Неоготический детектив: Совсем как ангел; Винтовая лестница - Маргарет Миллар

Лидди уже вернулась на кухню: дверь в подвал была закрыта на две щеколды и забаррикадирована столом, на котором возвышалась гора посуды и прочих кухонных принадлежностей.

— Ты узнала, все ли сейчас в доме? — спросила я, игнорируя пирамиды из кастрюль и скалок на столе и огромную кочергу в руке Лидди.

— Рози нигде нет, — с явным удовольствием сообщила Лидди. Она с первого взгляда невзлюбила новую горничную. — Миссис Уотсон зашла в ее комнату и обнаружила, что девчонка ушла куда-то без шляпки. Люди, которые снимают пользующиеся дурной репутацией дома в дюжине миль от города и берут слуг с улицы, не должны удивляться, проснувшись в один прекрасный день с перерезанным горлом.

После этого тщательно завуалированного сарказма Лидди погрузилась в уныние. Тут появился Уорнер с набором слесарных инструментов в руках, и мистер Джемисон проследовал за ним в подвал. Странно, но я не волновалась. Всем сердцем я болела за Хэлси, но никакого страха не испытывала. У прачечной Уорнер положил инструменты на пол и внимательно посмотрел на дверь. Потом взялся за ручку. Дверь открылась без малейшего усилия с его стороны, и глазам нашим предстала пустая темная сушильня!

— Ушел! — с отвращением произнес мистер Джемисон. — Чертовски неаккуратная работа. Мне следовало бы предвидеть это.

Наконец мы включили свет и осмотрели все три помещения прачечной. Тишина и пустота. Стоящая прямо под бельепроводом огромная корзина, полная грязного белья, объясняла, каким образом беглецу удалось остаться в живых. Теперь корзина лежала на полу перевернутой. И это все. Мистер Джемисон обследовал окна: одно из них было незаперто и представляло собой удобный путь к бегству. Так как же скрылся преступник: через дверь или через окно? Скорей всего через дверь. И мне очень хотелось на это надеяться.

Я не могла смириться с мыслью, что мы гнались в темноте за моей бедной девочкой. И все же я ведь встретила Гертруду недалеко от того самого окна.

Усталая и подавленная, я наконец отправилась наверх. Миссис Уотсон и Лидди готовили чай на кухне. В некоторых, случаях жизни люди ищут спасения от бед и болезней в чайнике. Они дают чай умирающим и наливают его в бутылочки грудным детям. Миссис Уотсон готовила поднос для меня и на мой вопрос относительно Рози ответила утвердительно:

— Да, ее действительно нет в доме. Но я не стала бы делать из этого никаких поспешных выводов, мисс Иннес. Рози — симпатичная девушка, и наверняка у нее есть кавалер в деревне. Во всяком случае хотелось бы: служанки гораздо охотнее остаются в Саннисайде, если у них есть здесь какие-нибудь Сильные привязанности.

Гертруда давно вернулась в свою спальню. А когда я пила горячий чай, ко мне вошел мистер Джемисон.

— Мы прервали наш разговор часа полтора назад, — сказал он. — Но прежде чем мы продолжим его, я хочу сообщить вам следующее. В прачечной пряталась женщина с изящной ногой среднего размера. На правой ноге у нее не было ничего, кроме чулка, и, несмотря на открытую дверь, скрылась она через окно.

Я снова подумала о Гертруде: на какую ногу он хромала — на правую или на левую?

ПАРНАЯ ЗАПОНКА

— Мисс Иннес, — начал следователь. — Что вы можете сказать о человеке, которого вы со своей служанкой видели ночью на террасе?

— Это была женщина, — убежденно ответила я.

— Однако ваша служанка с такой же уверенностью утверждает, что это был мужчина.

— Чепуха, — отрезала я. — Лидди стояла с закрытыми глазами. Она всегда закрывает глаза, когда пугается.

— Значит, вам никогда не приходило в голову, что грабитель, проникший в дом позже той же ночью, был женщиной — той самой, которую вы видели на террасе?

— У меня есть основания полагать, что в дом проникал мужчина, — сказала я, вспомнив о перламутровой запонке.

— Теперь мы подошли к самому главному. Что навело вас на подобную мысль?

Я поколебалась.

— Если у вас есть какие-то причины считать полночным гостем мистера Армстронга — кроме той, что он явился сюда на следующую ночь, — вы должны рассказать мне о них, мисс Иннес. Мы ничего не можем принимать на веру. Если незваным гостем, который уронил железный прут и поцарапал лестницу (видите, я все знаю), так вот, если незваным гостем являлась женщина, то почему бы той самой женщине было не вернуться на следующую ночь и при встрече с Армстронгом на лестнице не застрелить его от страха?

— В дом приходил мужчина, — упрямо повторила я. И, будучи не в силах ничем более подтвердить свое заявление, рассказала следователю о перламутровой запонке. Он казался чрезвычайно заинтересованным.

— Вы не отдадите мне запонку? — спросил он, когда я кончила. — Или по крайней мере разрешите мне взглянуть на нее. Полагаю, это очень важная улика.

— Разве одного описания недостаточно?

— Лучше бы, конечно, иметь материальные доказательства.

— Тогда мне очень жаль, — сказала я как можно спокойней. — Я… короче запонка потерялась. Должно быть, выпала из шкатулки на туалетном столике.

Если мое объяснение не удовлетворило мистера Джемисона, то он никак не дал мне понять этого. Он попросил меня как можно более точно описать запонку, а, пока я выполняла его просьбу, вынув из кармана какой-то лист бумаги, пробежал его глазами.

— Одна пара запонок с монограммой, — прочитал он, — одна пара гладких перламутровых запонок, одна пара простых запонок, диадема, украшенная бриллиантами и изумрудами. Запонки, отвечающие вашему описанию, здесь не упоминаются. Однако, если ваше предположение верно, мистера Армстронга должны были увезти отсюда с парой запонок в одном рукаве и только с одной в другом.

Это соображение мне как-то не приходило в голову. Если в дом в ту ночь приходил не убитый, то кто?

— В этом деле есть ряд странных обстоятельств, — продолжал следователь. — Мисс Гертруда Иннес утверждает, что слышала, как кто-то поворачивает ключ в замке, потом дверь открылась и почти мгновенно раздался выстрел. И вот, мисс Иннес, в чем странность: у мистера Армстронга не было с собой ключа, как не было его ни в замке, ни на полу. Другими словами, все факты указывают на следующее: мистера Арнольда впустил кто-то из находившихся в доме.

— Это невозможно, — прервала я молодого человека. — Мистер Джемисон, вы понимаете, что означают ваши слова? Вы ведь практически обвиняете Гертруду в том, что она впустила этого человека в дом.

— Не совсем так, — дружелюбно улыбнулся он. — На самом деле, мисс Иннес, я совершенно уверен, что она этого не делала. Но пока от вас обеих я слышу не всю правду, а только часть ее, что я могу поделать? Вы подобрали какой-то предмет на клумбе с тюльпанами, но отказываетесь говорить мне, что именно. Мисс Гертруда забыла какую-то вещь в бильярдной ночью, но также отказывается говорить, какую именно. Вы догадываетесь о том, куда делась запонка, но не хотите мне рассказывать. Таким образом, я с уверенностью могу утверждать лишь следующее: едва ли Арнольд Армстронг являлся тем самым полночным гостем, который напугал вас, уронив с лестницы, скажем, клюшку для гольфа. И скорее всего на следующую ночь Арнольду Армстронгу открыл дверь кто-то из домашних. Кто знает, может, это была… Лидди!

Я яростно помешала ложечкой чай.

— Мне часто приходилось слышать, — сухо заметила я, — что ассистентами у владельцев похоронных бюро обычно работают чрезвычайно веселые и жизнерадостные молодые люди. Похоже, чувство юмора у человека возрастает в обратной пропорции к серьезности выбранной им профессии.

— Чувство юмора — вещь дикая и жестокая, мисс Иннес, — согласился Джемисон, — особенно с точки зрения женщины. Это ты, Томас?

В дверях стоял Томас Джонсон. Он казался встревоженным и испуганным — и внезапно я вспомнила кожаный саквояж в сторожке. Старик сделал шаг вперед и остановился с опущенной головой, исподлобья глядя на мистера Джемисона.

— Томас, — сказал следователь голосом отнюдь не злым, — я послал за тобой, чтобы ты рассказал нам то, что рассказывал в клубе Сэму Боханнону накануне убийства мистера Армстронга. Ты приходил сюда в пятницу познакомиться с мисс Иннес, не так ли? И приступил к работе в субботу утром.

По какой-то необъяснимой причине Томас словно вздохнул облегченно.

— Да, сэр, — заговорил он. — Дело, значит, было так. Когда мистер Армстронг с семьей уехал, мы с миссис Уотсон остались здесь хозяйничать до приезда съемщиков. Миссис Уотсон смелая женщина и, значит, ночевала в доме. А мне были ниспосланы дурные предзнаменования — о некоторых мисс Иннес знает, поэтому я ночевал в сторожке. Однажды приходит ко мне миссис Уотсон и говорит, значит, так: «Томас, давай-ка ночуй в особняке. А то мне как-то боязно одной». Но я говорю себе: если уж ей там боязно, то мне и подавно страшно. И, в общем, мы порешили на том, что она будет ночевать в сторожке, а я в клубе.