Несовместимость (СИ) - Л Илана
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эпилог
Немного горячий песок жжет спину. Морской бриз дует с моря на разогретое дневными лучами солнца побережье, слегка касается лица. Губы растягиваются в легкой улыбке, когда прохладная вода моря дотрагивается до щиколоток. Приятная безмятежность. Тишина.
Чайки неслышно кружат над морем.
Чувствую кто-то по спине, еле-еле ее касаясь, проводит словно одуванчиком или другим каким-то нежным цветком. Щекотно. Немного поеживаюсь. Слышу детский смех, негромкий, но очень приятный. Я настолько спокойна, что дух захватывает. Слишком. Отчаянно. Спокойна. И надежда укутывает плечи.
Ну, вот. Снова легкое щекотание, и я улыбаюсь. Переворачиваюсь на спину, открываю глаза и пытаюсь привыкнуть к слепящему солнцу. Эта легкость и благодать заставляют глубже дышать.
Присаживаюсь на песок, поворачиваюсь к синей глади моря и зачерпываю немного воды, обмывая лицо. Соленые капли попадают на губы, и я провожу по ним языком.
Мне вдруг отчаянно хочется пить. И я оглядываюсь по сторонам.
Вода.
Возле меня стоит просто огромная чаша с водой.
Я беру ее в руки, но тяжести не чувствую. Делаю глоток. Прохладная жидкость течет по горлу, поступая в пищевод. Лучи солнца играют на поверхности, отражая золотистый свет.
Слышу крики чаек. И одна из них делает несколько кругов над морем, но замечая меня, летит и присаживается рядом, своим крылом лаская мое плечо.
Она будто моргает и улыбается. Я понимаю, что это мое воображение, но отделаться от ощущения счастья не могу. Чайка взмывает вверх, а потом опять опускается и на моей голове оказывается венок из желтых одуванчиков. Я прикасаюсь к венку, замечая, как становится приятно коже пальцев.
Эта гармония поднимает в душе невесомость.
– Давай, девочка, еще раз. Как можно сильнее! – слышу через пелену женский голос. – На счет три сильно выдыхаешь.
Я откидываюсь на песок. Местами он горячий и сухой, а местами влажный. И небо чистое.
Замечаю вблизи луг. Разноцветные цветы красивыми бликами переливаются на солнце, а над ними сиреневые бабочки порхают. Я переворачиваюсь на живот, чтобы лучше рассмотреть это великолепие. Как же я невнимательна! Вон там, в цветах, копошится девчушка. Белокурая головка выглядывает из-за полевых цветов. Девчушка поднимается, срывает цветы, собирая красивый букет. Красные, желтые, розовые... И вдруг оборачивается, и показывает их мне. Жизнерадостно, залихватски смеется.
А потом бежит ко мне со всех ног, даря чарующую улыбку. Песок под ногами рассыпается, красавица покатывается со смеху.
Белокурая малышка подносит цветы, заставляя сердце выпрыгивать из груди. Но я дышу расслаблено, медленно.
Волна ударяется о берег, и наши лица покрываются изумрудными брызгами. Мы хохочем.
Я вспоминаю про венок на голове и тоже решаю отблагодарить девчушку. Снимаю с себя подарок, подаренный чайкой, присаживаюсь. И белокурая головка ребенка сейчас украшена прелестным творением.
Она смотрит чистыми глазами, сияющими. Голубыми. Берет меня за руку и вдруг ласково произносит:
– Пошли знакомиться, мама.
Любимый нежно провел по шее, немного задевая и пропуская между пальцами непослушные, спутанные и мокрые волосы. Я неверяще смотрела, как на живот аккуратно положили маленький комочек.
Врач устало снял халат, вытер со лба пот и улыбнулся.
– Доктор, вы – чудо. Святой, – пересохшими губами шептала я.
– О, нет, на святого я не тяну. Но рад был оказаться в эпицентре чуда, – задорно усмехнулся он.
Господи, какая же я счастливая! Я хотела обнять весь мир, но пока жадно пила воду, смотрела в счастливое лицо мужа, и улыбалась как ненормальная.
Меня рвало на части, я так хотела этого ребенка. Ведь он наш! Как тяжело нам дался этот выбор. Казалось, мы и не жили, только молились всем возможным Богам, чтобы случилось невероятное.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})– Врачи бессильны в таких случаях, мы лишь проводники, все решения принимает высшая инстанция, – ко мне подошла медсестра, аккуратно померила давление и быстро сделала пометки.
Господь, действительно, будто протянул нам руку.
Мы расписались сразу после возвращения из Германии. Торжественность, которую ранее запланировали, решили отменить, не хотели привлекать к себе излишнего внимания. Единственное, Рома настоял на венчании, а я ничего не имела против.
Беременность протекала хорошо, только в последние месяцы пришлось лечь на сохранение. И все же роды наступили немного раньше запланированного срока.
– Можно? – взволнованно дотронулась до крохотной ручки доченьки, боясь даже дышать на нее.
– Конечно, – подбодрила медсестра, – малышка полностью здорова. Можете даже покормить, когда проснется.
– Она такая красивая. Вся в тебя, Дарен, – мы одновременно с Ромой дотронулись до лысой головки, на макушке которой лишь слегка пробивались светлые волосики. Наши пальцы сплелись, и Рома наклонился, невесомо касаясь губами моих губ.
Неудержимо захотелось рассмеяться, настолько невероятным оказалось смотреть как тихо на груди посапывает наша доченька. И немедленно позвать родителей, Тамару Ильиничну, Катюшу, Таню, которые с ума сходили в коридоре.
– Спасибо тебе, родная, за дочь.
Не удержалась и так громко рассмеялась, откинувшись на подушки. А потом с шумом притянула Рому за шею, заметив, как удовлетворенно усмехнулся муж.
– Я так люблю тебя, Ром. Люблюююю....Ты самый лучший.
***
– Ром, еще долго? – умоляющим голосом снова переспросила я любимого. Теплые и сильные руки держали меня за талию и аккуратно вели в сторону, где уже отчетливо ощущался запах хвои.
– Не капризничай, родная. И не подглядывай, – он сильнее притянул меня к себе, а я глубже вдохнула хвойный запах, крепче зажмурившись.
– Осторожно, здесь две ступеньки, Дарен, – слышала, как звякнули ключи, которые Рома достал из кармана брюк, потом заскрипел металл в замочной скважине, и мы оказались в немного прохладном помещении. Любимый усадил меня на что-то мягкое. По-видимому, диван или кресло, – можешь открывать глаза, родная.
– Ничего себе, – удивленно смотрела по сторонам на залитую светом огромную комнату с большим окном на полстены. С улыбкой бросилась к лестнице. – Дом. Двухэтажный, – восторженно прокричала я. Провела рукой по деревянным перилам. – Все, как ты мечтал!
– Мы мечтали. Тебе же нравится?
– Очень, – я посмотрела на любимого, а потом перевела взгляд наверх.
Рома взял меня за руку.
– И это ты еще не видела комнаты на втором этаже и детскую. Пойдем, родная, покажу, – его губы коснулись моей шеи, обдав горячим дыханием, – зал и две комнаты внизу, еще пять на втором этаже, – рассказывал он и поочередно открывал то одну, то другую дверь, а я смотрела и впитывала в себя это великолепие, – Даш, верхний этаж не полностью доделан, но надеюсь к сентябрю мы переедем.
Этот дом, каждый Ромин взгляд и жест – столько нежности и надежды читалось в движениях. Говорят, что в одну реку дважды не войдешь. Мы не дважды и не трижды возвращались к исходнику, судьба проверяла на прочность наши отношения, чтобы полностью удостовериться, что именно здесь наше счастье.
Рома сказал, что переедем к сентябрю? Я люблю сентябрь. Это он подарил нам надежду и вручил билет в новую жизнь. Заставил пережить разлуку, но держал крепко за руку, чтобы потом почувствовать, как сходишь с ума от объятий любимого человека и детских голосов, кричащих наперегонки "мама".
Конец