Золото Холокоста - Алексей Морозов

Хозяин завода Отто любил по воскресеньям заходить в церковь послушать проповедь.

– Деньги – это идея Бога, и они хороши, – как-то раз сказал пастор Веттинг.

– Тогда биржу и валютный курс придумал сам дьявол, – не удержался Отто под смех присутствующих.

Марка была нестабильна.

Промышленник был очень прижимист и предпочитал оплату натурой в прямом и переносном смысле. Всем была известна история, как, приняв на работу молодого родственника жены, он слупил с него молочного поросёнка. Несмотря на то что он был недоволен своей вечно больной супругой, Отто не ходил в городской публичный дом («Дорого», – говорил он) и не заводил любовниц («Ещё дороже»). Он пользовался услугами белошвеек при размещении заказов на шитьё формы для своих лётчиков. Совмещал, так сказать, приятное с полезным. При всём этом он сохранял жизнерадостность натуры и оптимизм. Как-то раз пастор принёс ему «Капитал» Маркса и пожаловался, что эту подрывную литературу продают студенты у ворот завода. Отто открыл наугад знаменитую книгу:

– «…Товар – Деньги – Товар», «Т – Д—Т…» Сколько же стоит этот томище? – спросил Отто, пребывая в изумительном настроении.

– Пять марок, – ответил Веттинг.

– Пусть тогда продают, работяг уравнениями не прошибёшь, – засмеялся промышленник.

К этому же времени относится и первая финансовая операция, которую совершил Рихард. На их улице находился ломбард, в который жёны рабочих сдавали свои нехитрые украшения в трудную минуту жизни. Как-то раз, проходя мимо, он увидел в витрине хорошенькую брошку, которую, очевидно, не смогла вовремя выкупить хозяйка, и она была выставлена на продажу. Брошка была усеяна мелкими бриллиантиками. Присмотревшись, он определил, что это стразы[13] (уроки старого контрабандиста не прошли даром). Цена в 10 марок подтверждала его догадку. Мастер, видимо, угадал пропорцию свинца в хрустале, благодаря чему стразы прекрасно преломляли свет и «играли», как настоящие драгоценные камни. Это делало их чрезвычайно сходными с бриллиантами. Оставив в залог кожаный ранец с учебниками, юноша подкараулил Отто у церкви и показал ему брошь.

– Это же бриллианты! Откуда? – удивился промышленник.

– Нет, это всего лишь хорошие стразы, – объяснил Рихард. – Хочу сделать подарок отцу, а денег нет, вот и решил предложить эту вещицу вам. Она мне досталась от матери, – схитрил он.

Отто, поражённый красотой броши, с одной стороны, честностью юноши – с другой и сравнительно недорогой ценой – с третьей, поторговавшись, купил изящную вещицу за 20 марок.

Выкупив свой ранец, Рихард получил чистую прибыль в размере десяти марок. Довольно потирая руки, юноша продолжил свою экономическую деятельность. Он тайком от пастора открыл личный счёт в банке под небольшой процент и клал на него все деньги, полученные от прибыльных операций. Таким образом он попытался сколотить свой первый капитал для участия в какой-нибудь крупной спекуляции.

Жизнь между тем продолжалась своим порядком. Рем с бандой голодранцев завоёвывал всё больше жизненного пространства, подчиняя своей силе улицу за улицей. Он становился грозой района. Мелкие уголовники уже вынуждены были считаться с ним. Однажды к Рихарду ворвался Уздет с криком, что Рема избивают цыгане. Прибежав на рынок, они застали уже финал драмы: лежащего в луже крови Эрнста с железной осью от телеги, зажатой в руке, и нескольких цыган с проломленными головами, которых приводили в чувство их товарищи. Захотев выгнать цыган с рынка, Рем столкнулся с яростным сопротивлением, тогда, вывернув из телеги железную ось, он стал дубасить ею цыганского барона. Этого кочевники не стерпели и до полусмерти избили Эрнста, хотя он отчаянно сопротивлялся, чуть не укокошив трёх нападавших. Разогнали драку подоспевшие полицейские стрельбой в воздух. Они же привезли Рема на тачке зеленщика к дверям дома, и один из них, сплюнув под ноги лавочнику, сказал: «Если ты не отправишь парня в армию, то мы отправим его в тюрьму». Через три недели Рем записался добровольцем в 10-й Баварский пехотный полк. Так закончилась юность у трёх друзей.

Веттинг закончил школу первым учеником, Уздет – последним, да и то только потому, что его отец поменял все изношенные трубы в учебном заведении на новые за свой счёт. Рихард с блеском поступил в Мюнхенский университет на экономический факультет. Отец Уздета поставил тёплый унитаз, отделал ванную комнату новым кафелем и установил модный в те времена душ Шарко, чтобы герр Отто мог сгонять жир под упругими струями у себя дома. Только после этого промышленник зачислил Эрнста в школу пилотов за счёт завода, выписал бесплатно форму и выбил для него из Военного ведомства стипендию в 40 марок в месяц. Так началась карьера будущего Главного лётчика Германии. Всё это произошло в начале лета, а 1 августа 1914 года началась Первая мировая война.

Кто же спланировал налёт, кто воспользовался его результатами? Куда подевались золотые монеты? Куда исчезли уцелевшие диверсанты? Задавая эти вопросы, следователи прекрасно понимали, что Берия вряд ли сразу ответит им правду. Одного коварства и хитрости было явно недостаточно для организации и проведения подобной операции. Без помощи из-за рубежа было не обойтись. Однако эти данные фигурант сдавать не хотел и молчал, как рыба. Был применён так называемый конвейер, когда человек допрашивается несколько суток подряд без перерыва сменявшимися каждые три часа следователями. Ситуация не изменилась. Добавили физическое воздействие. Появились первые результаты. Ещё поднажали и… прикоснулись к одной из мировых тайн ХХ века, а именно – к тайне образования государства Израиль. Следы вывели их на помощника британского военного атташе при посольстве Великобритании в Москве Моше Дайна. Этот человек всю жизнь вёл двойную, а то и тройную игру и всегда выигрывал. Родился он в Палестине, которая в ту пору составляла Британскую мандатную территорию, в семье репатриантов-евреев, выходцев из России. Будучи физически очень сильным, Михаил Дайнов (это его настоящая фамилия) избрал карьеру военного. Закончив офицерский колледж в Англии, был послан совершенствовать образование на курсы в Академию Генштаба в Москву (учитывая знание русского языка), где в ту пору учился сплошной интернационал: немцы, французы, англичане, арабы, поляки и т. д. Все они скоро стали применять полученные знания друг против друга. В конце мая 1940 года, будучи командиром роты командос, Дайн держал оборону, отбивая немецкие атаки под Дюнкерком во Франции, пока блокированные англо-французские войска эвакуировались на другой берег Ла-Манша. Однако в последний день блокады, а именно 6 июня, пуля немецкого снайпера попала Моше в глаз и, проскочив по извилистой траектории, вышла из шеи. Не причинив особого вреда, она странным образом сказалась на его потенции. И с этих пор ранее скромный офицер стал сексуальным маньяком, за что позднее получил кличку «одноглазый бык Иудеи». Была и вторая кличка – Адмирал (намек на одноглазого английского адмирала Нельсона), но ее Дайн не любил и очень обижался, когда его так называли, в отличие от первого прозвища. После нападения немцев на Советский Союз англичане стали набирать в свою военную миссию в Москве боевых офицеров, желательно знающих русский язык. Дайн подошёл идеально, и осенью 1941 года он опять появился в Москве, где раскрыл себя с совершенно неожиданной стороны. НКВД, и ранее не оставлявший его без внимания, повторил заход, подставив ему на одном из приёмов известную артистку театра оперетты Веру Днепрову. Результат превзошёл все ожидания. Через три дня наконец выпущенная из номера гостиницы «Москва», где временно квартировал Дайн, актриса сначала отправилась к врачу, который сделал ей небольшую операцию, а именно зашил треснувшую прямую кишку, а затем, ворвавшись на Лубянку к своему куратору, майору Ковалевскому, бросила в него чернильницу и попала (!). Не отличаясь строгим нравом, Днепрова тем не менее орала, что такого развратника не видывал свет и она «советует майору самому подставить зад под этого одноглазого, чтобы личным примером доказать преданность партии, а её увольте». Поняв, что рыбка попалась и еле успокоив разъярённую женщину, Ковалевский, несмотря на фингал под глазом и залитую чернилами форму, сразу составил победный рапорт на имя комиссара Государственной безопасности Берии Л.П., где среди прочего испросил согласия на начало активных мероприятий по вербовке помощника британского военного атташе Моше Дайна. Разрешение было получено.

Забегая вперед, автор замечает, что, уже будучи министром обороны Израиля, Моше Дайн продолжал свои сексуальные подвиги. Сотни женщин прошли через постель министра, причём это делалось зачастую открыто, на глазах их мужей-военных. Никто в армии не мог ослушаться «одноглазого быка Иудеи». Множество семей потом распалось. Лишь в последнее время израильские женщины стали подавать жалобы на сексуальные насилия со стороны своих начальников. Это произошло на волне общего мирового феминизма. Многие мужчины поплатились своими должностями. От полицейских до президента (!). Сексуальные скандалы потрясли израильское общество. Но это произошло совсем недавно.