Явная угроза (СИ) - Сугралинов Данияр

Клан «Йоруба», игнорируя всех богов, рванул к Айлин, подбадривая себя кличами:

— Уничтожим «угрозу!» «Йоруба»!

— «Йоруба»!

В Ктулху полетели тысячи зачарованных стрел и арбалетных болтов. Поддержав запал неумирающих, с диким ревом на кровных врагов устремились демоны, за ними — остальные. Громогласно разнесся над долиной зычный голос Крагоша и звонкий крик-песня Лисенты, направивших свои войска на врага…

Ктулху обратил на них не больше внимания, чем Ояма на мошку, лишь прошелестел его шепот:

— Пора…

И тут же отозвался Барон Самеди, вытянул руки и защелкал пальцами под чавканье отовсюду:

— М-м-м! Вкусно! Вкусно! Вкусно!

«Йоруба» поняла свою ошибку. Первыми попав под атаки гигантского скелета, пожирающего их уровни, они запаниковали, и тщетно лидер, орк-колдун Йеми, пытался привести их в чувство. В отчаянии некоторые спешили умереть, лишь бы не потерять силу… Минуты не прошло, как от «Йорубы» не осталось никого — Ахриман напустил на них туман, разъедающий заживо.

В то же время Скади, темная богиня зимы и холода, выступила навстречу союзникам и стукнула посохом о камни. От места удара к атакующим побежали ледяные дорожки. Демоны мороз не любили, им стало зябко — не более того. Соприкоснувшись с ними, лед шипел и таял, валили клубы густого белого пара. А вот неумирающих лед сковывал и убивал, ломаясь вместе с ними. Из попавших под раздачу уцелели лишь несколько паладинов, укрывшихся в защитных пузырях.

Одновременно с ней в дело вступил Равана. Вместо человеческих рук у него выросли богомольи лапы, лицо стало насекомьим, он крест-накрест прочертил на земле две борозды, отогнул их, будто это не почва, а ковер. Небольшое отверстие вспучилось, словно там ожил Чумной пилон, и оттуда изверглись тысячи гигантских богомолов, устремились на союзников, увеличиваясь с каждым шагом.

Основной удар на себя приняли демоны, вернее, демон — генерал Улцибер обратился огромной адской мухоловкой и поглотил богомолов, но вернуть прежнюю форму не смог, так и оставшись гигантской кучей колышущейся плоти, из которой насекомье войско Раваны прогрызало себе выход наружу. Жизнь генерала стремительно таяла еще и от воздействия ядовитого тумана Ахримана и смертельного морозного облака Скади.

В опасной близости от бесформенной туши Улцибера скопились смертные, включая Крагоша, Лисенту и Бахиро. Ояма сконцентрировался и выставил исполинский Щит духа, прикрывший союзников-смертных, и поддерживал его, лихорадочно размышляя, что ему делать и как. Сердце требовало немедленно вступить в битву, но разум говорил, что даже если ему удастся нанести достаточно урона одному Новому богу, его прикончат другие.

Тем временем сам Равана превратился в псоглавого монстра, и из-под земли полезли круглые трехметровые слизни, вспыхивающие, пульсирующие аурой такого пламени, что сжигало даже демонов! Аваддон с Молохом просто завязли среди них и не сколько дрались, сколько пытались выбраться из западни. Астарот, увидев это, бросился на помощь и закинул им пару щупалец, но его тут же рассекло незримым клинком Раваны.

Ахриман изверг из пасти рой брызжущих кислотой мух, ринувшихся на неумирающих, следом за ними, игнорируя демонов, к живым устремились ледяные големы Скади.

В стороне, огибая эпицентр боя, бежали к Морене ее последователи, ведомые троллем Декотрой. Старая богиня смерти зависла, раскинув руки и задрав голову, глаза ее были закрыты, лишь губы шевелились, и Ояма не сразу понял, что та изо всех сил пытается перехватить души умерших до того, как их поглотит Ктулху.

В этой реальности единственным богом, внешне оставшимся неподвижным, был Кими. «Т-со!» повторилось трижды, прежде чем Ояма увидел, чем он занят: Новый бог смерти плел гигантскую паутину над головами смертных. Запустив в нее Вихрь лезвий, Ояма вернулся в реальность и нормальный ход времени…

…чтобы увидеть, как один из охотников неумирающих по имени Коба стреляет в единственного видимого легата — в Айлин. Пуля летела, сыпля белым порошком, а когда вошла в тело легата, реальность пробило из другого измерения, и через образовавшийся тоннель в Айлин вселилось… исчадие Хаоса? Разум ее тут же оказался заперт, а телом овладел протодемон. Зарычав, Айлин бросилась на Кими, рот ее расширился, как у лягушки, обнажив пасть с многими рядами клыков, — она попыталась вцепиться зубами в ногу темного бога.

— Вкусно! Вкусно! Вкусно! — продолжал чавкать Барон Самеди.

Кими пришлось на мгновение вернуться в этот мир. Он схватил Айлин и сжал в кулаке, как тряпку, выжимая из нее протодемона. Тело упало замертво, а черная клякса, выдавленная из него, заметалась, пытаясь сбежать, но Кими хлопком распылил ее на частицы Хаоса, которые тут же растворились в воздухе, нейтрализованные Упорядоченным.

После смерти Айлин Морена воспрянула, ее окружили последователи и начали истово молиться. Старая богиня смерти открыла глаза, увеличилась, налилась красками, заметалась, перехватывая души погибших, в панике пытавшихся ускользнуть от Ктулху. Увидев результат своих действий, ее последователи пришли в экстаз и заорали молитвы еще громче.

Странно, но внимания на них не обратил ни один из Новых богов. Они пировали, убивая неумирающих сотнями, а те и сами лезли на рожон так беспечно, словно имели множество жизней… впрочем, так оно и было.

— Масу, что будем делать?

Ояма, едва сдерживающий атаки богов на Щит духа, не сразу понял, что обращаются к нему. Развернувшись, увидел Аваддона, в глазах которого плескался ужас.

— Надо как-то развоплотить Ктулху, — пробормотал Ояма. — Сфера бесконечности развеется, мы сможем уйти.

— Бежать? — рыкнул демон. — Поздно, от моих остались лишь два генерала и несколько легатов. Скоро и от смертных ничего не останется! Неумирающие вообще все полегли!

Ояма бросил взгляд на Новых богов. Они все так же стояли на месте, действуя лишь дистанционными умениями и с помощью призываемых монстров.

— Генерал, позвольте обратиться! — рядом с ними оказалась суккуба.

— Дозволяю, — кивнул Аваддон.

— Центурион Лерра, первый легион, во славу доминиона!

— Летучий отряд, понял. Где твои товарищи?

— Вон там, — суккуба указала на пригорок. — Вне прямой видимости богов. Там безопасно, и я, собственно, с этим, генерал Аваддон! Опытным путем мы выяснили, что боги не атакуют тех, кого не видят! Даже их твари! Единственная опасность при этом — смертельный купол, которым нас накрыло!

— Сфера бесконечности, — поправил Ояма и скривился, сдерживаясь: напор на Щит усилился, а боль передавалась через него усиленная — такова плата за прочность. — Девчонка права, но я заметил еще кое-что…

— Что? — В усталом шепоте было сложно узнать генерала Молоха.

— Боги не сходят с места. Похоже, они способны хранить материальную форму в Дисгардиуме только в точке призыва.

— Ты думаешь о том же, о чем и я? — прокряхтел Молох, обращаясь к Аваддону.

— Астарот еще жив? — спросил тот. — Нужно втроем навалиться на Ктулху. Сдвинем его с места, Сфера бесконечности исчезнет, и мы сможем уйти. Отступим, чтобы понять, как действовать дальше.

— Согласен, — кивнул генерал князя Диабло. — Я за Астаротом!

— Я помогу, — стиснув зубы и из последних сил сдерживая щит, проговорил Ояма, после чего огласил поле боя криком: — Джири! Всем спрятаться в укрытиях! Смертные! Боги не причинят вам вреда, если вы вне их поля зрения!

Дождавшись момента, когда все спрячутся в укрытиях, он снял щит, произнес мантры восстановления и прыгнул к генералам Аваддону, Молоху и полуживому Астароту. Те собрали вокруг себя выживших демонов и готовились ударить в ногу Ктулху, надеясь сдвинуть его с места. Чтобы скрыться от глаз богов, демоны уменьшились до минимальных размеров, сравнявшись ростом с Оямой. Бить решили по левой, вроде бы опорной ноге, тем более она стояла ближе.

— Ну что ж… — протянул Молох. — Надеюсь, князья узнают о том, что здесь произошло, от нас.