Холодное блюдо - Павел Ганжа

– Вот как…- протянул Данилец.

– Вот так,- подтвердил прокурор, с удовольствием наблюдая за кислой физиономией следователя.

Чего-то подобного Игорь Юрьевич ожидал, и давно, внутренне готовился к тому, что закончить расследование ему не дадут, но, известно, готовься не готовься… Как-то на душе сделалось очень смуро и противно. Гадостно сделалось. К тому же Данилец надеялся, что дело оставят в районе, просто передадут другому следователю, тогда у него бы оставались некоторые рычаги воздействия на прокурора. Вплоть до написания рапортов на имя прокурора области. А тут… Если дело забирают областники, ничего не попишешь. Кондратьев прав: по-хорошему, изначально расследование должны были вести именно ребята из областной прокуратуры. Их право, более того, обязанность. Так что, любезнейший Игорь Юрьевич, не рыпайся, подшивай и передавай по подследственности. Махни рукой и забудь.

Начни сейчас Данилец оспаривать решение о передаче дела, подними бучу, его не поймут. Никто не поймет, ни начальство, большое и маленькое, ни свой брат следователь. Подумают, что у него есть интерес. Вернее – корысть. Иначе чего трепыхаться, наоборот, радоваться должен – сопливое дело забирают. Да еще областной подсудности.

– Ясно.

– Вот и прекрасно. Завтра к вечеру дело в подшитом виде и с описью должно лежать вот здесь,- Кондратьев хлопнул ладонью по мощной столешнице.

– К завтрашнему не успею.

– Надо успеть, Игорь Юрьевич, – откровенно издеваясь, осклабился прокурор.

– Конечно, Аркадий Иванович, надо, – согласился Данилец, – но… все равно не успею.

– Смотрите, – нахмурил брови Кондрат, – так можно и дисциплинарное взыскание…

– Можно – применяйте, а до завтра, хоть режьте, не успею, – перебил начальника следователь, в очередной раз провоцируя прокурора на конфликт. Он удивлялся терпению Кондратьева. Если бы с Данильцом кто-нибудь разговаривал в подобном тоне, тем паче, подчиненный, Игорь Юрьевич терпеть бы не стал. Мигом поставил бы хама на место.

Между тем Кондратьев и эту пилюлю проглотил. Вывести его из равновесия не удалось. Более того, прокурор сделал уступку в отношении сроков передачи, очевидно, удовлетворившись тем, что утер нос Данильцу в главном. А один день – мелочь.

– Хорошо. Давайте послезавтра, – бросил он "кость" следователю.- Действительно, мы же не будем дело в область…хм… – подходящий эпитет не сразу нашелся,- в ненадлежащем виде передавать.

Отложение "часа икс" тоже не мед с сахаром, но с паршивой овцы…хоть лишний день. Время было необходимо Игорю Юрьевичу, чтобы получить информацию от оперов, организовать эксгумацию неопознанного трупа и, по возможности, его идентифицировать. Дай бог, как Никитина Андрея Ивановича. Если родственники ввиду гнилостного разложения опознать не сумеют, назначить экспертизу для идентификации по геному. Ее уже из дела не выкинешь. А дальше другому следователю плясать рыбой на сковороде.

В распоряжении Данильца как минимум двое суток, сорок восемь часов, можно горы свернуть. Ради того, чтобы нагадить Кондратьеву, который – и ежу понятно, и дикобразу – кровно заинтересован в "неприкосновенности" (не депутатской, а самой что ни на есть универсальной) господина Туманова и его людей, Игорь Юрьевич был готов не только горы, но и материки свернуть. И планету с оси тоже. Двое суток должно хватить, даже с учетом перерывов на сон и еду. А если не хватит, то дело прокурор послезавтра не получит. Потерпит еще… денек-другой, не рассыплется, не растает. А на дициплинарку…положить и забыть, в общем.

Только бы интуиция не подвела, и неопознанным трупом оказался бы пропавший Никитин. Даже интересно, как новый следователь будет выкручиваться, если интуиция Данильца не подведет.

– Тогда я пошел…дело в порядок приводить, – Игорь Юрьевич решил свернуть разговор. Незачем позволять Кондратьеву упиваться…нет, не победой, просто делом рук своих. Упиваться тем, что насолил недругу, торжествовать и ликовать по поводу осуществления мелкопакостных планов. Незачем, да и тошно.

Ничего, у Данильца найдется, как модно говорить, адекватный и симметричный ответ.

– Я рад, что мы все-таки друг друга поняли, – воткнул ножом в спину последний укол прокурор.

"Еще бы не рад",- подумал Данилец и, выходя из кабинета, сильно хлопнул дверью. Для профилактики. Сильно хлопнул, вызвав выпадение пыли с плинтусов и удивленный взгляд секретарши.

ГЛАВА 8

– Извините, не подскажите, а где следователь Данилец? – спросил Артем у первого попавшегося в коридоре человека.

Человек, не замедляя шаг, указал большим пальцем куда-то себе за спину, но тут же, словно опровергая самого себя, замотал лохматой головой, проскочил мимо Артема и исчез за поворотом.

– Очень информативно, – пробурчал Стрельцов и тоже покачал головой. Если в прокуратуре люди с подобной внешностью и манерами работают, тогда понятно, почему в стране преступность цветет и колосится.

На всякий случай еще раз дернув дверную ручку и убедившись, что за истекшие полминуты замок волшебным образом не открылся, Артем отправился в направлении, указанном лохматым человеком. В приемной он обнаружил двух относительно молодых особ, одна из которых – миниатюрная брюнетка – увлеченно рылась в шкафу, а другая – ярко выраженная крашенная блондинка – со скучающим видом осматривала содержимое кофейной чашки.

– Здравствуйте. Извините, а не подскажите, как Данильца найти?- Стрельцов обратился к скучающей блондинке – наименее занятой.

Девушка оторвалась от своего увлекательного занятия, с такой же скукой осмотрела Артема – тому даже на миг показалось, что его сравнивают с содержимым чашки – и процедила:

– Девятый кабинет. Прямо по коридору и налево.

– Простите, я знаю, где он сидит. Просто он меня вызвал на одиннадцать, а самого в кабинете нет…

– Нам он тоже не докладывает, – хмыкнула фанатка перекиси водорода и ее более продвинутых заменителей и вернулась к облюбованной чашке.

Осознав, что конкуренцию с кофейной гущей он не выдерживает, Артем бочком двинулся к выходу.

– Молодой человек, – из шкафа вынырнула вторая девушка (или первая – с какой стороны взглянуть),- если Игорь Юрьевич Вас вызвал, значит, придет. Наверное, отлучился ненадолго по срочному делу. Вы его подождите минут пятнадцать.

– Спасибо. Студенческий лимит я выдержу.

Ждать следователя Артем отправился на крыльцо прокуратуры. Невзирая на слякотную и сырую погоду. И пусть. Над крыльцом крыша имеется, авось не замочит. Откровенно говоря, отсутствуй означенная крыша или будь на улице даже тридцатиградусный мороз, Стрельцов все равно предпочел бы скоротать время вне пределов здания. На худой конец отправился бы в какую-нибудь кафешку по соседству. Находиться долгое время в здании прокуратуры он не желал – слишком мрачное впечатление производило на него правоохранительное учреждение.

Атмосфера внутри здания угнетала. Стены прокуратуры давили и, кажется, не только на психику. Артем на собственном хребте чувствовал их безжалостную тяжесть, они не давали свободно дышать, выкачивали воздух из легких, заменяя его липкой, муторной смесью казенщины и безысходности. Складывалось ощущение, что стены, потолок и пол в коридоре прокуратуры выполнены в одинаковых серых тонах, хотя на поверку существенно отличались по цветовой гамме: стены – в коричневатых панелях, потолок – побеленный, а пол застелен умопомрачительным бежевым линолеумом, затертым до дыр. И эта серость будто заполняла все здание, окрашивала мебель, одежду и даже людей. И сотрудники, и посетители, выглядели как двухмерные даже не черно-белые, а серые проекции, сбежавшие то ли из карандашного рисунка, то ли из сумрака. В кабинетах, по крайней мере, которые Артем посещал (приемную, канцелярию, кабинет Данильца) было чуть лучше – сказывалось наличие больших окон и естественного освещения. Стрельцов и там ощущал себя не слишком комфортно, а в коридорах – просто болезненно.

Дабы не травимровать собственную психику, Артем и вышел…на свежий воздух. Остаться в серой кишке коридора его вынудило бы только стихийное бедствие…масштаба наводнения или торнадо. И то сомнительно.

Насладиться в полной мере слякотью и непогодой не удалось. Следователь уложился в студенческий лимит. Он выскочил из пелены дождя, как черт из табакерки, вбежал под спасительный козырек и, отряхнув зонтик от капель, протянул руку:

– Давно ждете?

– Минут десять.

– Извините, задержался. Пойдемте, – Данилец изобразил приглашающий жест зонтом в сторону входа.

В кабинете следователь первым делом раздвинул жалюзи, но эта мера помогла мало – света не прибавилось. В связи с чем были вынужденно задействованы электролампы. Стрельцов машинально отметил, что в таком – слегка подмоченном – виде следователь совсем не напоминал того щеголя, который приезжал к нему в больницу. Да и в целом вид у прокурорского работника был…помятый. Свою самоуверенность и лоск он подрастерял и напоминал нахохлившуюся мелкую птицу, то ли воробья, то ли синицу. Неприятности у него что ли?