Вампиры. Путь проклятых - Генри Олди
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Потом она торопливо шла пустыми улицами. Она могла взмыть в воздух, лечь на него и лететь стрелой, закладывая крутые виражи. Тело просилось взлететь. Но она сжимала кулачки и ускоряла шаги, такие ничтожные, такие медлительные по сравнению с полетом. На полет она сейчас не имела права.
Женщина шла и экономила каждое движение. Перекресток она пересекла наискосок. В парке прошла прямо по газону.
Наконец она остановилась перед высоким зданием с казенными занавесками на окнах. Подняла голову, Сразу нашла глазами полуоткрытое окно на четвертом этаже.
Оттолкнуться и!.. Нет. Нельзя.
И она обошла это здание, и вошла в неприметную дверь, и спустилась в подвал, и долго шла каким-то коридором, и выбралась на лестничную клетку, и поднялась на четвертый этаж пешком, хотя лифт здесь не выключали всю ночь. Но шум лифта мог привлечь внимание.
Она вошла в двухместную палату.
Одна постель была аккуратно убрана. На другой лежал человек лет тридцати, закинув голову, чуть заметно дыша. Рядом стояла капельница.
Ведьма взглянула на заотстрившееся лицо этого человека с влажной прядью темно-русых волос на лбу, на бледное любимое лицо, подошла, стала на колени и положила руки на грудь под больничной рубахой с лиловыми метками.
Всю силу, и свою, и того безымянного, брошенного ею в сарае, она вливала в обессилевшее, уставшее бороться со смертью тело, не допуская ни одной мысли, кроме мысли о спасительной силе. Ее должно было хватить! Ее было меньше, чем в прошлый раз, но должно было хватить!
Когда, открыв на секунду глаза, она убедилась, что синие тени уходят с любимого лица, мысль промелькнула, коротенькая, словно понимающая недопустимость сейчас долгих и плавных мыслей: «На сей раз успела…»
Когда он открыл глаза, она уже не в силах была пошевельнуться — отдала все… Руки отяжелели, она и рада была бы убрать их с его груди, но никак не получалось.
— Это ты? — спросил он. — Как ты сюда попала, карантин же! Ты чего на коленях? Встань!
— Мне так нравится, — ответила она, боясь, что не услышит собственного голоса, однако он звучал, хоть и совсем слабо. — Как спал? Что тебе снилось?
— Чушь снилась. Во сне я чуть не умер. Такое ощущение, будто жизнь выходит из меня через две дырки — и угадай где! Возле подмышек. А потом жизнь вернулась через эти же дырки. Я совершенно четко ощущал это.
— Дырки в подмышках? Логика сна! — ответила женщина. Не в состоянии удержать голову, она прилегла и ощутила щекой жар больничной простыни, которой полагалось быть холодной…
— Наверно, я умру во сне, — помолчав, сказал он. — Ну и что же? ничего страшного. Это безболезненно. Если это со мной случится, ты знай, что мне не было больно. Хорошо?
Она хотела ответить, как было между ними принято, в комически-ворчливом духе, но для этого неплохо было бы хотя бы видеть глаза собеседника. А она не могла сейчас смотреть ему в глаза. и не только из-за слабости.
— Удивительно, как тебя пропустили.
— А я через подвал. Вот когда тебя прооперируют и переведут в реанимацию — тогда будет труднее.
— Да, главное — дотянуть до операции, — согласился он. — А что так рано?
— Почувствовала, что тебе плохой сон снится. Нет, правда. Обыкновенная телепатия.
— Ты очень боишься, что я умру? — спросил он.
— Не говори глупостей. Пока я люблю тебя, ты не умрешь, — ответила она.
Джордж Локхард
Симфония тьмы
Сегодня я иду на охоту. Луна светит с небес, дует холодный ветер. Ночь прекрасна, она манит и завлекает, она поет древнюю песнь, способную согреть кровь моим жертвам. Сегодня я иду на охоту.
Я не так часто хожу на охоту, как многие думают. Я в достаточной степени независим. Но я люблю охоту. Лишь тот, кто бродил во тьме под луной, впитывая всей своей сущностью азарт выслеживания, тот кто способен ощутить запахи звезд и сверкание воды в их холодном свете, поймет меня. Но таких мало. Я не знаю ни одного, подобного мне. Хотя логика заставляет меня верить, что я не одинок.
Когда я иду на охоту, ночь узнает меня. Звезды приветствуют меня тонким и холодным звоном, луна дарит мне покрывало из ледяных лучей. Холод — мой дом. Я не нуждаюсь вхолоде, но он доставляет мне наслаждение. Я люблю холод.
Сегодня я иду на охоту. Я выхожу из дверей своего дома, и медленно иду по ночному городу. Вечером шел дождь, и влажный асфальт матово блестит в лучах луны. Иногда я встречаю лужи, вода в них отчаяно рвется к своим родителям — тучам… Я не отражаюсь в воде.
Часто в такие минуты я думаю, кто я такой. Я не знаю, кто я такой. Я — разумное существо. Но я не уверен, что могу добавить к этому определению слово «живое». И еще я хищник.
Я называю себя Аорт. Это слово ничего не значит. Но мне нравится, как оно звучит. Произнося свое имя вслух, я ощущаю приятное изменение в воздухе, окружающем мое тело. Вероятно, это связано с вибрацией горла при завершающем рычащем звуке. Впрочем, какая разница?…
Иду по темной улице, проходя под фонарями. Я знаю, что их свет не несет тепла. И поэтому я люблю холодный свет ртутных ламп. Хотя, обычно я предпочитаю темноту.
Мои шаги гулко отражаются от каменных стен. Стены… Холодные каменные стены домов, укрывающие теплые, горячие тела моих жертв. Я никогда не вхожу в дома. Те, кто ночью встретятся мне на пути — моя добыча. Ночь принадлежит мне, звезды принадлежат мне, ветер принадлежит мне. Тьма принадлежит мне, я принадлежу тьме. Жизнь в домах мнене принадлежит.
Я чувствую взгляды. Люди смотрят из окон, провожая меня взглядами. Они всегда узнают, когда я иду на охоту. Я не знаю, как они узнают, но всегда. Они боятся меня. Они знают, что я никогда не вхожу в дома. Но все равно боятся.
Скоро мне придется уехать из этого города. Слишком многие уже поняли, кто я такой. Возможно, мне стоит сменить стиль. Но я не хочу его менять. Я получаю наслаждение, когда иду по ночным улицам города, а холодный ветер развивает мой черный плащ, и мертвый стук моей трости заставляет холодеть кровь в жилах моих жертв. Я люблю холод.
Сегодня особенно тихо. Звонкое эхо шагов разбивается на осколки, впивающиеся в тело ночи, ранящие ее нежную кожу. Я иду по пустым улицам огромного города.
Звук. За углом находится живое существо. Я не спешу. Ночь только началась. Поворачиваю за угол, вижу четверых мужчин. Они одеты в черные балахоны и держат оружие. Судя по их позам, они только что вышли из машины. Сама машина стоит у тротуара. Темно-синий «Линкольн», год выпуска определить трудно. Я втягиваю запах горячей резины, бензина и пота… Они ехали быстро. И они очень взволнованы.
Смотрю на дом, куда хотели войти эти люди. Очень красивый трехэтажный дом с большими балконами. Наверное, принадлежит богатому человеку. Во дворе замечаю две роскошные машины.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});