Северное сияние - Филип Пулман

— В нескольких часах пути. Я думаю, что я должна доставить алетиометр лорду Азраэлю как можно быстрее.

— Я пойду с тобой, — сказал Йорек.

Она не спорила. В то время, как Йорек отдавал команды, и организовывал вооруженную команду, чтобы сопровождать их на последней части их северного путешествия, Лира сидела, не двигаясь, сохраняя свою энергию. Она чувствовала, что что-то ушло из неё, когда она читала алетиометра в последний раз. Она закрыла глаза и заснула, а затем они разбудили её и отправились в путь.

Глава двадцать один. Приветствие Лорда Азраэля

Лира ехала верхом на сильном молодом медведе, рядом на другом ехал Роджер, Йорек без устали бежал впереди, а отряд медведей, вооружённых огнеметателем следовал за ними в арьергарде.

Маршрут был длинным и тяжёлым. Рельеф Свельбарда был горным, с острыми вершинами, разделёнными глубокими ущельями и мелкими долинами с крутыми склонами. Кроме того, было очень холодно. Лира вспомнила мягко бегущие нарты, на которых они с бродяжниками направлялись в Болвангар — теперь та поездка казалась такой удобной! Воздух был пронзительно холодным, гораздо холоднее, чем она до сих пор испытывала. Возможно, всё дело было в том, что медведь, на котором она сейчас ехала, был не столь грациозен, как Йорек, или, может быть, в том, что она до смерти устала. Так или иначе, поездка была исключительно тяжёлой.

Про то, куда они направляются, и как скоро они доберутся, она знала очень мало. Всё, что она знала, было то, что рассказал ей старый медведь Сьёрен Эйзарсон, пока остальные медведи готовили огнеметатель. Он участвовал в переговорах с лордом Азраэлем относительно условий его содержания, и он очень хорошо их помнил.

Сначала, объяснил он, медведи Свельбарда относились к лорду Азраэлю точно так же, как и к остальным политикам, королям и смутьянам, которые были изгнаны на их остров. Пленники были важными персонами, иначе они просто были бы убиты. Они могли в один прекрасный день стать полезны для медведей, если бы политическая ситуация в их стране поменялась и они вернулись к власти, а потому не стоило относиться к ним с жестокостью или неуважением.

Так что лорд Азраэль попал на Свельбарде в условия, не лучшие, и не худшие, чем те, в которых находились сотни других изгнанников. Но многое заставляло тюремщиков относиться к нему иначе, чем к остальным пленникам. Была аура загадочности и непонятной опасности, что окружала всё, имеющее отношение к Пыли. Была очевидная паника тех, кто поместил сюда лорда Азраэля. И, кроме того, были личные контакты госпожи Коултер с Йофуром Ракнисоном.

Кроме того, медведи никогда не встречали человека, настолько надменного и властного, как лорд Азраэль. Энергично и изысканно добиваясь своего, он подавил даже Йофура Ракнисона, и убедил короля медведей позволить ему самому выбрать себе место для проживания.

Первое предложенное ему место находилось слишком низко, как он заявил. Ему нужно было высокое место, вдали от дыма и шума огненных шахт и кузниц. Он дал медведям план строения, которое он хотел, сказал им, где его построить, подкупил их золотом, лестью и угрозами добился своего от Йофура Ракнисона, и, удивлённые собственным согласием, медведи принялись за работу. Вскоре на глядящем на север холме вырос дом: крепкое, широкое здание, отапливаемое очагами, которые топились огромными блоками угля, добываемого и доставляемого медведями, с большими окнами, застеклёнными настоящим стеклом. Там он и обитал — пленник, который вёл себя, как король.

А затем он начал собирать оборудование для лаборатории.

С невероятным упорством он заказывал книги, приборы, химикаты, всевозможные инструменты и технику. И, каким-то образом, они прибывали, тем или иным способом, частью открыто, частью контрабандой с помощью посетителей, которых, как он утверждал, он имел право принимать. По земле, по воде и по воздуху, лорд Азраэль собрал всё требующееся ему оборудование, и, через шесть месяцев после начала его заключения, у него было всё.

И тогда он начал работу, размышляя, планируя и рассчитывая, в ожидании той последней вещи, которая требовалась ему для завершения его работы, что так пугала Комитет Жертвенников. Эта вещь приближалась к нему с каждой минутой.

Лира впервые увидела тюрьму своего отца, когда Йорек Барнисон остановился у подножия хребта, чтобы дать детям возможность размяться — к тому моменту они слишком сильно замёрзли.

— Посмотри туда, — сказал он.

Широкий изломанный склон, покрытый камнями и льдом, через которые была расчищена тропинка, выводил наверх, на скалу, чётко очерченную в ночном небе. Северного Сияния не было, но звёзды сверкали ярко, как алмазы. Скала была чёрной и мрачной, но на её вершине стояло просторное здание, разбрасывавшее потоки света во все стороны: не дымное непостоянное свечение масляных ламп, и не резкий белый свет ямтарических фонарей, но мягкое, тёплое сияние горящей нафты.

Окна, из которых вырывался свет, были лучшим доказательством власти лорда Азраэля. Стекло было дорого, а большие листы стекла требовали в этих широтах постоянного обогрева, так что это зрелище было куда лучшей деймонстрацией власти и богатства, чем вульгарный дворец Йофура Ракнисона.

В последний раз Лира и Роджер оседлали своих медведей, и Йорек провёл их вверх по склону прямо к дому. Перед домом, окружённый низкой стеной, был дворик, погребённый глубоко под снегом, и, когда Йорек распахнул ворота, где-то внутри здания зазвонил колокольчик.

Лира слезла с медведя. Она едва могла стоять. Она помогла Роджеру слезть, и, поддерживая друг друга, дети побрели к двери, проваливаясь в снег по пояс.

Наконец, тёплый дом! Наконец, долгожданный отдых!

Она потянулась к колокольчику, но, прежде, чем она успела дотронуться до него, дверь открылась. За дверью находилась маленькая, тускло освещённая прихожая, чтобы сохранять тепло внутри, а под лампой стояла знакомая фигура: слуга лорда Азраэля, Торольд, вместе с его деймоном-пинчером Анфанг.

Лира устало откинула капюшон.

— Кто… — начал было Торольд, но, заметив, кто перед ним стоит, продолжил, — Лира? Маленькая Лира? Я что, заснул?

Он повернулся и открыл внутреннюю дверь.

Зал, с огромным камином, в котором полыхали угольные брикеты, тёплый свет нафтовых ламп на коврах, кожаные кресла, полированное дерево… Лира не видела ничего подобного с того момента, как она покинула колледж Джордан, и это зрелище вызвало горький комок в её горле.

Деймон лорда Азраэля, снежная леопардиха, зарычала.

Отец Лиры стоял перед ней, с темноглазым лицом, вначале гордым, триумфальным и нетерпеливым, но затем цвет схлынул с него, и его глаза широко раскрылись в ужасе, когда он увидел свою дочь.

— Нет! Нет!

Он отшатнулся назад и ухватился за каминную доску. Лира не могла пошевельнуться.

— Убирайся! — закричал лорд Азраэль. — Уходи, убирайся вон! Я не посылал за тобой!

Она не могла говорить. Она открыла род два раза, три, и, наконец, с трудом выдавила:

— Нет, нет, я пришла, чтобы…

Он выглядел потрясённым, он продолжал мотать головой, он поднял руки, как бы пытаясь отгородиться от неё, в ужасе, который она не могла понять.

Она сделала шаг вперёд, чтобы успокоить его, и из-за её спины вышел испуганный Роджер. Их деймоны радостно влетели в тепло комнаты, а через секунду лорд Азраэль вытер лоб ладонью, и, казалось, немного успокоился. Цвет начал возвращаться к его щекам, пока он глядел на них обоих.

— Лира, — сказал он. — Это ведь Лира?

— Да, дядя Азраэль, — сказала она, решив, что сейчас не лучшее время объявлять о своей осведомлённости об их истинных отношениях. — Я пришла принести вам алетиометр от Мастера колледжа Джордан.

— О да, разумеется, — сказал он. — Кто это?

— Это Роджер Парслоу, — ответила она. — Поварёнок из колледжа Джордан. Но…

— Как вы сюда попали?

— Я как раз собиралась сказать, там снаружи ждёт Йорек Барнисон, он привёз нас сюда. Он пришёл с нами из Троллесанда, и мы обманули Йофура…

— Кто такой Йорек Барнисон?

— Бронированный медведь. Он привёл нас сюда.

— Торольд, — позвал он, — приготовь для этих детей горячую ванну, и приготовь еду. Затем им следует поспать. Их одежда грязная — подбери им что-нибудь из одежды. Сделай это сейчас, пока я поговорю с этим медведем.

Лира чувствовала, что мир вокруг неё плывёт. Возможно, виновата была жара, возможно, облегчение. Она отстранённо наблюдала, как слуга поклонился и покинул зал, а лорд Азраэль вышел в прихожую и закрыл дверь, а затем она наполовину уселась, наполовину упала в ближайшее кресло.

Казалось, всего через мгновение, с ней заговорил Торольд.

— Следуйте за мной, мисс, — сказал он, и она заставила себя встать и пойти вместе с Роджером в тёплую ванную, где с горячих батарей свисали мягкие полотенца, и где в нафтовом свете стояла бадья горячей воды.