Агни-2 - Ульяна Каршева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Так что Аня, едва все поднялись из-за стола (за полдником продолжали разрабатывать систему магического ритуала), удержала брата и отошла с ним к окну, чтобы спросить наедине:
- Что случилось, Никас?
Если сначала он внимательно смотрел ей в глазах, ожидая её вопроса, то потом отвернулся к окну и уставился на сад, который мягко переливался золотистым отсветом вечернего солнца. Потом вздохнул и неуверенно сказал:
- Наш план с помощью Конгали таков, что после проведения ритуала призрак девочки исчезнет, и что будет потом – неизвестно. Понимаю, что говорю сумбурно… Но помнишь того чиновника, который с другими магами помогал возводить защиту вокруг нашего поместья? У него ещё очень светлые волосы.
- Ты имеешь в виду дина Валентайна? – уточнила Аня.
- Именно его. Сегодня у меня появилось свободное время, и я зашёл в архивы суда. Решил начать поиски девочки Конгали, которой поставили метку дома в десять лет. Повезло, что такие дела лежат по порядку. – Никас помолчал, явно не решаясь произнести следующие слова, а потом снова посмотрел в окно. – Это его дочь. И скажу честно – я ничего не понимаю. Мне было интересно придумывать ритуал введения в девочку силы. Мне интересно, получится ли просто дать ей сил, даже не магических. Но… Таеган утверждает, что девочка, возможно, жива.
- И… что? – медленно от растерянности спросила Аня. – Что ты подумал?
- Наш интерес к ритуалу меркнет перед соображением: а что случится с девочкой, если мы напитаем ею силами? Понимаешь, я встаю перед выбором… Мы не знаем, что в семье дина Валентайна произошло. А если, очнувшись от неизвестного магического воздействия, девочка окажется в ещё более опасном положении в своей жизни?
Теперь отвернулась Аня, которую ситуация всколыхнула, но иначе. Постояв немного со сжатыми руками, она резко обернулась к брату:
- Ты работаешь в суде. Ты записываешь множество тамошних историй, как я понимаю твою работу. Никас, может ли преступление мужа ложиться уголовным последствием (или как оно по-другому называется!) на его жену?!
- Что… ты имеешь в виду? – не сразу сообразил Никас.
- Никас, я нашла на мансарде медальон с портретом Конгали, а после этой находки призрак и появился в нашем доме.
- Ты думаешь, что ситуация с Конгали – ситуация, созданная дином Хармоном? – Никас аж вздрогнул, догадавшись наконец о причине тревоги сестры. - Поэтому ты боишься, что, если он совершил магическое преступление, с тебя могут потребовать ответить за его поступок? Поэтому ты в последние дни ходила… - уже шёпотом не договорил он. И глубоко задумался, прикусывая губу и сжимая кулаки.
На чей-то упорный взгляд Аня украдкой скосилась: Таеган, беспокойно нахмурившись, смотрел на них обоих. Чувствуя себя не в своей тарелке: он наверняка думает, что ему не доверяют! – Аня тихонько сказала Никасу:
- Таеган – почти член нашей семьи. Как ты думаешь, можем ли мы ему доверять в этом сугубо семейном деле? Ведь он тоже может подсказать, как быть. А то… Мы шепчемся, а ему неловко. Да и мне…
- Позовём Онору и посидим в твоём рабочем кабинете, - быстро решил Никас. – В компании легче решать такие вопросы. А вдруг ещё что-то всплывёт… Агни, может, принесёшь тот медальон с мансарды? А я подойду к Таегану и объясню ему ситуацию.
Почему он не объяснил её Таегану сразу? А, вон что… Сначала Никас заехал за мальчиками, а уж потом за Таеганом. И говорить с ним о своих подозрениях по поводу Конгали при двойняшках он не хотел… Аня слегка замешкалась, чтобы Никас первым отошёл от окна и сразу направился к Таегану. Вот теперь, когда старший брат вполголоса заговорил с ним, Аня проскользнула мимо, лишь бегло улыбнувшись Таегану, который всё-таки проводил её взглядом.
Пока бежала по лестнице из рабочего кабинета дина Хармона, она ни о чём не думала, кроме как о том странном совпадении – о призрачной девочке, которая оказалась дочерью довольно высокопоставленного (хотя бы в городской власти) чиновника. И, только пробираясь по мансарде в поисках того самого сундучка, на крышке которого оставила цепочку с медальоном, внезапно вспомнила: дин Валентайн признался, что его магическое зрение пошло на убыль после несчастья… нет, он сказал, что пережил семейное горе! Не из-за Конгали ли случилось оно?..
Но, возвращаясь, вдруг подумалось совсем странное: Никас нисколько не удивился, когда она сказала про мансарду! Почему?!
И хмыкнула: этот вопрос взволновал её больше, чем проблема Конгали! Почему? Так проявляется её собственный эгоизм? И поймала себя ещё на одной мысли: скажет Никас – не скажет про мансарду в обсуждении? Спустившись в кабинет, она мельком удивилась, что взрослые их дома всё ещё не собрались. Выглянула в гостиную – они как раз шли к ней… И, открывая дверь нараспашку (младшие сюда, как и в библиотеку, зайти не могли), она снова забеспокоилась: будет ли сказано о мансарде? И поразилась: «А у меня это не навязчивая идея?! Что я так прицепилась к тому, что все, кроме уже Никаса, узнают про мансарду?! В конце концов, её видят все, кому не лень – каждый Божий день! Неужели я так зациклена на том, чтобы первой всё разузнать о мансарде? И только потом восприму, что ею заинтересуются остальные? Но ведь поздно, если Никас скажет!..»
Все расселись вокруг письменного стола. И через весь стол Аня протянула старшему брату цепочку с медальоном, обречённо вздохнув («Сейчас все узнают, откуда она!»), а потом с недоумением глядя на остальных, когда все буквально «отмахнулись» от мансарды, сосредоточившись на медальоне с портретом Конгали.
А потом Аня не выдержала и рассказала о промелькнувшем в разговоре с дином Валентайном эпизоде про семейное горе. Ведь чиновник не просил скрывать эту информацию от посторонних – тем более, он чётко не сказал, в чём именно то самое семейное горе заключалось. Таеган чуть ли не обнюхал медальон – так близко
