Зов Оз-моры - Андрей Хворостов

полатях, а обессилевшая Варвара тихо спала на скамье. Денис накрыл жену своим тулупом, под утро ведь печь остывает. Затем он сам лёг на лавку и сразу же провалился в бездонную яму. То ли не запомнил, что ему снилось, то ли сновидений не было.

Когда мужики встали, солнце уже садилось. Они накололи дров, протопили в бане каменку и попарились сами. Когда пар остыл, отвели в парную Варвару, которая уже не мучилась от болей, но была ещё очень слаба. Положили её на полок, начали опахивать вениками, потом отмыли от листьев и посадили отдохнуть в предбаннике. Денис накинул жене на плечи тулуп.

— Ну как ты?

— Голова кружится, а так ничего, — печально ответила она.

— Сиди, поправляйся, — улыбнулся ей Денис.

Поротая Ноздря поставил перед супругами по кружке хлебного кваса.

— Добрый квас, кисленький! — похвалила напиток Варвара и вдруг ни с того ни с сего прошептала: — Где ж ты, Ведь-ава? Видать, я схватила не тот веник…

Ни Денис, ни Василий не поняли, что она хотела сказать, но допытываться не стали: мало ли что баба лопочет. Они пропустили по чарке хлебного вина и запили квасом.

Посидев недолго в предбаннике, мужики оделись и вышли на мороз.

— Хороша у тебя жёнка! — причмокивая, сказал Поротая Ноздря. — Какие тити, какие гузны, а кожа-то!

— Ты на мою супругу не зарься! — полушутя ответил Денис. — Сам-то чего не женишься? Не простой ведь стрелец, а пятидесятник. Жених завидный.

— Дк сам же ж знаешь. Службу нёс в острожке на Лысых горах. Девок на выданье там нету, да и ведьмы не попадаются. Невесту не найтить. В Тонбове же ж я всего ничего. Приглядываюсь…

Подышав студёным воздухом, они вернулись в предбанник и отвели Варвару в караульную избу. Вскоре стрельцы принесли туда хлебное вино, большой шмат солёной свинины, хлеб и мешок пшёнки.

— Верну, когда встану на ноги, — сказал Денис.

— Не обедняем! — усмехнулся Василий, наливая вонючее зелье себе и ему.

Наутро, едва продрав глаза, Денис схватил кошель с серебром и направился к сеням.

— Ты куда? — спросил Поротая Ноздря. — Мы не жрамши ещё.

— За одёжей схожу на торг. У супруги одно платье осталось, мордовский панар, да и тот весь окровенел. Даже онучи, и те в крови. Хочу ей обновки прикупить, да и себе тоже. Вернусь — поем.

— Не спеши, вмистях надо иттить. Сначала покушаем, потом запишем тебя, а опосля уж на торг пойдём. Он дотемна протянется.

Пока мужики ходили по своим делам, Варвара лежала в курной избе и рассматривая от скуки прокопчённую крышу. «Веник я схватила… — думала она. — А Ведь-ава так и не объявилась, не спасла меня от Нуянзы. То ли Инжаня мне голову морочила, то ли я что-то не так сделала. Может, вправду не тот веник схватила? Надо жертву принести владычице воды. Поговорю с Денясем, когда он вернётся. Пусть купит барана. Заколем его и утопим в проруби. Глядишь, и вспомнит обо мне Ведь-ава».

Варвара обрадовалась, когда вошёл Денис и выложил перед ней ворох одежды.

— Ты теперь стрелецкая жена, душа моя! — сказал он. — Глянь-ка на свои обновки!

— Вот счастье-то! — горько усмехнулась Варвара.

— С чего ты такая унывная? Печалишься, что я тебя из Вирь-ати увёз?

— Да нет… — вздохнула Варвара. — Всё я разумею. Нельзя было там оставаться. Инжаня добра нам желала, думала врагов наших ослабить, а вышло наоборот. Полдеревни на меня окрысилось. Поживи она ещё немножко, глядишь, всё бы и утряслось… но её кулома забрала в Тона ши…

— Не унывай, голубка моя! Ну, не стала ты оз-авой… Зато у меня теперь и денежный оклад, и хлебное довольствие. И Васька в товарищи набивается, вмистях с нами мёдом торговать хочет. Чем не жизнь с таким начальником? Всё образуется, Толганя! Нам на дворовую селитьбу выдали аж семь рублей из казны. Просторные хоромы справим, детишек нарожаем…

— Экий ты ретивый! Уж и записаться успел, и серебро получить, и на торг сходить…

— И с древоделами договорился, — добавил Денис. — Изутра они начнут избу нам рубить. Пятистенку.

— Зимой? — изумлённо подняла брови Варвара.

— А чего тянуть-то? Не век же здесь жить. Ежели сейчас сруб поставим, то весной заселимся.

— Не поплывёт наша изба по весне-то? Древоделам лишь бы серебро срубить…

— Изутра погутарим с ними. Хошь, отвезу тебя к ним на санях?

— Изба далече возводится?

— Шагов пятьсот будет, не больше.

— Я уже малость окрепла. Дойду сама. Не буду смешить людей, а то скажут: эка боярыня в слободе объявилась…

Спать в этот вечер супруги легли рано, и обоих сразу же сморил сон. Дениса — от усталости: столько дел переделал! Варвара же просто была слаба, она ещё не оправилась после выкидыша. Едва сомкнув веки, она увидела молодую прекрасную роженицу с серебристыми волосами.

-

[1]Аманатская казёнка — тюрьма для заложников и пленников.

[2] Аборты с помощью настойки пороха практиковались на самом. Трудно сказать, насколько эта практика была успешной.

[3] Стрельцы тогда часто пристраивали своих детей «барабанщиками малыми робятами».

Глава 35. Божественная роженица

Воды у Ведь-авы отошли под утро.

— Буду рожать, как здешние эрзянки, — оправившись после боли, шепнула она Мине.

У богини воды и вправду не было выбора: она не могла отправиться в свой родной мир, ведь для этого ей надо было умереть, а значит, потерять долгожданного ребёнка.

Мина сразу позвал Вирь-аву, которая по ночам дежурила возле их покоев. Дева леса приказала духам деревьев поскорее истопить баню, собрать бортный мёд и целебные растения: богову слёзку, приворот, ягоды можжевельника и малины…

Пока пар был ещё горячим, Мина и Вирь-ава попотели и отхлестали друг друга можжевёловыми вениками, затем вымыли парильню, заварили травы в толстостенном липовом паре и вернулись в избу. Вернувшись в избу, они взяли под локотки Ведь-аву, привели в предбанник, раздели догола и усадили на кадку, из глубины которой поднимался лечебный пар. Набросив две шубы на плечи подруги и оставив мужа роженицы на дежурстве, Дева леса побежала за сельской повитухой — эйдень-авой.

Мина растерянно склонился над женой, воющей в схватках. Он не знал, как принимать роды, и очень боялся, что повивальная бабка опоздает, а потому очень обрадовался, услышав через окошко старческий голос.

— Принеси-ка мне тяльме! Непременно берёзовый.

Это повитуха отдала приказ богине леса. «Ой, что сейчас будет, что будет! Не знает глупая бабка, с кем говорит!» — с ужасом подумал Мина. Однако ничего страшного не произошло. Вирь-ава покорно сбегала в баню за веником.

Неразборчиво нашёптывая какое-то заклятье, эйдень-ава схватила тяльме и, волоча