Неоготический детектив: Совсем как ангел; Винтовая лестница - Маргарет Миллар

— Входите, миссис Уотсон, — сказал адвокат. Но она отрицательно потрясла головой и поспешно удалилась. По-моему, домоправительница единственная во всем доме жалела убитого, но и она казалась больше потрясенной, нежели опечаленной.

Я прошла к двери у подножия винтовой лестницы и открыла ее. Если бы только я видела, как Хэлси гонит по аллее машину с присущей ему бездумной лихостью, если бы услышала знакомый гул мотора — все тревоги мои рассеялись бы без следа. Но я ничего не видела и не слышала. Передо мной в тишине воскресного полудня простирался сельский пейзаж — солнечный и безмятежный, — а по аллее медленно шагал мистер Джемисон, который наклонялся время от времени, словно выискивая какие-то следы на земле. Когда я вернулась в бильярдную, мистер Хартон поспешно вытер глаза.

— Блудный сын вернулся домой, мисс Иннес, — сказал он. — Как часто детям приходится отвечать за грехи отцов! — Последнее замечание заставило меня задуматься.

Перед уходом мистер Хартон кое-что рассказал о семье Армстронгов. Пол Армстронг, отец убитого, был женат дважды. Арнольд был ребенком от первого брака. Вторая миссис Армстронг после первого замужества осталась вдовой с ребенком, маленькой девочкой на руках. Эта девочка — теперь двадцатилетняя девушка — взяла фамилию отчима и стала Луизой Армстронг. Сейчас она находилась в Калифорнии вместе с семьей.

— Вероятно, они вернутся немедленно, — заключил адвокат. — Посему, кроме всего прочего, в мои обязанности входит спросить у вас, согласны ли вы отказаться от аренды Саннисайда в пользу Армстронгов.

— Давайте подождем и посмотрим, собираются ли они вообще возвращаться, — сказала я. — Лично я в этом сомневаюсь, а в моем городском доме сейчас идет ремонт.

Обсуждать вопрос дальше адвокат не стал, но впоследствии тот все равно всплыл самым неприятным образом.

В шесть часов вечера тело увезли, а в семь тридцать, после раннего обеда, уехал и мистер Хартон. Гертруда так и не спустилась, и о Хэлси ничего не было слышно. Мистер Джемисон снял жилье в деревне, и в течение дня я не видела его. Около девяти часов вечера раздался звонок в дверь, и он ворвался в гостиную.

— Садитесь, — мрачно сказала я. — Вы нашли улику, которая указывает на меня как на убийцу, мистер Джемисон?

У него хватило воспитанности изобразить смущение.

— Нет, — сказал он. — Если бы Арнольда убили вы, вы не оставили бы никаких улик. Вы слишком умны для этого.

Я несколько потеплела. Следователь порылся в кармане и вытащил оттуда два листочка.

— Я заходил в клуб, — пояснил он, — и среди вещей мистера Армстронга нашел эти бумажки. Одна из них просто любопытна, другая — загадочна.

Сначала он протянул мне листок клубной почтовой бумаги, на котором множество раз повторялось написанное от руки имя Хэлси Б. Иннес. Это была точная копия росписи Хэлси, но ей не хватало легкости и плавности оригинала. Внизу листа росписи становились все уверенней. Увидев выражение моего лица, мистер Джемисон улыбнулся.

— Старые шуточки Арнольда, — заметил он. — Эта бумажка просто любопытна. А вот эта, как я уже сказал, загадочна.

Второй листок, свернутый множество раз в такой крохотный квадратик, что буквы местами вытерлись, являлся частью какой-то записки. Верхняя половина листка отсутствовала, а на нижней малоразборчивым почерком было написано:

«…Внеся изменения в планы… комнатах будет возможно. По-моему, лучше… план для… в одной из комнат… дымоход».

И это все.

— И что же? — спросила я, подняв глаза на следователя. — Что же тут особенного? Человек может заняться перепланировкой своего дома, не становясь при этом объектом для подозрений.

— Да, сама по себе записка не содержит никакой информации, — согласился мистер Джемисон. — Но почему Арнольд Армстронг носил ее с собой, если она ничего не значит? Он никогда не занимался строительством дома. И если здесь говорится о Саннисайде, то в записке может идти речь о чем угодно, начиная от потайной комн…

— Кончая дополнительной ванной, — презрительно подхватила я. — Вы, небось, и отпечатки пальцев сняли с этой бумажки?

— Снял, — улыбнулся мистер Джемисон. — А также у меня имеется отпечаток ботинка на клумбе с тюльпанами и множество других улик. И что самое странное, мисс Иннес, отпечатки пальцев на бумажке вполне могут оказаться вашими, а следы на клумбе безусловно принадлежат вам.

Только беспредельная наглость молодого человека спасла меня. При виде его довольной улыбки я взяла себя в руки и отпорола совершенно безупречную бахрому на тапочке Элизы Кляйнефелтер, прежде чем с интересом осведомилась:

— И зачем же я ходила по клумбе?

— А вы подобрали там что-то, — добродушно ответил он, — о чем поведаете мне чуть позже.

— Неужели? — я воплощала собой вежливое любопытство. — Если вы так проницательны, то, может, сообщите мне, где находится мой автомобиль стоимостью в четыре тысячи долларов?

— Я как раз собирался сделать это, — сказал Джемисон. — Он находится в тридцати милях отсюда, в ремонтной мастерской на железнодорожной станции Эндрю.

Я положила вязание на колени и подняла взгляд.

— А Хэлси? — с некоторым усилием спросила я.

— Давайте обмениваться информацией, — улыбнулся следователь. — Я отвечу на ваш вопрос, когда узнаю, что вы подобрали на клумбе.

Некоторое время мы пристально смотрели друг на друга — не враждебно, а как бы оценивая силу противника. Потом Джемисон улыбнулся и поднялся на ноги.

— С вашего позволения я еще раз осмотрю кабинет и винтовую лестницу. А вы пока обдумайте мое предложение.

Он пересек гостиную, и шаги его постепенно стихли вдали. Я перестала симулировать процесс вязания и, откинувшись на спинку кресла, воскресила в памяти все события последних сорока восьми часов. Вот я, старая дева, внучка старого Джона Иннеса, современника Революции, чопорная дама, замешана в вульгарном и отвратительном преступлении и даже пытаюсь обмануть служителя закона! Да, я явно сбилась с прямого и честного пути.

От печальных мыслей меня отвлекли стремительные шаги мистера Джемисона. Он остановился в дверях гостиной.

— Мисс Иннес, — выпалил следователь, — будьте добры, пойдемте со мной и включите свет в восточном коридоре. Я запер кого-то в маленькой комнате на верхней площадке винтовой лестницы.

Я подпрыгнула в кресле и задохнулась.

— Неужели… убийцу?

— Возможно, — спокойно сказал он.

Мы торопливо поднимались по лестнице.

— Кто-то тихо крался по лестнице, когда я вышел из кабинета. Я окликнул его, но вместо того, чтобы ответить, неизвестный повернулся и бросился прочь. Я побежал за ним… Было темно, но, свернув с лестничной площадки, я заметил, как какой-то человек метнулся в эту дверь и захлопнул ее. Я задвинул засов снаружи. Кажется, это чулан.

Мы уже добрались до холла на втором этаже.

— Покажите мне, где здесь включается свет, мисс Иннес, а потом вам лучше посидеть в спальне некоторое время.

Меня сильно трясло, но я твердо решила посмотреть, как Джемисон откроет дверь в чулан. Не знаю, чего именно я боялась, но уже произошло столько ужасных и необъяснимых вещей, что любая правда устраивала меня больше чувства неуверенности и напряженного ожидания.

— Я совершенно спокойна, — заявила я. — И собираюсь остаться здесь.

Яркие лампы вспыхнули вдоль всего восточного коридора. У пересечения его с маленьким коридорчиком находилась площадка винтовой лестницы, казалось, решение пристроить ее сюда пришло архитектору в голову с большим опозданием, уже по окончании строительства.

Сразу за углом, в маленьком коридорчике находилась дверь, о которой говорил мистер Джемисон. Я еще не очень хорошо изучила дом и этого помещения не помнила. Сердце мое отчаянно колотилось, в ушах звенело, но я кивком велела Джемисону начинать. Сама я стояла в восьми-девяти футах от двери. Следователь отодвинул засов и спокойно сказал:

— Выходите.

Ответа не последовало.

— Выходите, — повторил Джемисон.

Потом, кажется, в руке у него появился револьвер, но утверждать это с полной определенностью я не берусь… Вдруг он резко распахнул дверь и отступил в сторону.

Со своего места я не могла видеть внутренность помещения, но увидела, как мистер Джемисон изменился в лице, и услышала, как он яростно чертыхнулся. Потом молодой человек бросился по лестнице вниз, перепрыгивая через три ступеньки. Когда колени мои перестали трястись, я осторожно и боязливо двинулась мелкими шажками вперед и осторожно заглянула в комнату. Сначала я приняла помещение за совершенно пустой чулан. Но, приглядевшись, я испуганно замерла на месте. Вместо пола там зияло черное отверстие, из которого поднимался неописуемо жуткий влажный запах подвала.