Эльминстер в Миф Дранноре - Эд Гринвуд

- Секретные меры, милорд Пэрал, - многозначительно ответил Эйринспейр.

Лорд, который сидел рядом с главой дома Пэрала - золотистый эльф, самый красивый среди эльфов мужского пола, да и любой другой расы, каких когда-либо видел Эльминстер, - поднял необыкновенные серебристые глаза и тихо сказал:

- Если вы не можете довериться нам, лорд маг, то Кормантор обречен. Сейчас не то время, когда нужно хранить скромные секреты. Если даже те, кто предан, не знают точно, когда и в каком месте королевства будут разворачиваться события, то наш коронель вполне может погибнуть.

Эйринспейр поморщился, словно от боли, но все же выдавил из себя некое подобие улыбки:

- Как всегда, хорошо сказано, милорд Юникорн. И все же, как ранее указал лорд Адореллан, не нужно, чтобы каждое слово, слетевшее с наших губ, отзывалось звоном доспехов нашего коронеля. В настоящее время по моему совету высочайший лорд скрывается, и…

- А кто его охраняет? - чуть не хором спросили лорд Дрот и лорд Пэрал.

- Маги Суда, - ответил Эйринспейр таким тоном, что стало понятно: он предпочитает большего не говорить.

- Шесть сестер? - спросил шестой эльф, вздернув брови. - Разве это не самый настоящий огнепровод для нападения, особенно если учесть, что некоторые из них - представители домов, которые не слишком убивались бы от горя, увидев Элтаргрима мертвым?

- Лорд Сийрист, - строго остановил его маг Высокого Суда, - я не принимаю вашего мнения о леди, которые столь мудро служат королевству. Езде меньше меня восхищает ваше нескрываемое недоумение по поводу их преданности. Однако, поскольку кое-кто еще испытывает такое же беспокойство, все шесть леди были проверены на магическом кристалле тем самым искусным мастером, который сейчас находится рядом с коронелем и держит наготове целый арсенал заклинаний.

- И кто же это? - твердо потребовал лорд Юникорн.

- Сиринши, - с легким раздражением в голосе ответил Эйринспейр. - И если мы не можем доверять ей, лорды, то кому в Корманторе можно доверять?

Из дальнейшего спора Эльминстеру стало ясно, что лорд Эйринспейр намерен как можно меньше говорить о принимаемых мерах и приготовлениях. Зато он хочет собрать отовсюду магов и воинов под командование избранного. Он не собирался выбирать его из тех домов, о нелояльности которых знал. И, конечно, не желал, что бы то ни было сообщать о настоящем местонахождении коронеля и Сиринши.

Эл даже не думал о том, чтобы перенестись и заглянуть в Хранилище Мудрости: оно было слишком глубоко под землей… Да он и не знал, где оно находится.

Почувствовав внезапное раздражение, он выскочил из комнаты, промчался по дворцу, как нацеленная на противника стрела, и повернул на север, прочь из города. Ему опять нужна была тишина деревьев, чтобы поплавать и подумать. Вероятно, пора прекратить совать свой нос в жизнь эльфов всего города и собирать сведения. Например, он действительно не знал, откуда большинство эльфов берет монеты на все эти вещи, для…

Что-то двигалось там, внизу, между деревьями. Что-то, что показалось ему знакомым и вызывало неприятное ощущение.

Эл медленно снизился, подплывая к предмету с другой стороны, чтобы получше его рассмотреть. Он оказался в том месте леса, куда обычно не заглядывали патрули. Оно находилось на краю небольшого извилистого оврага, заросшего ежевикой.

Предмет, на который он смотрел, был весь исцарапан колючками ежевики, но упорно полз, еле передвигая руки и ноги, точнее, одну руку, поскольку другая была загнута назад замороженным когтем. Ползущее и что-то бормочущее существо вместо руки опиралось на запястье. Острые палки, камни, колючки давно порвали это запястье, так же как, впрочем, и остальное тело. За существом тянулся кровавый след. Скоро кто-нибудь прожорливый может почуять его или наткнуться случайно.

Эл снижался, пока не ткнулся носом в грязь, а потом заглянул сквозь спутанные голубые локоны в измученные, залитые слезами синие глаза красавицы-ардаванши: леди Симрустар Аугламир.

Глава четырнадцатая

Гнев в суде

Эльфы и сегодня еще говорят «блестящий, как двор коронеля», когда описывают роскошь или изящество какой-нибудь работы. И память об этом блеске никогда не умрет.

Двор и Суд коронеля славился своим благолепием. Как известно, даже отпрыски самых могущественных домов замолкали в восхищении и страхе, когда в пышных одеждах свита владыки Кормантора представала их взорам. Из гармонии их речей и деяний вышли самые серьезные и наиболее благородные суждения того века.

Шалхейра Каландра,

Верховный Бард Эльфов Летней Звезды

из Серебряных Клинков и Летних Ночей:

неофициальная, но истинная история Кормантора,

изданная в Год Арфы

Громкий, словно сразу ударили по струнам многих арф, нежный и волшебно усиленный голос леди герольда разнесся над зеркально-гладким полом огромной дворцовой Палаты Суда:

- Лорд Халадавар; лорд Урддаск; лорд Малгат.

Среди придворных началось некоторое движение; сразу возник шумок, но тут же сменился взволнованной тишиной.

В зал вошли три старых эльфа-лорда в своих самых лучших одеждах, подобающих их сану. Точнее сказать, они шли по воздуху. Их слуги отстали и присоединились к арматорам, что стояли у дверей палаты. В повисшей напряженной тишине три главы своих домов шествовали по длинному, открытому залу к водоему. За ними следом тянулся шорох, поскольку по мере их продвижения стоявшие по обеим сторонам придворные переходили с места на место, чтобы лучше видеть происходящее. Среди этой волны движений одна невысокая, тоненькая, похожая на детскую фигурка скрылась за гобеленом, скрывавшим тайный выход, и выскользнула из комнаты.

Над пылающим круглым Водоемом Памяти плавал трон коронеля, и на нем в сверкающих белых одеждах непринужденно сидел престарелый лорд Элтаргрим.

- Добро пожаловать, подходите, - хоть и официально, но приветливо сказал он. - О чем вы хотите говорить здесь, перед всем Кормантором?

Лорд Халадавар простер руки:

- Мы хотим говорить о вашем плане Открытия. У нас есть некоторые сомнения по этому делу.

- Прямо сказано, продолжайте в том же духе, - сдержанно разрешил Элтаргрим.

Все три лорда как один развязали пояса своих одежд. Молнии потрескивали на рукоятях объявившихся боевых мечей. Придворные дружно ахнули от ужаса при столь вопиющем нарушении этикета. Не стоило говорить об опасности, которую представляли бы такие мечи, будь они подняты в густой толпе палаты, пусть даже плотно перекрытой заклинаниями.

Со своих мест у дверей двинулись мрачные арматоры, но коронель взмахом руки отослал их обратно. Потом он поднял руку ладонью вверх, призывая к тишине. Когда шум стих, он указал на водоем, мерцающий тревожными огнями, и спокойно сказал: