Звездный мост - Джек Уильямсон

У него тоже не было выбора. Он являлся средоточием многих сил и влияний, действующих в государстве. Никто бы не позволил ему поступать по своей воле, идти на поводу у нелепых прозрений. Вот для чего нужна сила — чтобы иметь возможность отстоять истину. Но в одиночку не то что истину — свой кусок хлеба не сохранишь. Вот как еще можно вывернуть только что подвернувшуюся под руку формулу — пока на свете существует хотя бы один свободный человек, ни один раб по принуждению не может ощущать себя полностью рабом. Всякое страдание, человеческое горе делится между всеми нами, значит, и избавляться от них следует, взявшись за руки. Несправедливость по отношению к одному есть несправедливость по отношению ко всем нам, ведь с каждым может случиться беда.

«Ты прав, старик, — неожиданно страстно подумал Хорн. — Старик Ву, ты прав! Если кто-то находится в пути, значит, что-то ведет его. Только, наверное, не «что-то», а «кто-то».

Все двойственно в этом мире, как туннель. Он и символ угнетения, и символ надежды…

Чей-то тяжкий вес пригнул его к земле, чьи-то чужие руки потянулись к горлу. Хорн машинально резко пригнулся, и нападавший перелетел через него и рухнул в ров, наполненный водой. Хорн еще успел заметить всплеснувшую черную поверхность воды, хватающие воздух пальцы. В следующее мгновение на него навалился кто-то еще. Несколько странно разодетых фигур подхватили его. Одной из них Хорн успел врезать кулаком, но большего добиться не удалось.

Это не охранники из крепости. Это какие-то звери, когда-то бывшие людьми, да и в людях они числились наемными убийцами, не иначе. Вот откуда такая ловкость. Они взяли его в смертельный круг. Двое из них бросились к жертве — один нырнул к коленям, другой потянулся к горлу. И эту атаку Хорну удалось отбить. Хочешь захватить колено — получи коленом. Однако тот даже после сокрушительного удара сумел прийти в себя. Он перекатился по земле и вновь был готов к нападению. Другой, потянувшийся к горлу, был менее удачлив — Хорн так врезал ему ребром ладони, что тот рухнул на землю и остался недвижим.

Но это был частный успех. Нападавшие и не подумали отступить. Хорн сделал шаг назад. Теперь позади него была пропасть, заполненная водой. Еще шаг — и его ждет участь первого, погибшего во рву.

Надо прорваться к мосту! Он слишком узок, чтобы напасть скопом, а поодиночке он с любым зверьем расправится.

Нападавшие приближались. За что они хотят убить его? Или они намерены заставить его вернуться? Непонятно. Ясно одно — пока их не было, он был в безопасности. Сдаваться тоже ни в коем случае нельзя. Тюрьма есть тюрьма — здесь слабаков не уважают.

Свобода!..

Какова ее цена? И каждый ли человек способен заплатить за нее столько, сколько требуется, а порой и немного больше? Тем более что эта собственность невесомая, ее нельзя завещать детям.

Граждане Плеяд обладали ею, однако Эрон сокрушил их. В Плеядах свобода была дороже всего на свете. Не раз и не два объединенные в федерацию миры вступали в бой за нее, но этого оказалось недостаточно.

Уже во время первой войны с Кварноном империя едва не обломала о них зубы. Во второй войне судьба Эрона висела на волоске, но златокожие пошли на этот риск, потому что само существование Плеяд являлось вызовом их представлениям о силе и власти.

Годы длился перелет эронского флота, потом начались беспощадные сражения, в которых одна сторона пыталась помешать строительству туннеля, а другая, не взирая ни на какие потери, все-таки продолжала возводить терминал. Как только труба была введена в строй, участь Плеяд была решена. И все равно жители Кварнона продолжали сражаться.

Какова цена подобного мужества и самоотверженности? Разрушенные, обезлюдевшие миры? Гибель цивилизации? Миллиарды человеческих жизней?.. Оправданы ли такие жертвы? Кто может дать правильный ответ?

Эронцы были уверены, что они знают. Сожаление вызывал только тот факт, что все тяготы войны, разрушения и жертвы понизили уровень доходности акций в два раза.

Свобода? Назовите вашу цену. Всегда найдется покупатель, если, конечно, вы не запросите слишком много и товар будет стоящий…

Глава 16

Ключ

Хорн принял боевую стойку — чуть пригнулся, ноги полусогнуты, кулаки выставлены чуть вперед, локти прикрывают область живота. Он пересчитал врагов — с такой ордой ему не справиться. Как только кто-то из нападавших получал сокрушительный удар, другой тут же вставал на его место. Скоро Хорн начал уставать, пропускать удары, лицо у него уже было в крови. Потом они все бросились на него, хватая кто за руку, кто за ногу, кто повис на спине, кто начал заламывать голову. Один из этих ублюдков так и намеревался вцепиться ему в горло. Вдруг посреди всей этой суматохи, мелькания кулаков, оскаленных зубов, ударов и ушибов раздался властный голос:

— Хватит! Вы, кровожадные волки… Я кому сказал! Или мне еще раз повторить?

Нападавшие поодиночке начали отваливаться от него, отбегать в сторону. Скоро Хорн был свободен. Ноги у него немного дрожали, однако тело он еще контролировал, поэтому без страха посмотрел на склонившееся над ним лицо.

Человек гигантского роста, чуть прищурившись, смотрел на него. Рост его был далеко за два метра, фигура внушительная. Рыжеватые волосы были длинны и грязными завитками падали на плечи. Борода тоже была рыжая, длинная, колючая…

Маленькое, рыжеватое, под цвет бороды, светило наконец одолело горизонт, однако свету оно прибавило немного. Разве все вокруг подкрасило в этот ядовитый, выродившийся, смешавшийся с апельсиновым тоном багрянец.

Человеку было весело, он не мог скрыть радостные искорки в глазах.

— Спасибо! — поблагодарил Хорн.

Борода неожиданно приблизилась, открылся спрятанный в глубине шерсти рот.

— Не стоит, — великан положил руку Хорну на плечо. — Слушай, парень, ты мне нравишься. Ты хорошо вел себя против этих шавок. Даже паршивые псы набираются храбрости, когда нападают стаей. Они скопом могут загрызть самого гордого оленя. Меня они называют Редблейдом.

Это имя было знакомо Хорну.

— Так это ты и есть знаменитый пират? — спросил он.

Глаза у Редблейда блеснули.

— Выходит, ты слышал обо мне?

Хорн кивнул. Это имя было синонимом разрушительной силы, резни, насилия и в то же время — вызовом жестокой власти, которую олицетворяла империя.

— Им пришлось послать три крейсера, чтобы справиться со мной, — похвастал Редблейд. — Они захватили меня спящего.

— Меня зовут Хорн, я — солдат удачи.