Сломанные побеги - Михаил Март

— Мне не очень.

— Знаешь, где скрывается Чигарев?

— Нет. Но я думаю, что если вы сделаете такое же предложение моему соседу по камере, то он вам продаст Чигарева с потрохами.

— Он уже это сделал. Похожие предложения получили все. С каким наслаждением они предавали Чигарева можно услышать на кассетах. Все беседы записаны на диктофон.

— Дело не в наслаждении, а в положении. Моя шкура — собственность моего тела. Кому охота ее терять? Выдаете надежду. Дураку понятно, что красотка с фотоаппаратом, распоряжающаяся в СИЗО, как у себя дома, имеет определенный вес в команде нынешних хозяев. Каждому хочется верить в спасение. Все мы знаем, что нас ждет на зоне.

— Это меня и смущает. Здесь вы готовы дать любую клятву. Но сумеете ли ее сдержать потом?

— От вас может сбежать только псих. У меня нет ничего. Ни денег, ни родных, ни близких, ни крыши над головой. Если во мне будет нуждаться такая женщина, как вы, то я готов пойти на все. Можно вас обмануть, но тогда остаток жизни придется провести в тайге. Жить и там можно, я не привереда. Но смысла в таком существовании не вижу.

— На первый взгляд ты мне подходишь. Только ты должен помнить, что я твоя хозяйка, а не любовница. И никогда ей не стану. С твоей внешностью шлюх ты всегда себе найдешь.

— Ты меня берешь?

Он перешел на «ты» и подался вперед.

— Подумаю. Встань к стене, я сделаю фотографии. Они пригодятся для паспорта. И знай, тебя никто на свободу не выпустит. Тебе предстоит побег во время этапа. Конечно, не без помощи моих людей, но и самому придется приложить немало усилий. Вот и посмотрим, на что ты способен. Инструкции получишь на этапе. Поезд пойдет через тайгу. Мне известно, когда и куда вас повезут. Надейся, Игнат. Возможно, что я остановлю свой выбор на тебе. Но легкой жизни не обещаю.

Лиля сделала несколько снимков и ушла. Челомей возвращался в камеру другим человеком.

Впервые Лиля в одиночку пробиралась в таежный скит. Ее верный помощник Яшка покоился в сырой земле. Шмыга встретил девушку с улыбкой.

— Опять тебе понадобился старый вор? А ты хотела меня приговорить к «вечной жизни». Однако пользы от живых больше, чем от мертвых.

— Ты еще меня переживешь, Тарас Василич.

Лиля слезла с лошади и передала поводок охотнику.

— Милости просим. Жаль, Яшку не уберегли.

Они прошли в избу.

— Тот, кто Яшку убил, дорого заплатит за его жизнь. Я знаю, где его искать. Сейчас не время. Мне нужен год, а то и два, чтобы раздать все свои долги.

— Нужна помощь или ты за изумрудами приехала? Не много осталось. Шикуешь. Взятки миллионами даешь. Они не стоят этого. Дешевки. Тридцать сребреников им цена.

— Деньги — мусор. На нужное дело их жалеть не надо. Мы их отняли у бандитов, чтобы в итоге они обернулись их же смертью. Мне нужны твои охотники, дед. Стреляют уж больно хорошо. Попасть в висок с расстояния в сотню метров по движущейся на высокой скорости мишени не каждому дано.

— Так они же ружье в руки берут до того, как ходить научатся. Им в жизни нужны лишь соль, порох и мука. Остальное тайга отдаст, если ты ей докажешь, что сильнее ее.

— На днях поезд пойдет на север через Тюмень и Тобольск. Повезут зэков. Один из них мне нужен живым. План у меня готов. Человек двадцать с делом справятся.

— Возьмем поболе для верности. Выкладывай карты на стол.

Лиля положила фотографии Челомея.

— Вот этот тип. Его снимешь с поезда. И сделай ему чистый паспорт на имя Пестрикова Станислава Ильича. Пестриков наш с Аленой дружок. Год назад свалил на запад. Нелегально. Сейчас «плющится» в Париже, рисует туристов на Монмартре. В Россию его никакими калачами не заманишь. Так что парень с фотографии может воспользоваться его именем, пока настоящий Стасик удивляет своими талантами Европу.

— Тебе мало хороших парней на свободе? Чем он тебя подкупил?

— Он убил Валеру Торбеева.

Шмыга глянул на снимок и отбросил его в сторону.

— Сделаем. Давай поговорим о поезде.

Лиля расстелила на столе карту с пометками.

К Фаине Шмель привыкли, как к родной. Охрана и телохранители отпускали скабрезные шуточки ей вслед. Слюнки текли при виде такой конфетки. Вот только руками не потрогаешь. Не велено.

Девушка прошла все кордоны и оказалась в палате Лобзаря.

— Здравствуй, мой птенчик. По утрам я жду укола с кислой рожей, днем жду тебя с улыбкой.

Больной расцветал на глазах

— Хотите, я из птенчика превращусь в ночной кошмар?

— Это как же?

— Изображу ту, что вам так часто снится по ночам.

— Умеешь читать сны?

— Сейчас проверим.

Алена сняла дымчатые очки и он увидел карие глаза вместо зеленых. Потом она скинула светлый парик, обнажив темно-каштановые волосы. Следом на стул упал белый халатик. Лена одернула бирюзовое платье и подошла ближе. На ее шее висело ожерелье с «Оком морского дьявола». Такое не забывается. Передним стояло приведение.

— Прости, Снегирь. Когда ты зарезал мою мать, я стреляла в тебя, но не добила. Рука дрожала. Сейчас она не дрогнет. Кошмарный сон станет явью.

Лобзарь онемел. Он не мог оторвать глаз от зеленого камня. Это был сон. Страшный, вечный сон.

Девушка приподняла подол платья и достала длинный узкий нож из чулка.

Он не мог сопротивляться. Силы покинули его. Парализованный шоком, Снегирь прослезился, будто встретил потерянного брата.

Острое лезвие вонзилось в его горло по самую рукоятку. Точно так же он убивал мать этого воскресшего приведения, за которым гонялся, но оно рассеивалось подобно туману, когда сон обрывался. Теперь мираж стал явью, а его ждал вечный сон.

Алена подобрала длинное платье, накинула белый халатик, парик, очки, посмотрелась в зеркало и вышла из палаты.

— Привет, мальчики.

Через два часа город был перекрыт.

Алена к тому времени находилась на даче редактора.

— Вот вам статейка, Сергей Алексеич. Последняя из серии о Снегире. Костлявая достала его.

— Пойдет в завтрашний утренний номер. Как ты будешь уходить? Вся область блокирована.

— Военным вертолетом. Генерал еще не отработал тех денег, которые получил. Вертолет входит в смету. До Челябинска недалеко, долетим быстро. А искать меня там никто не будет.

— Поближе к Чигареву подбираешься? Он окружил себя охраной из дюжины головорезов.

— Охотничья пуля достанет его везде. Но Лилька лично хочет с ним поквитаться. Мы не торопимся. Керя от нас никуда не денется. Но жить мы ему спокойно не дадим. Убить не трудно, надо сломить противника, поставить его на колени.

— Ты меня пугаешь, девочка. Для вас убийство стало чем-то обыденным. Вы окаменели и стали жестокими. Я помню тебя совсем другой — цветущей фиалкой.

— С волками жить, по-волчьи выть. Кстати, фиалка — всего лишь сорняк. Но вы правы. Мы надломились. Боюсь, что когда мы покончим с этой нечистью, то уже не сможем вернуться к нормальной жизни, а продолжим искать новые жертвы. Мне страшно думать об этом.

— Поезжай в Москву. Там можно отвлечься. Начни светский образ жизни. Денег у вас много. Но с Лилей тебе придется расстаться. Вы как два алкоголика, бросившие пить. Когда они встречаются, их тут же тянет в магазин за бутылкой. По-другому они не привыкли общаться. По-настоящему бросает пить только тот, кто рвет все связи с бывшими собутыльниками.

— Хорошее сравнение. Мягкое, интеллигентное. Вы опять правы. Встреча с Лилей сводится к планам нового покушения. И нам это нравится. Нас это возбуждает, как хищника вид сырого мяса. Странно, но мы никогда не обсуждаем наряды и мужчин. Интересно, к чему бы привел такой разговор? Сплетни, тряпки, мужики — дурной тон. Зато какие статьи мы пишем. Мы настолько изучили вкусы обывателя, что знаем все слова, какие он хочет прочитать и какие нельзя использовать в своей лексике. Мы многое знаем и многому научились, стали знаменитыми и закаленными. Только не заметили мгновения, когда продали душу дьяволу. И гореть нам в вечном пламени ада.

— Пугает другое, Алена. Несмотря на то, что вы все осознаете, такая жизнь вам нравится, и вряд ли вы от нее откажетесь. Поезжай в Москву. Может что-то изменится в твоей душе. Повидай своего брата.

— Брата?

— Композитора Аркадия Акишина. Где-то я читал, что он совсем плох. Под семьдесят уже. Недолго ему осталось.

— Сын Семена Акишина, унаследовавший украденные у матери изумруды?

— Ты опять о своем. Я говорю о человеке, твоем брате. Или тебе мало изумрудов Лобзаря?

— Ничего не поделаешь. Ассоциативное мышление.

— Помнишь Зою Федоровну Корпович, жену посла?

— Конечно, помню. Она меня провела на первую вечеринку к Лобзарю.

— Именно. У нее большие связи в Москве. Она дружит с Бурцевой Надеждой Павловной, женой крупного медиамагната и главным редактором самого модного женского журнала. Ее рекомендация и твои статьи помогут тебе устроиться в издание. Смена климата, темы, интересов помогут тебе забыть старое, как страшный сон. Ты, по сути дела, еще девочка, у тебя вся жизнь впереди.