Закат Заратустры - Владимир Гурвич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Предупреждаю, дорогой Сережа, я знаю совсем немного. Игорь был очень немногословен со мной. Так вот этот Волохов после того, как вышел из тюрьмы или психушки – точно не ведаю, где он кончал свой срок – решил объявить себя новым мессией. Написал книгу, которую назвал «Новое сознание». Естественно, что она тогда могло выйти только там, на диком Западе. А потом, когда времена стали меняться, он образовал новое движение, если не ошибаюсь с тем же названием.
– Мне кажется, я что-то о нем слышал. Сейчас много всяких подобных движений, может быть, поэтому оно не отложилось в голове.
– Может быть. Но дело в том, что в последнее время оно неожиданно стало приобретать популярность. И не только у нас, но и на Западе. Одни заговорили о Волохове как о новом Иисусе, другие как о новом великом мыслителе. Ну и сам понимаешь, что третьи считают его обманщиком и авантюристом.
– Что же на самом деле?
Зиновий пожал плечами.
– Вот с этой целью я и предложил Игорю съездить туда, покопаться в том, что там происходит, – и само собой написать книгу.
– Вот значит, для чего отправился он на трижды благословенную крымскую землю, – протянул я.
– Именно. Так что как видишь, цель благая, донести миру весть о новом пророке или, наоборот, разоблачить его лжеучение перед всем человечеством.
Зиновий замолчал, он посматривал на меня, но явно не выказывал желание продолжить свой занимательный рассказ.
– Что же случилось дальше, когда Игорь вернулся.
– Он наотрез отказался писать книгу.
Я в упор посмотрел на Зиновия.
– А ты в ответ стал на него наседать.
– А что прикажешь делать. У него заключен со мной договор, а у меня в свою очередь – договор с американцами. Если они подадут в суд, мне придется платить неустойку, которая меня разорит.
– Даже, несмотря на смерть Игоря.
Зиновий грустно вздохнул.
– Вы, писатели, только тем и заняты, что описываете жизнь, но если каждого из вас как следует поскоблить, то обнаруживается, что эту саму жизнь вы знать не знаете. Да плевать им на смерть какого-то Игоря Дымова, их интересуют только свои денежки. А чем не способ их заработать, разорив русского издателя. Раз не удалось заработать на книге, то почему бы не получить свои денежки таким образом. Теперь ты понимаешь, в какой ситуации я оказался?
– Мне наплевать, в какой оказался ты ситуации, Меня интересует, чем мотивировал Игорь свой отказ.
– Да, практически ничем.
– То есть что значит ни чем?
– Ничем значит ничем, – раздраженно буркнул Зиновий. – Он пришел и объявил, что не будет писать книгу и готов возместить неустойку.
– И все?
– И все.
Несколько мгновений я молчал, обдумывая ситуацию.
– Я не верю тебе.
– Не веришь чему?
Я внимательно посмотрел на Зиновия и еще более укрепился в своей мысли, что этот толстяк врет.
– Все было не совсем так. Ты наседал на него.
– Ну, наседал, – признался Зиновий. – А что я должен был, по-твоему, делать. Разоряться?
– Вы скандалили, – продолжал я домысливать ситуацию. – Это был очень сильный скандал, ты сидел вот на этом самом месте и орал на него. Я знаю, как ты умеешь это делать, когда ты разойдешься, то такой отборный мат редко где услышишь. – Я снова пристально взглянул на Зиновия и по выражению его лица понял, что мое ясновидение меня не подвело; так или почти так все и было. – Это ты виноват в его смерти, – безжалостно сказал я.
Последовавшая сразу же после произнесения этого приговора реакция Зиновия меня поразила; он мигом, несмотря на свою тучность, вылетел из своего уютного мягкого кресла, и через секунду гора его туши уже нависла прямо надо мной.
– Идиот, – заорал он, – я тут ни при чем. Он бы никогда не покончил с собой из-за такой ерунды, как неустойка. Или ты не знаешь Игоря?
Я смотрел, как прыгало прямо передо мной мясистое лицо Зиновия. И к некоторому своему огорчению вынужден был признать его правоту: в самом деле, Игорь никогда бы не стал самоубийцей из-за денежных проблем; он всегда к ним относился спокойно, можно даже сказать, что почти равнодушно.
– Тогда, почему?
– Да не знаю, почему он умер, – уже чуть спокойней проговорил Зиновий. Он посмотрел на меня и своей слоновьей походкой направился к своему уютному седалищу. Он с наслаждением расположился в нем и достал третью сигарету. На его губах показалась готовая ее смаковать слюна.
Мне стало противно.
– Ты можешь хотя бы десять минут не сосать свои дурацкие сигареты. Лучше бы ты их курил как все.
– Десять минут могу, но не больше, – посмотрел Зиновий на часы. – И то исключительно ради тебя.
– Ты чертовски заботлив, – пробормотал я. – Но мы так не выяснили наш главный вопрос.
– Пойми, я так же, как и ты, не знаю, почему он так поступил, – уже совсем спокойно ответил Зиновий. – Но он приехал оттуда другим человеком.
– Но я ничего не заметил, мне он казался таким, каким был всегда.
– Он это скрывал. Я это понял только потому, что мы повздорили. И именно в тот момент я почувствовал, что передо мной находится уже другой Игорь Дымов.
– Какой?
Зиновий взглянул на часы, убедился, что десять минут еще не прошли – и тяжко вздохнул.
– Я не знаю. Я не знаю, что там с ним произошло, я не знаю, какие в нем возникли перемены. Только внутренне это был другой человек. Это все, что я могу тебе сказать.
Я снова задумался, хотя материала для размышлений по-прежнему было крайне мало. Что я узнал: он ездил к Волохову, но что там случилось, с чем он там столкнулся таким, что заставило его выпасть из окна, об этом я по-прежнему ничего не ведал.
– Но неужели он ни слова не сказал о том, что там было?
– Нет. Хотя постой. Он произнес одну фразу. – Зиновий наморщил лоб так, что он весь стал напоминать рябь на море. – Понимаешь, он сказал что-то о том, что он потерял нить жизни. Признаться, я тогда не очень обратил внимание на эти слова.
– Ну, еще бы, тебя заботил вопрос об убытках.
– Он и сейчас меня заботит. Между прочим, если я разорюсь, где будешь печатать ты свои шедевры. Или ты полагаешь, что твои книги приносят мне огромную прибыль. Можешь пойти в бухгалтерию и все увидеть своими глазами.
– Приносили бы они убытки, ты не стал бы их издавать.
– Не стал, но и прибыль минимальная. Едва покрывает издержки. – Внезапно он встрепенулся и как-то необычно посмотрел на меня. – У меня есть к тебе деловое предложение. Ты же хочешь выяснить, что произошло с Игорем. Так поезжай туда к Волохову, дорогу я оплачу. Напишешь книгу. Только надо все делать быстро, из-за истории с Игорем я потерял уйму времени.
Я подумал об исчезнувшей Лене, о романе, который никак не идет.
– Сейчас я не могу, у меня тут срочные дела.
Зиновий разочарованно взглянул на меня.
– Жаль, а я надеялся. По крайней мере, ты выяснил бы то, что хотел.
Это был вежливый способ выставить меня за дверь.
– Я понял, что ничего не понимаю, и узнал, что ничего не знаю.
– Вот видишь, какая большая польза от твоего визита ко мне. – В его голосе снова зазвучала насмешка. – Где бы еще ты мог бы почерпнуть такие ценные сведения.
Я снова оказался на улице. Но вышел я из роскошного офиса Зиновия уже немного другим человеком, чем в него вошел. Мои мысли потекли в иную сторону; нечто крайне важное, но и очень тревожное завладело мною. Теперь я стал думать о поступке Игоря совсем иначе. Раньше я мог предположить, что дело в несчастной любви; Инна не знала, что два года назад он едва не оставил семью. Он встретил женщину, и в нем вспыхнула страсть также быстро и сильно, как подожженная бочка с бензином. Он страшно переживал, так как продолжал любить и жену и своих детей, но эта любовь было другой, непохожей на ту, что он испытывал к своей новой пассии. Я отлично помню, как однажды он пришел ко мне после свидания с ней, и мы проговорили с ним целую ночь. Эта была очень странная и необычная ночь; за все это время мне вряд ли удалось вставить больше десяти фраз, зато Игорь не останавливался ни на минуту. Слова так и лились из него полноводной рекой; это было подлинное половодье большого чувства. К моему удивлению то, что он тогда говорил, плохо отложилось в моей памяти; оттуда их уносил тот поток эмоций, который исходил от него. Я помню лишь, что он что-то говорил о божественной сути его любимой, о том удивительном экстазе, который переживает он, когда находится рядом с ней. Меня тогда поразило одно обстоятельство: оказывается, межу ними в ту пору не было половых контактов, их отношения были девственно или почти девственно чистыми. И, по крайней мере, в том момент у него не было больших намерений что-то менять. Правда потом все приобрело, я бы назвал это, традиционный оборот, и только сейчас мне пришла в голову странная мысль: а не поэтому ли они и расстались, что любовь небесная превратилась в любовь земную. Затем Игорь написал свой роман, где описал эту историю; роман, который не только я, но и многие другие, сочли его лучшим творением. Правда в нем, как он мне сам признался, было много вымысла, писать правду и ничего, кроме правды ему было тяжело, ибо он как бы все переживал во второй раз. И слава богу, что писателю вовсе не обязательно следовать по следам, проторенным самой жизни, что он волен в своем полете на крыльях воображения подняться над реальными событиями на любую высоту, улететь от них как угодно далеко.