Россия: страна негасимого света - Александр Андреевич Проханов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Матильда» как поле боя[73]
Фильм режиссёра Учителя «Матильда» — не просто кинофильм, не просто произведение искусства, не просто эстетическое диво. Это — оружие, отточенный гарпун, направленный умным китобоем в самую сердцевину русской боли. Этот гарпун пробивает в храме царские врата и ударяет в алтарь. Он ранит православное сознание в самое уязвимое и больное место — он бьёт в царя, который для сегодняшней православной церкви является святым мучеником, главной духовной основой возрождающегося в России православия. Вырви образ царя-мученика из православного миросознания — зашатаются все алтари, зарыдают все святые, обезлюдеют храмы, умоются кровавыми слезами верующие.
Но это удар не только по православию. Это удар по всему русскому, по обездоленной русскости, которая после 1991 года не находит себе места в российском обществе. Она не находит себе места в литературе, где исчезли великие деревенщики Распутин, Белов, Абрамов. Не находит места в музыке, в которой исчезла русская песня, русский романс, симфонии великих Прокофьева и Свиридова. Её нет в патриотических русских организациях, которые выморочны и существуют как однодневки, распадаясь при первом дуновении жестокого социального ветра.
В 90-е годы либералы называли русских фашистами. А сегодня суровая власть охотится за националистами, прячет их за решётку, используя для этого жестокие уголовные уложения.
Русскость находит себе приют в монастырях и храмах. Она прячется за монастырскими стенами, как пряталась в период татаро-монгольского нашествия, унося из пожаров, сберегая в монастырях священные тексты и драгоценные манускрипты.
Сегодня эта укрывшаяся в монастырях русскость, осаждаемая русофобами, мнительная, чувствительная к обидам, исполнена страданием. Гарпун, запущенный режиссёром Учителем, ранил эту русскость, настиг её в монастырских твердынях. И она, раненая, испытывая боль, выскакивает из-за монастырских стен шумными бестолковыми ватагами, кидает зажигательные бутылки, обливает нечистотами своих недругов. А потом под улюлюканье неприятеля вновь укрывается за монастырскими стенами.
Господин Учитель принадлежит к той когорте, которая в начале XX века демонизировала романовский централизм, изгрызла обветшалый ствол русской государственности и повалила его. Она же — умная, разрушительная, беспощадная, — привела к падению монархии. Она же, эта сила, через 70 лет накинулась на дряхлеющий советский централизм, и, как бобры перегрызают ствол дерева, так она перегрызла древо советской империи, и оно рухнуло.
Теперь эта сила грызёт своими жёлтыми сильными зубами древо путинского централизма, обрекая его на падение. Эта демоническая сила вобрала в себя множество умных, смелых, блистательных и беспощадных людей. Эта сила исконно ненавидит державное государство российское, не желает ему величия, не желает ему великих пространств, не желает ему великой истории, грызёт, точит, оскверняет его, внушая народам, населяющим империю, чувство гадливости и неприятия к своей стране. Эта ненависть не объяснима ни национальным, ни сословным, ни социальным. В этом зверском чувстве присутствует какая-то древняя тоталитарная секта, храмы которой находятся на обратной стороне Луны в безводном Море Дождей.
В сегодняшней России существует три фрагмента, три льдины, на которые раскололось некогда единое советское общество. Это либералы, победившие в 1991 году. Это красные, советские, проигравшие в том же году. И белые православные монархисты, которые проиграли в 1917-м, и весь XX век несли непомерные траты.
Три эти льдины, три фрагмента находятся в броуновском движении, то сталкиваются друг с другом, то сращиваются, образуя прихотливые и случайные конгломераты.
После 1991 года белые государственники стремились объединиться с государственниками красными и вместе дать отпор победившим либералам. Этот союз во многом удался. Но затем белые пренебрегли этим союзом с красными и качнулись в сторону либералов, создавая эфемерные нелепые союзы — союзы тех, кто уничтожал монархию, с теми, кто эту монархию представляет. Теперь, когда после поражения двухтысячных годов, после разгона Болотной площади либералы очнулись от поражения и начинают свой новый поход на Кремль, — начинается либеральный реванш, все три фрагмента русского общества уже абсолютно не связаны один с другим, действуют каждый по-своему, враждуют с соседями, создавая в России невыносимую атмосферу неприятия и ненависти.
Учитель своим фильмом вонзил острие в православную святость. Либеральная оса укусила в нос владыку Илариона. И мы видим, как наливается отёк от укуса.
Все три враждующие силы удерживаются от радикального столкновения президентом Путиным, который несёт в себе все три начала, сложно и подчас необъяснимо объединяя их своей сущностью. Однако роль удерживающего даётся ему со всё большим трудом. Канаты, которыми удерживается расползающееся российское общество, натянуты до предела. На этих канатах танцуют балерина Кшесинская и министр культуры Мединский. Танцует Матильда со своим таинственным танцором — министром культуры, и оба поглядывают, как внизу вновь начинают тлеть и разгораться угли русской беды.
Но, может быть, всё-таки есть выход? Может, дать, наконец, праздному, загнивающему, тоскующему обществу настоящее дело, взвалить на него громадную историческую работу, по которой истосковался русский ум, истосковались русские руки? Может, столкнут, наконец, со стапелей корабль русской истории, чтобы он загремел, задышал, заскользил, ушёл всей своей громадой в мировой океан, двинулся угрюмо и мощно в потоках русской истории?..
Революция «Собчак»[74]
Ксения Собчак — политическая сверхновая конструкция, изобретённая в тайных лабораториях Кремля. Это вездеход, способный пройти по топям и хлябям разлагающейся русской жизни. Она — царица, которая хочет сесть на престол в царстве русского распада. Её подданные вскармливались в течение двадцати с лишком лет и сложились в два поколения загадочного, исполненного ядовитого неприятия, бушующего протестантизма, склонного ко всему гадкому и анормальному.
Ксения Собчак — талантливый зверовод. Она организовала огромную звероферму под названием «Дом-2», где в стеклянные стойла помещаются молодые юноши и девушки из обездоленной русской провинции, в которой после распада Советского Союза жизнь превратилась в поедание подножного корма. Этим подножным кормом стал телевизионный экран, на котором Ксения Собчак управляла инстинктами провинциальных пар, побуждая их к случке. А потом пристально, как учёный-психопатолог, наблюдала за их отношениями: ссорами, спорами, любовными ласками, суждениями о человеческой жизни, которая была жизнью пещер, полуобвалившихся нор, где больше не ценились вера, трудолюбие, честь, служение, а только поедание и изнурительное наслаждение своей и чужой плотью.
Ксения Собчак распространяла своё влияние по всей России, превращая огромную страну в подобие скотного двора. Избирателей
