- Автора! - Наталья Андреева

— Еще бы! Представляешь, каким Паша стал после года упражнений со штангой? Мистер Олимпия, разделывающийся с рифмами, как повар в китайском ресторане с живой рыбой. Видел по телевизору, как они ножами орудуют? Вот так же и Паша — со словами: вскроет, обрежет, почистит и швырнет на раскаленный металлический лист: «Готово!».

— Образно. Значит, был-таки талант?

— Ну, преподаватели литературы прочили великое будущее. И даже парту, за которой он сидел, берегли. Для мемориальной таблички, не иначе. Но, все равно, Паша был подлец, — в сердцах сказала жена.

— Это еще что? Обида?

— А зачем он гадости говорил?

— Тебе?

— Всем. Там были еще и пародии на влюбленных девочек, и вообще… Павел выставлял их дурами, смеялся над ошибками в любовных записках и над их содержанием. Он еще говорил: «Пойду на свидание только к той, достойной, которая напишет маленький литературный шедевр».

— Нашел такую?

— Знаешь, Леша, ты увлекся. Теория твоя — бред. Не знаю, кого там подгоняли под какую теорию, только Клишин не подходит. Ничего он предсказать не мог и никаким гением не был.

— Что-то мне не нравится…

— Все! Слышишь? Не желаю! Хочу смотреть телевизор и говорить о приятных вещах!

— Ну хорошо… Спасибо за ужин и за интересный рассказ. Посуду помыть?

— Я пока еще не очень беременная.

— То есть?

— Животик маленький, мне не мешает. Сама помою.

— Ну смотри. Пойду по программам пошарю, новости послушаю. Может, революция свершилась? К власти пришли красные, и мне уже пора обратно в органы, чтобы прокормить семью?

Леонидов не понял, почему Александра так резко оборвала разговор о Клишине. Что-то здесь не то. Аи, Сашка! Темнишь! Сердечко опять начал точить червячок ревности. Какому мужу хочется быть рогатым? И эти фотографии… Пусть он был подлец, но зато какой красавчик!.. Может женщина устоять? Вряд ли. Неделю их разделял только забор! Неделю! А Сережка целыми днями у друга, на другом конце поселка.

Алексей сидел в комнате, молчал, уставившись в телевизор. Он ревновал, отчаянно, понимал, что это глупо и ревновал еще сильнее. В душе у него все равно кипело. Он сдерживался, пока «Времечко» не рассказало про этого кота. Позвонила какая-то девушка и, рыдая, поведала печальную историю о том, что на окраине Битцевского лесопарка, где она гуляла с молодым человеком, сидит на сосне кот. И не может слезть оттуда уже девять дней. Его хозяйка — бедная старушка, плачет, потому что не в состоянии заплатить ни спасателям, которые требуют денег, ни другим службам, с длинными лестницами либо длинными руками. Дорого.

Потом в передачу звонило много людей, и хотя были и другие сюжеты, например, про папашу, придушившего новорожденного младенца, про махинации с пивом, вместо которого в бутылки льют разведенный шампунь, всех взволновала именно судьба бедного животного! Все рыдали по этому коту, и жена Александра тоже разохалась и прослезилась:

— Нет, Леша', какие жестокие люди! Как же он там девять дней сидит, и без еды?

— Плохой кот. За каким лешим он на эту сосну залез, если домашний?

— Тебе его не жалко? А что он там пьет?

— Морду под дождевые капли подставляет. Ему хватает.

— Тебе кота не жалко?!

— Это называется «естественный отбор»: не можешь слезть с сосны, значит, плохой кот.

— Что ты говоришь?! — Саша почти плакала. Леонидов подозревал, что беременные женщины становятся жалостливыми и слезливыми, он очень любил свою жену, но дело было даже не в коте. Вернее, совсем не в коте.

— А ты представь, что я тоже сижу на высокой сосне, которая называется фирма «Алексер», ору так же душераздирающе, как этот самый кот, и тоже не могу слезть? Кому меня жалко? Кто разрывает телефон звонками и предлагает деньги, чтобы оплатить спасателей?

— Тебя туда никто не гнал…

— А его кто гнал на сосну?! И вообще, кто-нибудь кого-нибудь куда-нибудь насильно загоняет? Сами лезем, но жалеем почему-то бессловесную тварь! Кота! А мне младенца жалко! Людей, которые травятся шампунем, покупая его как пиво! Почему все так убиваются по коту?!

— Вот! Я так и знала! Стоило только появиться рядом с тобой трупу и ты… Опять! Господи! — Саша уже по-настоящему расплакалась и взялась руками за живот. Алексей испугался.

— Ну все. Я молчу. Все, Саша. Александра, слышишь?

— Это не я виновата! — рыдала она. — Ты сам…

— Конечно, сам.

— Можешь там больше не работать…

— Конечно, могу.

— Ты это сделаешь?!

— Нет, успокойся ты.

— А вдруг у меня не будет молока? Как мы его прокормим?

— Было же в первый раз?

— А вдруг?

— Хватит плакать. У тебя будет все самое лучшее, клянусь! Я не буду орать на своей сосне, спасателям тебе платить не придется. Я все-таки не такой домашний кот, мне приходилось слезать с деревьев и повыше. Не реви, Сашка, не реви. Давай не будем, а?

— Хорошо, не будем. Просто мне страшно.

— Ну, это в твоем состоянии естественно. Забудь про этого писателя, я ни слова больше не скажу. И даже о нем не вспомню. И на пушечный выстрел к его дому не подойду. Иди, ложись.

— А ты?

— Я Сережку домой загоню, посмотрю еще немного телевизор и лягу.

Она опять заплакала.

— Теперь чего?

— Жалко тебя…

— Все, иди спать. Потом ты начнешь реветь по жертвам войны в Югославии, еще через десять минут убиваться обо всех бездомных, детях. Это, конечно, правильно и понятно, но твоя задача сейчас успокоиться и подумать о своем собственном ребенке. А уж мы, несчастные орущие коты, будем решать мировые проблемы. — Он вздохнул и пошел в сиреневые сумерки, искать Сережку.

3

Он вернулся на следующий же день, капитан Михин Игорь Павлович. Вошел в калитку с тем самым выражением лица. С которым одни люди доставляют другим большие неприятности. Окинул взглядом лужайку около дома и сам дом, на стенах которого облупилась зеленая краска, из-за чего он был похож на больного стригущим лишаем. Потом увидел хозяина. Выражение лица капитана Михина стало еще жестче. Будто бы тот поймал воришку с поличным. «Воришка», то есть А. А. Леонидов, невольно насторожился.

— Здравствуйте, Игорь Павлович. Вы к нам?

— К вам. К вам лично.

— И за что такая честь?

Михин тянуть не стал, спросил сразу и в лоб:

— А какие отношения у Павла Андреевича Клишина были с вашей женой, а?

— Обычные, соседские. — Леонидов все еще боялся поверить. Неужели не ошибся?

— Да? А если вы прочитаете это?

Машинально Алексей пересчитал протянутые ему листки. Их было не пятнадцать. Гораздо меньше. Но и этого вполне хватило, чтобы он почувствовал, как земля уплыла из-под ног. Потому что на протянутых ему Михиным листках Алексей прочитал следующее:

«… Моя дачка расположена в живописнейшем месте: куда ни кинь взор, везде леса и поля, поля и леса. Леса на вид похожи на леса, а поля — на плитки соевого шоколада, такие же безвкусные и ненастоящие, лишенные плодородного слоя, отчего на них ничего и не растет. Зато лес действительно хорош — ароматный, как зеленый чай, и такой же полезный для измученного кислородным голоданием организма. Надо чаще гулять в лесу и насыщаться им на всю долгую-предолгую зиму. Что-то потянуло меня на гастрономические сравнения, хотя позавтракал я плотно. На природе у меня просыпается зверский аппетит, я даже боюсь располнеть. Но не это главная моя проблема. Все было бы ничего, если бы не соседи. Соседи по дачному участку — это беда. Соседи, зарывшиеся в свои грядки, как кроты. Какая пошлость! Не знаю, как быстро плодятся последние, но эти преобразователи плодородного слоя планеты с каждым годом становятся все вреднее. И количество их растет. Они уничтожают буйную растительность и сажают вместо нее ту, которую только и можно, что жрать. А годится для процесса пищеварения, как оказывается, очень многое. Вот и появляются рядом со мной все новые грядки и новые дачи, а по выходным покой даже не снится, потому что роскошью становится сам сон. Приехав на дачу, эти животные, эти кролики, эти кроты первым делом напиваются, как свиньи, и всю ночь орут "Виновата ли я…" Виноват ли я, что мне приходится это слушать?

Один такой соседский экземпляр я наблюдал вчера сквозь ветви старых вишен: маленький тощий мужичонка с красными от перепоя глазами, одетый в спортивный костюм липовой фирмы «Адидас». Меня тошнит от этого так называемого "среднего класса". Этот выскочка даже не в состоянии отличить липовый «Адидас» от настоящего! Он приехал на «Жигулях»! Подумать только! А ведь коммерческий директор! Что это за фирма такая, где не могут должным образом оплатить услуги коммерческого директора? Скорее, это фирмочка. Фирмашка. А он не директор, а директорок. Я узнал о его должности от его же жены. Эта бабенка, у которой теперь уже заметно выпирает живот (надо же чем-то удержать кормящего мужа!), бегала за мной когда-то, как кошка. Да и сейчас не прочь. Впрочем, она смазлива и не глупа. Жаль, что общение с ней не оставило во мне приятных воспоминаний. Разве что школьные… Порывшись в памяти, я даже вспомнил ее имя: Александра. Мы с ней «гуляли» в старших классах. «Гуляли» — это такое смешное слово, которым подростки обозначают определенного рода контакты между созревшими в половом отношении и весьма зелеными в моральном особями противоположного пола. Вот и с этой Александрой у меня было несколько приятных мгновений и много пустых разговоров о том, что вообще надо делать без лишних слов. Кажется тогда, много лет назад, я даже ее послал далеко и надолго, устав просвещать в вопросах отношения полов.