Свобода и Магия - Максим Вишневенко

— Так-то Вы всё верно говорите, — кивнула та, — Но это будет крайне непривычно, такая смена требований к ним.

— Я ручаюсь за свой факультет, что у нас подобных проблем не будет! — выпалил Хосе. Серафима благодарно кивнула.

— Думаю, следует ввести что-то демократическое для студентов, чтобы в том числе особо рьяных занять, — произнесла Лучиано, — Пусть совещаются, решают какие-то неважные вопросы. Меню в столовой, например. Или репертуар музыкантов на балу, лишь бы делом были заняты и не мешали нам.

— Мне больше интересно, как будет реагировать на решение мадемуазели Абрабанель Директория? — Винсент оглядел собравшихся и поправил волосы, — Как я понимаю, официальной поддержки наших решений от них не поступало?

— Фавр де Поль в Германии, — пожала плечами и торжествующе улыбнулась та, — Де Ноай не решится без неё на что-то серьёзное, старый лев слишком стар, чтобы пойти на что-то самостоятельно. А мракоборцы хоть и преданы ей до безумия, но в большинстве своём молоды. Винсент, ты правда думаешь, что нам с ними необходимо считаться? — она отпила сангрию, — Думаю, что уже очень скоро мы восстановим должность Министра Магии, покончив со всем этим фарсом.

— А я же верно понимаю, что пока что так и неизвестно, зачем Фавр де Поль поехала в Германию? — подала голос до этого молчавшая девушка, ровесница Серафимы.

— Это неважно, — махнула рукой Абрабанель, — Она хладнокровно убила пятерых, в том числе мракоборца, когда её пытались задержать, — она покачала головой, — Прямая ей дорога в Нурменгард, и поделом.

— Это и хорошо, такие люди не должны руководить Францией, — покачал головой Винсент.

— Такие люди вообще ничем не должны руководить, — утвердительно кивнула ему Серафима.

Глава XXIV. Цугцванг

(16 августа)

— И как ты оцениваешь эту выходку? — Отто бросил газету на столик перед Притвицем, откинулся в кресле и сложил пальцы домиком.

Тот усмехнулся, бросил взгляд на газету и медленно кивнул.

— Трое моих подопечных погибло от рук этой француженки, я всё сообщил тебе, ты передал это своей Серафиме, а мы получили вот это? — Отто фыркнул и презрительно взглянул на собеседника, тот покачал головой, потом внезапно что-то словно осознал и посмотрел внимательно на Отто:

— Шваниц решил, что никого не стоит откачивать?

— Нет, — пожевал губами тот, — Один задохнулся, другой сгорел. Ну, а Лаэзу никак не вылечить.

— Тебе не кажется, что он догадывается о том, что твои люди проникли в его департамент?

— Не кажется, я уверен, — кивнул Отто, — Но нет, пока ничего я не могу с этим поделать. Тем более, что кто-то пообещал начать действовать, правда, пока что действуют одни лишь ударенные головой француженки.

— Она не ударенная головой, — отмахнулся Якоб и встал, — Ты будто бы из какой-то норы выбрался. Серафима действует в рамках нормальной магловской политики.

— Чьей политики? — поднял бровь его собеседник.

— Кайнцауберов, — фыркнул Притвиц, прошёлся к окну и открыл его. В комнату ворвался свежий дневной воздух, — Отто, скажи, что тебя смущает?

— Турки, — тот внимательно посмотрел на своего собеседника, — Меня смущает то, как быстро они нашли союзника во Франции.

— Серафиме турки нужны для защиты от последователей Фавр де Поль, — Якоб пожал плечами и встал спиной к окну, оперевшись на подоконник, — О, кстати, тут приходил с предложением Мустафа Озтюрк.

Отто продолжил внимательно смотреть на Якоба. На его скулах заиграли желваки.

— Он предлагал свою помощь, — развёл руками тот, — Он догадывается о том, что твоих людей здорово потрепали в последнее время, потому предлагал своих бойцов в обмен на помощь.

— Какую цену он предложил за помощь? — глаза Отто превратились в две щёлочки.

— Не важно, — Притвиц расплылся в улыбку, — Но я отказался, цена слишком высока. Да, я понимаю, чего турки хотят.

— Землю они нашу получить хотят. Землю.

— Землю я им не дам, но они и без моего дозволения могут попробовать получить.

— Что он попросил? — голос Отто наполнился металлом.

— Мальчиков Мирбахов и землю на холме Калькризе, — по лицу Якоба пронеслось смятение.

— Ты же, надеюсь, понимаешь, чем это грозит нам?

— Да, тут я согласен с профессором.

Отто помолчал, пожевал губами и поднялся. Прошёлся до камина, присел на корточки, пошевелил кочергой уже почти прогоревшие дрова, те ответили снопом искр. Якоб не менял своего положения, вдыхая воздух с улицы.

— Это была прямая атака на Августу и Шваница, — наконец произнёс он.

— И на нас, — Отто оставил дрова и поднялся, — Ты забыл, что мы тоже техномаги? Эта история про бурю над немецкими лесами, она как красная тряпка для всех наших возможных противников. Много кто ещё помнит сороковые.

— Я не отменяю своё обещание, техномаги будут выведены из подполья.

— А что ты дальше намерен делать? — Отто очень внимательно посмотрел на Притвица, — Благодаря Серафиме события закрутились, надо начинать действовать.

— Мне нужна твоя помощь с Мольтке, — произнёс Якоб, скрестив руки на груди.

— Он должен умереть? — усмехнулся его собеседник.

— Не просто умереть, — покачал головой Притвиц, — Ты прав, что события завертелись, однако я так и планировал. Серафима преследует собственные интересы, и нам они не сильно важны, но она начала действовать так, как нам выгодно. Но для нашей атаки на Августу нужна красивая смерть, вот Мольтке как раз нам в этом поможет.

— Ты хочешь сделать из него символ?

— Да, он нам очень нужен, — кивнул Притвиц.

— А турки?

— А что турки?

— На чьей стороне они будут выступать?

— На своей, — покачал головой Якоб, — Это будет первая проблема после того, как мы возьмём власть.

— Знаешь, кто на самом деле этот Хаким? — Отто хитро улыбнулся.

— Просвети-ка, — осклабился Притвиц.

— Знаешь ты всё, — скривился его собеседник, — Он из Глубинного Государства. Турки снова присматриваются к Европе, но в этот раз они решили начать сразу с Германии, а не с Балкан. Те турецкие няньки и воспитательницы, которых поголовно нанимают, они все работают в его паутине. Австрия и Германия вот его цель для экспансии в