Собрание сочинений - Карлос Кастанеда

Шестая особая цель — движение путем принятия другой формы (Psilocybe mexicana). Манипуляционная техника — глотание-вдыхание.

ЧЕТВЕРТАЯ ЕДИНИЦА

Закон устанавливается посредством особого соглашения.

БЕНЕФАКТОР

Подготовка особого соглашения.

Другие состояния необычной реальности.

Они создавались Мескалито.

Он содержался в Lophophora williamsii.

Содержащим элементом была сама Сила.

Он не имеет закона.

Ему не нужны ученики.

Он является защитником.

Он является учителем.

Он имеет определенную форму.

Необычная реальность может быть использована.

Необычная реальность имеет составляющие элементы.

ОСОБЫЕ СОСТОЯНИЯ ОБЫЧНОЙ РЕАЛЬНОСТИ

Они создаются учителем.

Подсказки относительно окружающего.

Подсказки относительно поведения.

Краткое изложение опыта.

Воспоминание о событиях.

Описание составляющих элементов.

Ударение.

Положительное ударение.

Отрицательное ударение.

Отсутствие ударения.

ПРОВЕДЕНИЕ ОСОБОГО СОГЛАШЕНИЯ

Внешний уровень необычной реальности.

Подготовительный период.

Период, предшествующий необычной реальности.

Период, следующий за необычной реальностью.

Переходные этапы.

Руководство учителя.

Внутренний уровень необычной реальности.

Продвижение к специфичности.

Специфические единые формы.

Нарастающая сложность воспринимаемых деталей.

Продвижение от знакомых к незнакомым формам.

Специфические общие результаты.

Продвижение к более широкой области оценки.

Зависимая область.

Независимая область.

Продвижение к более прагматическому использованию необычной реальности.

Отдельная реальность

Carlos Castaneda

A Separate Reality

© 1971 by Carlos Castaneda

© ООО Издательство «София», 2014

Введение

Десять лет назад мне посчастливилось познакомиться с индейцем племени яки из Северо-Западной Мексики. Я называл его дон Хуан. В испанском языке обращение «дон» выражает уважение. Мое знакомство с доном Хуаном произошло при обстоятельствах, в общем-то, случайных. Мы с моим приятелем Биллом сидели на автобусной станции пограничного городка в Аризоне. Мы молчали. Была вторая половина дня, и летняя жара казалась просто нестерпимой. Вдруг Билл наклонился и тронул меня за плечо.

— Смотри, вот человек, о котором я тебе говорил, — шепотом произнес он и многозначительно кивнул в сторону входа. Я проследил за его взглядом и увидел старика, только что вошедшего в помещение станции.

— Что ты мне о нем говорил? — спросил я.

— Это тот самый индеец, помнишь? Который разбирается в пейоте.

Я вспомнил. Однажды мы с Биллом целый день проездили на машине в поисках «эксцентричного» мексиканского индейца, который якобы жил где-то неподалеку. Тогда мы так и не нашли его, причем мне казалось, что местные индейцы, которых мы расспрашивали, намеренно указывали нам неверное направление. Билл рассказывал, что этот человек — «герберо», как в Мексике называют собирателей и продавцов лекарственных растений, и что он очень много знает о галлюциногенном кактусе пейоте. Дело в том, что я в то время занимался сбором информации о лекарственных растениях, используемых индейцами Юго-Запада США, а Билл выполнял роль моего гида, так как неплохо знал те места.

Билл поднялся, подошел к старику и поздоровался. Индеец был среднего роста. Его седые короткие волосы слегка прикрывали уши, как бы подчеркивая округлость головы. Множество глубоких резких морщин на очень смуглом лице говорили о преклонном возрасте. Однако тело индейца выглядело сильным и собранным. Некоторое время я наблюдал за ним. Меня изумила легкость его движений — она никак не вязалась с его возрастом.

Билл знаком подозвал меня.

— Он славный парень, однако понять я ничего не могу, — сказал мой приятель, когда я подошел. — Мне кажется, что его испанский сильно исковеркан и полон деревенского сленга.

Старик взглянул на Билла и улыбнулся. А Билл, который знал по-испански всего несколько слов, соорудил какую-то совершенно бредовую фразу. Он с надеждой посмотрел на меня, как бы спрашивая, имеет ли сказанное им хоть какой-то смысл, но я так и не понял, что он хотел сказать. Билл пожал плечами, смущенно улыбнулся и отошел. Старик посмотрел на меня и засмеялся. Я объяснил, что мой приятель иногда забывает, что не говорит по-испански.

— Кажется, он к тому же забыл нас познакомить, — заметил я и представился.

— А я — Хуан Матус, к вашим услугам, — сказал старик.

Мы обменялись рукопожатиями и некоторое время молчали. Нарушив молчание первым, я стал рассказывать о своей работе. Я сказал, что меня интересует любая информация о растениях, в частности о пейоте, добавив, что уже довольно много знаю в этой области. Честно говоря, я был в этом полным невеждой, особенно в том, что касалось пейота. Но мне казалось, что если я прихвастну, то старик отнесется ко мне с большим уважением. Однако он молчал, терпеливо слушая чушь, которую я нес. Затем он медленно кивнул и посмотрел мне в глаза. Я запнулся на полуслове. Его глаза сияли собственным светом. На мгновение я почувствовал, что он видит меня насквозь. Мне стало не по себе, и я отвел взгляд.

— Лучше заходи как-нибудь ко мне домой, — сказал он наконец. — Возможно, там нам будет проще разговаривать.

Произошла некоторая заминка. Я не знал, что ответить, и чувствовал себя не в своей тарелке. Вскоре вернулся Билл. Он, видимо, почувствовал мое состояние, но не сказал ни слова. Какое-то время все напряженно молчали. Затем старик поднялся — подошел его автобус. Он попрощался и вышел.

— Не слишком хорошо пошло? — спросил Билл.

— Нет.

— А ты спрашивал его насчет растений?

— Спрашивал. Но, похоже, свалял дурака.

— Я же тебя предупреждал, что он очень странный. Местные индейцы его знают, но никогда о нем не говорят. А это что-нибудь да значит.

— И все же он пригласил меня к себе домой.

— Он тебя надул. Конечно, ты можешь приехать к нему домой. А дальше что? Он никогда тебе ничего не скажет. И если ты начнешь его расспрашивать, он высмеет тебя как последнего идиота.

Билл убежденно сказал, что уже сталкивался с подобными людьми, которые поначалу производят впечатление очень знающих. На них не стоит тратить времени, потому что в конце концов оказывается, что ту же информацию можно получить от кого-то другого, кто не строит из себя недоступного. Лично у него, добавил Билл, нет ни времени, ни терпения разбираться в старческих причудах, и старик, скорее всего, просто пускает пыль в глаза, а на деле знает о травах не больше любого другого.

Билл говорил что-то еще, но я не слушал. Мои мысли все еще были заняты старым индейцем. Он знал, что я блефую. Я помнил его глаза. Они действительно сияли.

Я приехал к нему через пару месяцев, но уже не столько как студент-антрополог,