Охота на крутых - Александр Граков

– Ты забыл – сперва была «Таврия»! – напомнил ему Федя. – А Михай – уже следствие!

– А‑а‑а! – махнул рукой Козырь. – Какая, к долбаной матери, разница: следствие, причина... Главное – влипли мы с тобой меж двух огней. Пока дают деньги и те, и эти, а чуть что – и от тех, и от этих по пуле схлопочем. Или чего существенней, навроде этого, – он мотнул головой в сторону развороченный кухни. – Пока они, возможно, просто попугать решили – отвалите, мол, от этих ребят – они смертники! А после и нас в тот же списочек внесут – не успеем и лапками дрыгнуть! Так что, Федя, сейчас мы с тобой по лезвию бритвы ходим, и, по‑моему, пока не поздно, пришло время выбирать, куда падать – влево или вправо.

– Ну что ж, ты меня почти убедил, – вздохнул Змей. – Доставай заначку, сейчас и устроим производственное совещание.

Опохмелившись, они приняли твердое решение: выходить из запоев! А чтобы этот процесс прошел гладко и безболезненно, набрали лучшего, по их мнению, «лекарства» – водки «Абсолют» с лимонником. Ну и к ней, естественно, соответствующей закуски: грибной паштет, голландское сливочное масло и нежнейшую бастурму – копченую вырезку со специями. Козырь прихватил еще и сыр «Камамбер», завернутый в серебристую фольгу с яркой нашлепкой‑этикеткой.

– Его все рекламы расхваливают.

Сейчас Федя подозрительно принюхивался, пока Саня сдирал фольгу с куска этого сыра.

– Это что еще за дерьмо?

Действительно – то, что Козырь выложил на тарелку, сыром можно было назвать с большой натяжкой. Ноздреватый – да, но весь покрыт серо‑зелеными пятнами плесени. Вдобавок от него шел резкий, неприятный запах.

– Как от протухшей рыбы воняет! – дал более точное определение Федя, демонстративно зажимая ноздри.

– Что ты понимаешь в деликатесах? – возмутился Санька, отрезав себе кусочек и храбро поднося его ко рту – попробовать. – Его все высшее общество Франции и Англии потребляет на дипломатических приемах!

– Может, оно и так, но ты на всякий случай уйди на кухню – хоть не на моих глазах помирать будешь. Опять же – сквознячок там, а от него духан, как от... неподмывшейся бабы! – выразился, наконец, Змей. Козырь, совсем было грызнувший, икнул, услыхав его последнее определение, и сквозанул в туалет. Вернулся, вытирая рот.

– Вечно ты испортишь людям аппетит своим хамским юмором ! За что же я сорок тысяч вылупил?

– За то, что я тебя от верной смерти спас! И дам урок на будущее: никогда не жрать разное дерьмо в заграничной упаковке, если рядом есть свое, крестьянское сырье! – захохотал Федя и принес с подоконника завернутый в бумагу кусок ноздреватого янтарно‑белого «Российского» сыра. – А эту гадость выбрось! Им вон, – кивнул в сторону окна, за которым раздавалось голодное мяуканье бродячих котов. Козырь последовал его совету – перегнувшись через подоконник, метнул кусок невостребованного «Камамбера» на кучу отбросов возле мусорного контейнера. К нему тотчас метнулись три облезлых кота. Но дальше произошло невероятное: унюхав запах сыра, производители семейства кошачьих вякнули в унисон, подняли дыбом шерсть на холке и сквозанули от контейнера в разные стороны.

– Понял теперь? – спросил примостившийся рядом Змей.

– Да это вон парочка по дороге прошла, – попробовал реабилитироваться Козырь, – потому коты и напугались.

– Напуганное голодное животное, убегая, все равно утащит с собой аппетитный кусок, – авторитетно заявил Змей.

– Ладно, твоя взяла! – сдался Сашка. – Что я – не патриот своей Родины?

В это время стоящий на подоконнике телефон залился веселой трелью, заставившей от неожиданности вздрогнуть обоих.

– Федя, не подходи! – Козырь умоляюще глядел на Змея. – У нас своих проблем по горло.

– А может, этот звонок поможет хоть частично их разрешить? – он снял трубку и сразу же угадал голос Михая.

– Есть предложение – денежное!

– Огромное мерси! – Федя поклонился трубке. – Знаешь, где они у нас сидят, твои предложения? – он вкратце рассказал звонившему о последствиях утреннего визита.

Тот помолчал минуту, затем тихо посовещался с кем‑то рядом стоящим, прикрыв мембрану ладонью.

– Все будет компенсировано, Федя. Без проблем! А сейчас нужна машина.

– Снова угонять? – ужаснулся Козырь.

– Ну, мы же не такие кровожадные, как некоторые ваши заказчики. Нам просто нужен транспорт – мы уезжаем отсюда. Насовсем!

– Ф‑фу‑у! – одна проблема, кажется, отпадает. – Какой марки и куда ехать? – Федя уже начал прикидывать.

– Нужен «рафик» – микроавтобус. И водитель, который умеет держать язык за зубами. А ехать километров двести отсюда. Ну как, есть такое дело?

– Да есть «рафик» на примете! Но, во‑первых, ночь на дворе, во‑вторых – хозяин скуповат. И еще не знаю – поедет ли он!

– За соответствующее вознаграждение, плюс ночной тариф, плюс компенсация за срочность?! Цену пусть назовет сам.

– Когда нужна машина? – решился, наконец, Козырь.

– Через час. А как водила – не болтлив?

– Ты знаешь, – осторожно начал Змей, – мы с Саней пока не «приняли»...

– Чудесно! – прервал его Игорь. – Лучших водителей мы не могли бы пожелать! Ждем через час... – он продиктовал адрес. – Найдете?

– Спрашиваешь! – обиделся Змей. – «Таврию» же вашу нашли?

– Тьфу ты! – Игорь засмеялся. – Ну, тогда до встречи!..

– Что – опять? – Козырь глядел на Змея с тревогой.

– Ты помнишь начало нашего разговора, ну там, где ты про лезвие бритвы распространялся? Ну так вот, я принял решение – на какую сторону упасть! А ты? – в упор спросил его Федя. Козырь помедлил мгновение.

– Кто звонил?

– Михай, помнишь, чью «Таврию» мы... Ну, так как, куда падаешь?

– Ну, я думаю – вместе подниматься легче.

– Правильно думаешь! – легко засмеявшись, Федя обнял его. – Давай собираться в дорогу.

Был у них микроавтобус. И ключи от гаража были. Этот «рафик» соседа‑кооператора они с Козырем «лизали» уже месяц – в перерывах между пьянками. И, надо сказать, из развалюхи, которую сосед купил по цене утиля, создали замечательную вещь: полностью перебрали двигатель, расточив цилиндры, заменили карбюратор, стартер, радиатор – все, что на их взгляд могло когда‑нибудь забарахлить в пути. Затем взялись за корпус: подварили днище, выправили все вмятины, затонировали половину стекол и, наконец, выменяв на ящик водки в своем родном РМЗ четыре банки австрийской эмалевой краски разного колера, разделали корпус «рафика» так, что один из членов «приемной комиссии» – любопытных соседей, пришедших поглазеть на окончание работ, – тут же, не сходя с места, предложил бартер: «Форд» выпуска 1986 года с кондиционером. На что заказчик, стоявший здесь же с отвисшей от изумления челюстью, весело послал его... в общем, далеко‑далеко. Осталось всего‑ничего – натянуть На сиденья заказанные в индпошиве велюровые чехлы и обкатать движок. И – вот она – обкатка!

Так что Федя, говоря о хозяине, слегка покривил душой. Но на то и кличка Змей была ему дана – за ум, хитрость и изворотливость. Он умел думать на пару ходов вперед. Бросить бы ему водку и заняться коммерцией – давно бы или в тюрьме сидел, или выбился в «новые русские»! Скорее всего – второе. Но – каждый хозяин своей судьбы! Взять хотя бы того же Козыря – по‑своему интересна его судьба, которой он сам же и распорядился: со школьной скамьи пристрастился к картам. Не то чтобы они его интересовали как средство наживы – пленили разнообразием комбинаций, возможностью аналитического расклада и неизбежностью выигрыша при трезвом, холодном уме и определенной ловкости рук. С таким подходом он также мог приобрести вполне мирную гражданскую специальность – фокусника в цирке, например. А вместо этого, закончив кое‑как школу, пошел по притонам, игорным домам, хазам и «малинам», выигрывая и просаживая целые состояния, но – никогда не влезал в долг.

Женившись, Санька продолжал играть, объяснив жене, что по роду своей работы в одном из главных учреждений города ему приходится часто бывать в командировках. А так как «зарплату» он всегда приносил бешеную, откладывая из каждого выигрыша на «получку», то жену вообще не интересовали тонкости его «работы».

Козырь не боялся тюрьмы – умел выходить из самых, казалось бы, безвыходных ситуаций. Но в тюрьму он все же попал, за... выигрыш.

Как‑то раз, находясь во вполне респектабельной компании, где играли после застолья лишь в покер и преферанс, ну, может, изредка – во французскую «баккара», один из чиновников, лаканув чуть больше меры, принялся расписывать свое пролетарское прошлое, затем – развлечения простых рабочих, исподволь переходя к картам. И здесь во всеуслышание объявил, что ему нет равных на Украине, а может быть, и в России в «секу» – простую распространенную карточную игру. А надо сказать – «сека» была если не самой любимой, то уж наверняка глубокоуважаемой игрой Саньки – именно в ней оттачивались его выдержка, глазомер и ловкость рук. В нее он еще никогда не проигрывал, по крайней мере – по‑крупному. В другое время – по трезвянке, Сашка, может быть, и не полез бы на рожон. Но, будучи также подшофе, обиделся за свой престиж и предложил сыграть с капиталистом тет‑а‑тет.