Свобода и Магия - Максим Вишневенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Месье де Ноай, Вы читали, нет, ну Вы читали?! — не обращая внимание на Готье, убравшего руку с палочки и скрестившего руки на груди, он обратился к сидящему мужчине, а потом грохнул газетой о стол перед ним.
Иосиф неспеша зашёл внутрь, аккуратно прикрыв за собой дверь.
— Что это, Анри? — поинтересовался Габриэль, чуть приподняв бровь.
— Но ты прочти! Прочти слова Серафимы! — тот повысил голос и опёрся руками на столешницу напротив де Ноайя.
— Я думал, вы с ней заодно? — простодушно заметил его собеседник, не меняя своей позы.
— Не время для подколов, — бросил де Камбэрак раздражённо, — Это немыслимо, это скандал! — он развернулся к Полю и бросил на него гневный взгляд, — Это всё Ваш Департамент, месье Готье!
— Я бы попросил выбирать выражения, — процедил тот сквозь зубы, снова опуская руку на палочку.
Анри увидел этот жест, выпятил подбородок и поставил руки на пояс:
— Сразу видно, в мракоборцах остались лишь те, кто может решать всё силой.
— Хватит, — Габриэль не повышал голоса, но его тон заставил всех обернуться в его сторону.
Он зашуршал газетой, разворачивая её. С колдографии на первой полосе на него смотрела Серафима Абрабанель в строгом платье с воротом под горло, смотрела очень серьёзно. А над ней красовался заголовок “Ректор Шармбатона зажигает новый рассвет”.
Габриэль поднял глаза на Анри, который уже снова развернулся к нему и приосанился, затем перевёл взгляд на безмолвствующего Иосифа, который так и стоял у двери, сложив ладони в замок. Потом он вытащил палочку, дотронулся до газеты, произнёс заклинание, и все услышали голос Серафимы:
— Всего лишь месяц тому назад я буквально здесь опубликовала свои мысли о том, что мне предстоит сделать на посту Ректора Шармбатона. Тёмные времена, с которыми мы, вся наша нация, столкнулись, достигли своего апогея. Несмотря на тяжкие беды, которые обрушились на всех нас, мы собрались преподавательским составом нашей академии совместно с представителями Французской Директории, чтобы показать наше единство, единодушие и твёрдое желание преодолеть трудности, с которыми мы все столкнулись. Я не знаю, сколько волшебников читает меня сейчас, но хочу обратиться ко всем вам из глубин моего сердца и затронуть глубины ваших сердец. Я полагаю, что всё сообщество французских волшебников горячо интересует, что я скажу в этой статье. Поэтому я буду говорить со всей серьёзностью и открытостью, как того требует данная минута. Французские волшебники есть народ, пробуждённый, воспитанный и обученный столетиями мудрого управления великими людьми, к сожалению, ныне почившими. Этот народ в состоянии вынести всю правду. Он должен знать всю серьёзность положения, и поэтому его руководство может требовать от него необходимых жёстких и даже жесточайших мер. Мы, французы, вооружены на случай слабости и нерешительности. Удары и несчастья только придадут нам дополнительные силы, твёрдую решимость, а также духовную и боевую волю для преодоления всех трудностей и преград.
Лицо Иосифа было скромным и непроницаемым. Поль слушал, скрестив руки на груди и раздувая ноздри. Анри время от времени в волнении тёр шею, а Габриэль изредка усмехался.
— Сейчас не время спрашивать, как всё это произошло. Это может подождать, до тех пор пока французский народ и весь мир не узнает полную правду о несчастье последних дней, и о его глубокой и судьбоносной значимости. Случившееся имеет глубокое историческое значение не только для всего нашего государства, но и для всей Западной Европы, но и она не напрасна, и будущее покажет почему. Когда я перескакиваю через прошлое и смотрю вперёд, я делаю это нарочно. Время не ждёт! Времени на бесполезные дискуссии больше не осталось. Мы должны действовать немедленно, тщательно и решительно, точно также, как действовали наши враги, — голос Серафимы по-прежнему звучал со страницы газеты так явственно, будто бы она стояла сейчас посреди комнаты, — Вчера мы все столкнулись с вызовом, которого не было с нашей страной со времён Столетней Войны, вчера наша Арденнская Звезда, Светоч Мира и Прогресса, глава Французской Директории, Кристина Фавр де Поль была арестована в Германии по совершенно ложному и надуманному предлогу. Её обвиняют, в преднамеренном убийстве по меньшей мере пятерых волшебников, что является совершеннейшим вздором само по себе, однако же я не имею права замалчивать это, ибо не хочу, чтобы у вас сложилось ложное представление о положении дел, которое может привести к ложным выводам и дать французским волшебникам ложное ощущение безопасности, что при нынешней ситуации более чем неуместно. Сейчас же мы должны принять всё, как есть, найти и применить пути и способы для того, чтобы снова изменить ситуацию в нашу пользу.
Габриэль заклинанием остановил голос Серафимы, после жестом пресёк желание Поля высказаться и обратился к Иосифу:
— Зная о делах вашего семейства с немцами в последнее время, мне чрезвычайно любопытно, с чего Ваша сестра выступает с такими речами до официально выдвинутых обвинений, — он перевёл взгляд на де Кабэрака, — Директория не получала писем с обвинением Фавр де Поль в подобных преступлениях, потому это похоже на то, что Серафима только что, как там у маглов это говорится? — он вопросительно посмотрел на Готье.
— Выстрелила себе в ногу, — ответил тот.
— Точно, — кивнул Габриэль, — Анри, можно я этот фарс не буду продолжать читать?
— Я всё же вынужден просить прочитать статью до конца, — скромно улыбнулся Иосиф, — Моя сестра любит долгие вступления.
— Ох, кто я такой, чтобы отказывать в просьбе представителю такого почтенного семейства, — вздохнул де Ноай, и снова произнёс заклинание, дотронувшись волшебной палочкой до газеты.
Та вновь заговорила голосом Серафимы:
— Буря, сгущающаяся над немецкими лесами, готова надвинуться на наш древний континент, и готова обрушиться уже в ближайшее время, осенью. Эта буря затмевает собой весь прежний человеческий и исторический опыт. Французская нация и наши союзники есть единственно возможная защита. Прошлый век показал всем нам всю серьёзность опасности, которую несёт техномагия на востоке от нашей страны. Я громким голосом предостерегаю всех волшебников, что читают это, и весь мир от паралича воли и духа. Я хочу открыть вам глаза на страшную опасность, исходящую от восточной техномагии, которая готова
