – повинуйтесь, велению внемля!

Убегаем! Вернёмся в отечество милое все; {140}

Не разрушить нам Трои, уйдём все отсюда немедля!»

Говорил, – и сердца взволновал все, и мысли у всех

В многолюдной толпе, и не слышавших речи советной.

Всколебался народ, как огромные волны совсем.

Икарийское море, как Нот вдруг и Эвр, злые ветры, {145}

Вздуют, грянувши, оба из облака Дия отца;

Или словно Зефир бурно ниву волнует, с рассвета

Налетев, и над нею, бушующей, вьётся пыльца.

Так собрание все взволновалось, и, с криком ужасным

Все бегут к кораблям. Из-под ног летя, пыль без конца {150}

В небе облаком стала. Вопят, убеждают напрасно:

«Корабли ухватив, на широкое море спускать!»

Рвы бегут очищать; до небес крик поднялся ужасный.

В дом все жаждут; подпоры судов налегли вырывать.

Так, судьбе вопреки, все аргивяне в дом бы сбежали, {155}

Все войска, но к Афине тут Гера пришла провещать:

«Что ты, Дия всесильного дочь, Атритона, в печали!

Иль обратно в отчизны, в любезные земли, к домам

Рать аргивян сбежит, чрез моря и безбрежные дали?

Иль, на славу Приаму, на радость троянским сынам, {160}

Брось Елену аргивскую, ради которой ахеян

Столько в Трое погибло, вдали от отчизны, на срам!

Мчись ты к войску закованных в латы ахеян скорее!

Сладкой речью своей убеждай и царя, и гребца,

В море к бегству готовить свои корабли пусть не смеют!» {165}

Всё поняв, покорилась Афина супруге отца.

Бурно бросясь, с вершины Олимпа высокой сходила,

Быстро, как будто Фоакс, к судам всех ахеян. С конца

Там нашла Одиссея, советами равного Дию;

Он в раздумье стоял, и снаряженных чёрных судов, {170}

Не касался. В душе и на сердце печаль в нём бродила.

Светлоокая дева Афина нашла много слов:

«Сын Лаэрта, любимец богов, Одиссей хитроумный!

Как, со срамом обратно, в любезную землю отцов

Вы отсюда бежите, в судах многоместных бездумно? {175}

Иль, на славу Приаму, на радость троянским сынам,

Брось Елену аргивскую и всех ахеян, что шумно,

Столько в Трое погибло, вдали от отчизны, на срам!

Мчись стремительно к войску закованных в латы ахеян,

Сладкой речью своей повели и царям, и гребцам, {180}

В море к бегству готовить свои корабли пусть не смеют!»

Так сказала. Богини гремящий тот голос пугал.

Сбросив верхнюю ризу, рванулся; но поднял скорее

Ту, спешивший за ним Эврибат, итакийский слуга.

На пути Агамемнона встретив Атрида, он в руку {185}

Взял отцовский, не гибнущий скипетр; на быстрых ногах

К кораблям шёл; закованных в латы ахеян, по кругу, —

Базилевса, или знаменитого мужа узнав,

Подходил и удерживал кроткою речью, как друга:

«О, достойный! Тебе ли, как трусу дрожать, убежав. {190}

Успокойся и сам, успокой и других меж народа!

Всё поймёшь, наконец, тайны думы Атрида узнав!

Нас испытывал он, и, не медля ахеян, уродов,

Он накажет; не всё мы слыхали, что царь говорил!

Если гневен, жестоко поступит с ахейским народом! {195}

Базилевса двух стран, царя тягостный гнев не остыл!

Скиптроносец от Дия, его любит Зевс промыслитель!»

Меж народа кого-либо шумного он находил, —

Его скиптром он бил, и обуздывал речью, воитель:

«Смолкни, жалкий, садись, и других совещания жди, {200}

Базилевсов! Вы тоже, бессильные, душу смирите!

Не бывал ты в боях, ни в советы не вхож, где вожди;

Не господствовать всем, и не царствовать среди ахеян!

В многовластьи нет блага; в цари лишь один угоди!

Царь пусть будет единый Кронидом поставлен, уверен! {205}

Скиптр даёт и законы; пусть царствует нами всегда!»

Так, господствуя, рать подчинял; и на площадь, поверив,

Тёк обратно народ от своих кораблей, как всегда,

С воплем. Волны подобно так вечно шумящего моря,

Разбиваясь о берег огромный, гремят, и пучина горда. {210}

Успокоились, сидя в местах учреждённых, без спора.

Лишь Терсит меж безмолвными каркал один, празднослов;

Глупой мыслью вращал непристойные речи, укоры.

Он царей оскорблял, презирая бессмертных богов,

Позволял себе всё, что казалось смешным для аргивян; {215}

Безобразнее всех, к Илиону пришедших сынов, —

Косоглаз, хромоног, совершенно горбатый загривок,

На грудь плечи сходились, торчала одна голова

Остриём вверх, одним лишь усеяна пухом ленивым.