Звездочет - Мишель Яффе

— Я дурак, Джорджо, — вяло отозвался Йен, с отвращением наблюдая в зеркале собственное безволие, которое никому, кроме него самого, не было заметно. — Мне повезло, что у меня есть ты. Иногда мне кажется, что ты знаешь меня лучше, чем я сам.

— Только в том, что касается женщин, — без колебания отозвался Джорджо.

Йен глубоко вздохнул, признавая, что его слуга прав. Но ему не хотелось брать на себя всю вину за свой промах.

— Однако согласись, что она необыкновенная женщина, — сказал он.

— Полностью согласен, — отозвался Джорджо, не помня себя от радости и изумления, что его хозяин так о ней отзывается. — Необыкновенная — это самое правильное слово. Если я вправе судить.

— Конечно, вправе. В конце концов, это именно ты добрался до нее. — Йен развернулся от зеркала и потянулся к столу, где стояла бутылка граппы. — Думаю, по этому поводу стоит выпить. — Он наполнил один бокал, отхлебнул и протянул его Джорджо.

Джорджо был так потрясен тем, что Йен с пониманием отнесся к его поступку, что не сразу задумался, откуда хозяин узнал о том, о чем он никому не сказал. Когда граппа согрела его жилы, он решил, что пришло время поинтересоваться этим.

— Скажите, а как вы догадались об этом? — Джорджо поставил на стол почти пустой бокал.

— Это было нетрудно. — Йен допил остатки. — Стоило спокойно поразмыслить, и я все понял.

— Значит, это не она вам рассказала? — Джорджо, в свою очередь, отхлебнул из вновь наполненного хозяином бокала.

— Она? — нахмурился Йен.

— Ваша невеста, синьорина Сальва. — Он протянул бокал Йену, которому вдруг ужасно захотелось промочить горло.

— Бьянка? Рассказала мне? Но откуда она могла знать?

— Я думаю, она догадывалась, — ответил Джордже с улыбкой, вспоминая, какую сцену она однажды застала. — Сказать по чести, она однажды нас видела. Так что мой поступок мог быть для нее вполне очевидным.

— Она знала, что ты обвинил ее? — изумился Йен.

— Обвинил? С какой стати и в чем я должен был обвинять синьорину Сальву? Скажите, вы уже много выпили? — Джордже взглянул на бутылку граппы на свет.

— Нет, не очень. — Йен нахмурился и потер лоб. — Значит, ты не обвинял Бьянку?

— Почему я должен был это делать? Я считаю, что она невиновна.

— И ты готов поклясться в этом? — Йен вдруг стал очень серьезным.

— Своей жизнью, если угодно, милорд. — Джорджо приложил руку к сердцу. — Я клянусь, что не обвинял синьорину Сальву.

— Тогда, черт побери, о чем мы с тобой разговариваем? — рассвирепел Йен.

— О моей свадьбе, — ответил Джорджо, предварительно отодвинув от хозяина бутылку, прежде чем сделать такое важное сообщение.

— О свадьбе?

— Да. О свадьбе! — повторил Джорджо. — Я женился на Марине, служанке синьорины Сальвы. Когда ее осудили, я испугался, что вы прогоните Марину, и сегодня в полдень мы поженились.

— И это все? Вы поженились? Мы говорили всего лишь об этом? — воскликнул Йен.

— Я лично говорил об этом, — с достоинством отозвался Джорджо, задетый таким пренебрежительным отношением к важнейшему шагу в своей жизни. — Не берусь взять на себя смелость предположить, о чем думали вы.

— Я тоже, Джорджо, я тоже! — Йен покачал головой. — Ну конечно, правое бедро! Знаешь, я на какое-то время выжил из ума. Но теперь я снова в себе, и нам нельзя терять ни минуты. Мы должны придумать способ вытащить Бьянку из тюрьмы.

— Конечно, — скептически оглядел хозяина Джорджо. — Вот достойное свидетельство того, что вы снова в здравом рассудке. Вы же знаете, что тюрьма знаменита тем, что из нее невозможно убежать.

— Значит, нам придется пустить в ход все свое хитроумие, правда? — Йен подмигнул слуге, и тот невольно поежился.

Замешательство Джорджо переросло в настоящую тревогу, когда Йен вдруг стал насвистывать, подпрыгивать на месте и хлопать себя, по ляжкам.

— У меня прекрасная идея, милорд, — осторожно предложил он, чувствуя, что без поддержки не обойдется. — Давайте посвятим в наши планы ваших братьев и остальных Арборетти. Их помощь будет нам только на пользу.

Одержимость Йена не поутихла, когда он признал правоту слуги:

— Ты прав. Тристан прекрасно умеет открывать замки. Полагаю, что мы можем разделить с ними славу похищения преступника из непоколебимой твердыни.

— Славу? Славу быть изгнанным из Венеции за устройство побега осужденной на смерть преступницы?

— Брось, Джорджо, не будь таким бесчувственным. А то люди сочтут тебя черствым, как камень. — Йен бросился к двери мимо глубоко обиженного слуги.

— Меня сочтут черствым?! — воскликнул Джорджо и последовал за хозяином, не желая уступать ему ни толики своей славы.

Глава 26

В гостиной, прямо под библиотекой, Тристан разглядывал украшенный драгоценными камнями кинжал, радуясь тому, что их фамильное оружие не подверглось надругательству.

— Подумываешь о том, чтобы присовокупить его к своей коллекции? — поинтересовался Криспин. — Если предложишь мне хорошие деньги за посредничество, я готов поговорить с Йеном об этом.

— Тристан, по-моему, тебе следует принять предложение Криспина, — посоветовал Себастьян. — Этот кинжал будет прекрасно смотреться под твоим Микеланджело.

— Спасибо за высокое мнение о моей коллекции, — ответил Тристан, откладывая кинжал в сторону. — Но этот предмет — единственный ключ к разгадке.

— Да. И еще тот факт, что Йен был вызван на место преступления, — добавил Себастьян. — Безусловно, кто-то хотел, чтобы он нашел тело, вернее, обнаружил возле него фамильный кинжал, который так легко опознать. Кому-то было нужно время, чтобы заменить орудие убийства на игрушку, и все для того, чтобы бросить тень подозрения на Йена.

— По-моему, проще составить список тех, кто не хотел бы подставить Йена. — Криспин шутил только отчасти. — Лично мне такая мысль часто приходила в голову.

Майлз, который все это время пребывал в глубокой задумчивости, откинул прядь волос со лба и сказал:

— Возможно, мы выбрали неправильный путь. Криспин верно заметил, что мы можем потратить много дней на опрос недоброжелателей Йена.

— Значит, ты считаешь, что заочно обвинить его в убийстве понадобилось человеку, обуреваемому ненавистью, а не тому, кто хотел бы взять над ним реванш? — перебил его Себастьян.

— Именно, — подтвердил Майлз. — Нам следует искать человека, который готов был пойти на все, чтобы убить Изабеллу Беллоккьо. И вам двоим это известно лучше остальных. — Он обернулся к Тристану и Криспину.

Криспин молча покачал головой. Майлз подумал и сказал:

— Единственное, что приходит в голову, так это слух, о котором нам рассказала Бьянка, помните? Изабелла собиралась выйти замуж за дворянина.