Воины Тьмы - Мария Симонова

Тема была животрепещущая, но мне волей-неволей пришлось ее на время отложить: мы сейчас летели прямо на отвесный берег, но в том месте, куда мы через несколько мгновений должны были всей группой живописно врезаться, возникла прямая продольная трещина, и в стороны разъехались огромные, выкрашенные под цвет шельфа створки ворот.

Мы влетели в очень длинное, освещенное рядами огней помещение ангара, и конвой сразу опустился на посадочную полосу; но дракон продолжал лететь вперед, и вскоре я понял причину его стремления приземлиться в конце ангара: там, задвинутый в правый дальний угол, — думаю, чтобы не загораживать окна диспетчерской и не мешать катерам на взлете, — лежал грандиозным золотым слитком кто-то из ксенли. Уже на подлете я разглядел, что это кот.

"Что ж, они его так и держат здесь? — подумалось было мне, но я тут же вспомнил слова, сказанные еще Палострором на Базе: кто заставит ксенли сдвинуться с места, если он сам этого не хочет? Самое большее, что они, как видно, смогли упросить его сделать, — это прилечь в сторонке, чтобы не мешать функционированию аэродрома. С противоположной стороны рядами стояли катера, а перед ними узнаваемо, можно даже сказать — по-домашнему, выстроился комитет по встрече: пятнадцать вооруженных мечами легр и один — то есть одна — их командир, стоящая шага на два впереди общей шеренги.

Дракон, приземлившись, как ни в чем не бывало тут же потопал к коту.

— Эй, погоди, дай спуститься! «А зачем? Оставайтесь на мне!»

— И что мы будем на тебе делать? «Общаться».

— Ты забыл, зачем мы здесь?

«Потребуй, чтобы Эйва привели к тебе!»

Все равно ведь не приведут.

«А ты попробуй. Только не отпускай ее… Все, поздно».

Ильес как раз соскочила с крутого бока ксенли, куда она успела отойти, пока я с ним базарил, и пошла навстречу своим сородичам. За несколько шагов до них она остановилась, и все они молча опустились перед ней на одно колено.

Мы с Дру переглянулись. Теперь уже не торопясь спускаться, мы наблюдали со спины ксенли за странной церемонией приветствия сержанта, между тем как дракон подошел к коту и улегся рядом с ним. Наверняка между ними тут же завязалась дружеская беседа по каким-то своим каналам, но я бесцеремонно ее прервал.

Что у них — в обычае так встречать всех прибывающих на историческую родину сержантов?

Дракон вздохнул.

«Не всех».

— А каких именно?

«Только членов императорской фамилии».

— Та-а-ак… И ты об этом знал?

«Я знал с самого начала. Но понимаешь…»

— Ни слова больше! Я сыт по горло твоими принципами.

Я обернулся к Дру.

— Слышал?

— Да. Интересно, а где ты ее подобрал?

— Это нам подарок еще от Волбата. «Между прочим…»

— Между прочим, раньше надо было вякать, а теперь лучше помалкивай.

Вообще-то сердиться на дракона всерьез не имело смысла — таким уж «принципиальным» его создали наши предки. Но я все-таки разозлился не на шутку: принципы принципами, но можно было хотя бы намекнуть!

«Я же намекнул, чтобы ты ее не отпускал…»

— Спасибо, это было очень вовремя!

Тем временем встречающие уже поднялись с колен, Ильес перебросилась парой фраз с их командиром, после чего направилась за катера и скрылась за дверью в задней стене ангара. Комитет по встрече направился в нашу сторону. Подойдя к дракону, командир крикнула:

— Спускайтесь!

Я переглянулся с Дру. Сидеть на драконе и дальше явно не имело смысла. Мы со Сфитом подняли Дру в кресле и понесли его вниз. Легры молча ожидали, пока мы спустимся; симпатичные кошачьи мордашки, среди которых не имелось ни одной, похожей на Ильес, — все они были желтоглазые и расцветкой напоминали сиамских кошек.

«Поосторожнее здесь. Я тебя жду. То есть мы вас ждем».

— Какие нежности. Я прямо тронут. Ждите.

Глава 7

Я ошибался, думая, что нас приземляют далеко в стороне от курортной зоны. Оказывается, Лейрм — так называлось место, куда нас отконвоировали с орбиты, — являлся резиденцией императорской фамилии на Сигоше. Гигантский замок, вырубленный в толще материковой породы. А внутри… Словами это не опишешь — просто бессистемный средневековый сюр. Залы, похожие на головоломки, лестницы, берущие начало где угодно, — узенькие и широкие, прямые и изогнутые, как путь жука-точильщика; запутанные переходы в не отягощенном строгой геометрией пространстве — сходящиеся, расходящиеся, выводящие к самым неожиданным перспективам. Ровных полов здесь не было просто в принципе, даже в так называемых залах: везде какие-то приступочки, лесенки, спуски, подъемы… У легр оказались очень специфические понятия о шикарной резиденции на комфортабельном курорте. Предметы роскоши здесь тоже отличались особой крутизной: повсюду в Лейрме стояли механизмы самых разных размеров, форм и принципов действия — от неимоверно сложных, величиной до небольшого паровоза, до смехотворно простых, уместившихся бы и в кармане; и все эти приспособления стучали, шуршали, журчали, позвякивали, одним словом — постоянно работали, никуда при этом не двигаясь и ничего не производя, кроме непрерывного шумового фона. Больше всего они напоминали действующие модели перпетуум-мобиле. Когда я спросил у одной из охранниц — что это за агрегаты, она ответила просто — шинты. На вопрос — зачем они нужны, ответ был чуть сложнее — для жизни. Я бы еще добавил — для роскошной жизни: почти все шинты в Лейрме — а их здесь стояли сотни, если не тысячи, — как выяснилось позднее, были предметами антиквариата, многие даже являлись бесценными раритетами. С первого же дня нам с Дру были предоставлены отдельные апартаменты и практически неограниченная свобода передвижения внутри Лейрма. Правда, Дру этой свободой почти не пользовался, потому что проклятое кресло так и не выпускало его из своих любящих объятий ни на секунду, и он с грехом пополам добирался на нем только до определенных мест индивидуального пользования. Я же распоряжался своей свободой по мере сил, но повсюду, куда бы я ни пошел, меня сопровождала охранница. Мы жили в Лейрме уже восьмые сутки, и я за это время успел кое-что здесь осмотреть и облазить, делать тут больше все равно было нечего. Меня очень интересовали шинты, можно даже сказать — завораживали. Бродя по Лейрму, я часто останавливался перед ними и подолгу всматривался в движения причудливых молоточков, маховиков, дисков, спиралей, шаров и колесиков, пытаясь разобраться, которая из частей движется первой, давая беспокойную жизнь всем остальным. Ильес мы больше так и не видели с тех самых пор, как сержант слиняла из ангара куда-то в боковую дверь, да и вообще почти никого не видели, кроме охранниц и прислуги. Кстати, чистоплотная прислуга позаботилась и о нашем внешнем виде; на следующее же утро после прибытия, проснувшись, я обнаружил свою одежду отстиранной от пота и кровавых пятен, выглаженной и зашитой. Бродя по Лейр-му, я сталкивался раза три с леграми, которым моя охранница кланялась, но мои попытки заговорить с ними игнорировались каждый раз с чисто кошачьим высокомерием. Начальница охраны на все вопросы отвечала кратко: когда в Лейрм прибудет представитель правительства, мы будем вызваны для беседы с ней. Меньше всего меня занимали беседы с представителями их правительства. Единственное, что меня здесь действительно интересовало, так это — где находится Ли. Он мог сейчас быть где-то совсем рядом — в Лейрме для меня были закрыты целые территории, — а мог находиться и на противоположной стороне Сигоша. Наша относительная свобода ничего нам не давала, но, вероятно, не противоречила правилам игры, в которой мы заранее были обречены на проигрыш: Ильес знала, что без Ли мы все равно никуда отсюда не денемся. Это была игра по ее правилам, и мы в этой игре являлись даже не игроками, а как бы недобранным флеш-роялем: мы просидели в ее семейной резиденции уже восемь дней, а могли с тем же успехом просидеть здесь и целый год, да при открытых дверях; ей оставалось только дождаться, когда в руки приплывут недостающие карты, — а чего ж им не приплыть при таком-то фартовом раскладе, — и банковать. Потому-то она и не желала общаться с нами; с флеш-роялем, даже будь он в полном составе, не говорят: его полагается просто демонстрировать противнику. Так ведь, сержант? Да — она ведь у нас больше не сержант. И даже не фельдмаршал. Она ведь у нас теперь, кажется, принцесса? И ей до нас, простых генералов, положено снисходить. А нам до нее… Нам до тебя, принцес-сочка, придется расти. И набирать полосочки…