Избранное. Том 3: Никогда не хочется ставить точку - Олег Куваев

Сентябрь 1966

Не ехал (на Чукотку) по простой причине — надо было сдать книгу, потом замаячила следующая книга, а главное, я просто боялся попасть в обстановку бессмысленного анархизма. Книга у меня сейчас написана на 40 процентов хорошо, на 70 плохо, и дальше — никак. А сдать рукопись я должен не позднее декабря. Еще надо две повести. И я, дурак, живу часто не так, как надо, когда сдаешь кн|1гу. Первая повесть пойдет, видимо, в трех номерах, в ней пять листов. Вторая вот лежит передо мной в расхристанном виде. В 68 м году я книгу издавать не буду. Буду писать роман.

Ноябрь 1966

О твоих литературных делах. Я позволю себе дать тебе пару советов.

Главное: забудь о том, что ты газетчик. Всячески вытрави из себя газетчика. Ты школьник из 10 го класса, которого переполнили впечатления, и он взял в руки авторучку. Ужасным образом следя за штампами.

Второе главное: прежде всего интересны твои личные мысли, твой личный взгляд на вещи;. Ты видишь явление, факт, ты умный человек, болеешь за правое дело, и вот именно твой личный, для самого себя написанный, сокровенный взгляд и нужен.

30 ноября 1966

" Смешно сказать, Володя, заболел я острой неврастенией, микстуры пью. Мысли скачут, по десять дней не могу

299

работать, лежу как труп с книжкой на диване. Такова цена предательства по отношению к Северу, хотя ты сам понимаешь, это было и необходимо:

Но я то знаю, никакие микстуры меня не вылечат, а надо мне лето поползать по кочкам, половить рыбку, двухстволку в руках подержать, тогда я опять на пару лет здоровый человек.

Я очень склоняюсь к мысли побывать у тебя на твоих вольных промыслах, но поступать придется по необходимости. Книга и прочее.,

16 мая 1967

Где ты собираешься быть июль — август? Понимаешь, я вроде освобождаюсь и мне надо приступать к планированию лета. В общем то вариант Эльгыгытгына, если он реален, — не столь уж плохо. Но у меня дела так, что в бесцельном шлянии по Певекам и Билибиным мне время лучше не проводить.

4 июня 1967

Куда мне лететь? В Певек или Билибино? Ты пойми, что корней у меня там не осталось, и в общем то бЦло бы лучше, если бы ты выбрался туда для встречи.

16 июня 1967

Вопросов нет. Оформляю командировку от "Вокруг света". Болею я, старик, как старый Бобик из старого короба. Совсем расклеился. Уж прямо и боюсь, как мне там у вас не раскиснуть. Одна надежда, что старая пятка почует кочку и труба запоет "ай хо"! В Москве слякотища, безнадега какая то, вот прямо сел бы да сегодня к вам и улетел. Короче, к первым числам июля я должен буду (до 10 го) быть в Певеке.

Июль 1967

Оформляю командировку от "Вокруг света". Полечу прямо в Певек. это хорошо. Мне там надо быть и надо посидеть в фондах, имея в виду мой эпохальный роман о Певеке, который через годик полтора потрясет человечество,

Январь 1972

Если вы будете на моих родных местах "Чаун — Лелювеем — Пучевеем", — то думаю, что я приеду. Проститься с родиной, ибо эти места и есть моя родина.

Сентябрь 1972

Закончил свои дела на высокой горе. Эльбрус. Торчал я тут сорок пять дней, все эти дни вставал в шесть утра и таким путем закончил второй вариант толстого романа. Этот вариант уже можно демонстрировать своим людям, третий вариант, думаю, явится окончательным. Думаю сделать его за октябрь, ноябрь.

Сентябрь 1972

Я говорил тебе, что будущей осенью думаю двинуть на Омолон на всю зиму. Если все будет правильно, то итогом будут две книжки: роман номер два и очерковая книжка про лес и зверюшек. если этот вариант не выгорит, то опять таки на полгода я двину на мыс Шелагский. Походить за нерпой, за моржом и так далее. Чувствую, что обязан написать охотничий роман.

Ноябрь 1972

Надо писать о рабочем классе. Писать о нем весьма трудно, ибо. тема достаточно испорчена плохой литературой. Написать историю "Валькумея", но так, чтобы это была не история, а сегодняшний день и чтобы во главе угла был все-таки рабочий класс и работа, а не пурга и т. п. — вот в чем задача.

Сентябрь 1973

". На Омолон я в этом году не попал. Постараюсь на месяц уехать в Карелию. Там тоже есть зйакомый промысловик, и потому таежный промысел я могу начать осваивать у него. Все в одну корзину. Для книги.

Январь 1974

Хочу на Чукотку — силов нету. на весну у меня и планов нет, кроме как к вам. ехать.

Июнь 1974

Все идет нормально, кроме одного — высохла душа по Чукотке и по общению со своими ребятами.

Август 1974

С весны я плотно переселяюсь на Север. Дела этого требуют. Два романа в заготовке — "Правила бегства" и "Последний охотник". Без того, нтобы побывать на Чукотке, и в. Крестах, и на Омолоне, я этого не сделаю: Точнее, сделаю, но не так, как сейчас требуетфамилия.

Октябрь 1974

Я всегда считал и считаю, что если кому то или чему то служишь — служи. Нет хуже занятия, чем кухонная трепотня на скользкие темы. —

Январь 1975

1. Романтгазету я уже сдал. Она должна через месяц выйти.,

2. Книгу я также сдал. Через пару месяцев должна быть.

3. С "Мосфильмом я уже разобрался. Сценарий принят.

4. Во втором номере "Юности" идет рассказ.

5. Половину сценария для "Таджикфильма" я уже написал.

Из писем А. В. Мифтахутдинову

Мифтахутдинов Альберт Валеевич — писатель.

[1973–1974].

Тов. Мифтахутдинову — Начальнику и Душеприказчику по роману. Для мнения и сведения.

1. Роман посылается "на всякий случай" и без назойливости. Посему не надо его регистрировать, рецензировать и кастрировать. Но курировать надо.

2. Высокочтимый автор берет на себя легкомысленное обязательство в течение месяца сделать из него угодную издательству вещь, которая будет более чем на 60 % отличаться от намеченной к изданию в "Современнике".

Так как издательству требуется продавать книги, то переработка сего обширного материала может идти по линии читабельности его, детективности и проч. Но в то же время дух геологической героики должен остаться. На уничтожение его я не пойду.

3. Чтобы облегчить курирование, кураж и курковзве дение, я высылаю письмо Павлу Григорьевичу Морозову и Людмиле Никифоровне Стебаковой, где Вы объявляетесь душеприказчиком, а в случае моей преждевременной смерти — распорядителем еще не полученного гонорара. А засим припадаю к стопам. и опять же беру твердое обязательство при необходимости представить первый экземпляр единственного для Магаданского издательства варианта.

[1974]

Юрка мне что то говорил о странной реакции геологов на роман. Кто именно? В сем сочинении себя могли узнать лишьдва человека: Изя Драбкин и Николай Ильич Чемоданов. Оба они мертвы:,

Или это реакция вроде реакции пенсионеров, которые позвонили в редакцию журнала: "Мы там работали все годы, и Куваев клевещет: у нас не было трудностей, и у нас никто не ходил под. кличками, Это искажение действительности".

Хорошо, в редакции у телефона был умный парень, и он сказал: "Если вы действительно там были, то Куваева можно обвинять лишь в том, что он умолчал о 90 процентах действительности".

А вообще это написано о Территории, и пусть каждый ищет ее где желает.

[1974]

Вернулся я из древнего града Переясдавль Залесско го, который на Плещеевом озере. Причин для поездки было много. Решил я уходить в моря, и надо было начинать с родины русского флота — Плещеева озера, где и стоит ботик Петра I. Ну и. должен был я посмотреть на древние стены с двух сторон, с той стороны, с которой мы, татаре (монголы), их брали, й с той, с которой мы, русские, их защищали; Надеюсь, ты не забыл, что я из монголов?

Февраль 1975

Осталось нас трое, какие бы мотивы нас ни связывали, как бы мы друг к другу ни относились, но остались Юрка, ты и я. Понимаешь, Алик, мы все любили Витю по настоящему. В моих давних поисках нравственного примера Витя был моим старшим и лучшим другом. Витя обладал редчайшим талантом — он был Личностью. Витя выбрал труднейший вариант, он был Личностью доброты. Алик, я тебе пишу вещи, которые ты знаешь не хуже меня. Это просто ответ на казенные речи, которые произносились над гробом. Я не мог сказать свою речь, плакал я, старина, как и сейчас плачу. И потом — какие слова — Витя умер. Что говорить то!

4. Март 1975

1. Закончил сценарий для "Мосфильма" по роману

"Территория". Заканчиваю сценарий для фильма, который будет сниматься на Памире. Это по рассказу "Телесная периферия" ("Юность", № 2). Работаю над романом "Правила бегства". Суть его в высказывании древнего мудреца Гиллеля, которое предпослано эпиграфом к роману: "Если не я за себя, то кто за меня? Если я только за себя, к чему я?" Действие его, происходит где то рядом с изобретенной мНою страной "Территорией". Я называю Территорию "изобретенной страной", ибо это на самом деле так — прямые географические аналоги невозможны, что бы там ни говорилось. Л