Мгновения вечности - Бхагаван Раджниш

К нам стали приходить соседи, чтобы выразить свои соболезнования, утешить нас. Сначала они встречали меня, потому что я сидел у дома. Завидев меня, они начинали рыдать, слезы струились по их лицам. «Не притворяйтесь», — говорил им я, чем несказанно поражал их. «Это слезы крокодила, — объяснял я. — Я ни разу не видел, чтобы вы приходили к деду, когда он был жив. Он был львом и запросто мог проглотить вас на завтрак. Вы пришли только теперь, когда он уже мертв».

Но он жил в полную силу, и его смерть была прекрасна. В последний момент он позвал меня, взял меня за руку и сказал: «Я жил в полную силу и ни о чем не сожалею. Запомни мой совет: никогда никого не слушай, а слушай лишь свое сердце».

Поэтому я сказал соседям: «Вам не нужно плакать по этому человеку, потому что он жил счастливо и красиво. Плачьте по своему деду. Но запомните, что я не приду к вам даже для того, чтобы утешать вас».

Он не поняли меня. Потом из дома вышли родственники и потащили соседей в дом, приговаривая: «Не разговаривайте с ним». «Этот парень оскорбил нас, — захныкали соседи. — Он сказал, что у нас слезы крокодила».

Когда они вышли из дома, я сказал им: «Радуйтесь, что ваш дед еще жив. Я вижу, что вы радуетесь, потому что умер чужой дед. Ваш дед еще жив, но я хочу сказать вам, что на самом деле он всегда был мертв!»

«А мы с тобой не разговариваем», — задрали они носы.

«Не важно, — не смутился я. — Я просто хочу довести до вашего сведения, что сострадать следует тем людям, которые упустили жизнь, которые так никого и не полюбили, которые не жили так, как им хотелось».

Мой дед был простым человеком, священники не испортили его. Его смерть была столь же прекрасна, как и жизнь.

В моей деревне одного престарелого священника почитали как мудреца. Я часто приходил к нему. На все мои вопросы он отвечал так: «Подожди. В свое время, в добрый час ты сам найдешь ответ».

Возвратившись из университета, я пошел проведать старика, он был при смерти. «Вы обманывали меня, — сказал я. — Я ждал свое время, но так и не дождался. Прошу вас, хотя бы в предсмертную минуту будьте искренним. Настало ли ваше время?»

Он прослезился и ответил: «Прости меня, я всем людям говорил одно и то же, чтобы просто уйти от ответа, потому что я не знаю ответ. Я сам такой же невежественный, как и остальные люди, но все считают меня мудрецом. Постепенно они убедили меня в том, что я в самом деле мудрый. И я поверил им».

«Хотя бы сейчас откажитесь от этого верования, — сказал я. — Умрите невежественным. Всю жизнь вы обманывали, но если вы будете честным даже за секунду до смерти, тогда для вас, возможно, настанет добрый час». Так и случилось. Он закрыл глаза. Я сидел рядом с кроватью и видел, что характер его энергии меняется, от него повеяло свежестью, ароматом. Его старое лицо стало лучезарным. Старческие морщины светились зрелостью.

Он открыл глаза, взял меня за руку и сказал: «Я благодарен тебе больше, чем кому-либо еще, хотя ты ничего не сделал. Но я осознал приближение смерти, закрыл глаза и в первый раз в жизни увидел свой внутренний мир. Он всегда был во мне». Старик умер просветленным человеком. Он жил во тьме и горестях, он страдал, он умер просветленным, радуясь и ликуя.

И он предупредил меня: «Никто не должен плакать и стенать. Никто не должен печалиться и строить горестную мину, потому что моя смерть это чистое сияние. Смерть дала мне то, что не могла дать жизнь. Празднуйте! Скажи людям, что мою смерть тоже нужно отпраздновать».

Когда я сказал об этом людям, они не поверили мне. «Не важно, верите вы мне или нет, я исполню последнюю волю старика, — заявил я. — Если вы не способны праздновать, придется мне привести своих друзей, чтобы как следует повеселиться».

Я собрал людей, но они пребывали в нерешительности, потому что смерть не празднуют, из-за нее горюют. Но смерть просветленного человека, которая, собственно, и сделала его просветленным, следует отпраздновать. Она гораздо важнее рождения. Рождения дает вам жизнь, а просветленная смерть дает вам вечную жизнь, безвременный экстаз, нескончаемое блаженство.

Я знаю человек по имени Дада Дхармадхикари. Он знаменитый последователь Ганди. Он был коллегой Ганди и Джидду Кришнамурти. Он не верит в Бога, не верит ни в какую традицию. Он часто посещал меня, и я говорил ему: «Недостаточно не верить в Бога. Верите вы в него или нет, все равно он для вас центр. Я не могу сказать, что я не верю в Бога. Как можно не верить в то, чего нет? А вера или ее отсутствие не имеют никакого значения, когда что-то экзистенциально». Но он находился под большим влиянием Кришнамурти.

«Может быть, когда-нибудь я смогу доказать вам, что ваше верование это всего лишь реакция, — предположил я. — Она не стирает Бога, а просто ставит на место верования неверие, но Бог остается на своем месте».

Его сын главный судья высшего суда. Однажды он пришел ко мне в сильном расстройстве и попросил меня поспешить к ним домой. «Отец умирает, — сказал он. — У него был сильный сердечный приступ. Врачи боятся, что вот-вот случится второй приступ, после которого его вряд ли удастся спасти. Может быть, он будет рад видеть вас. Он все время говорит только о вас и о Джидду Кришнамурти».

Я пошел к ним домой. Старик отдыхал в темной комнате, я тихо подошел к нему. Я попросил его сына не объявлять о моем приходе. Старик все время повторял: «Харе Кришна, Харе Рама, Харе Кришна, Харе Рама», очень тихо, почти шепотом. Но я растряс его и спросил: «Разве вы забыли о Кришнамурти, и обо мне? Что вы делаете? Вы напеваете мантру кришнаитов!»

«Не беспокойте меня, — ответил он. — Кто знает? Может быть, Бог все же существует. Если я несколько раз повторю мантру перед смертью, это мне не помешает. Если Бог есть, я скажу: «Я вспомнил о тебе». А если Бога нет, то все равно вреда не будет. Позволь же мне читать мантру. Не спорь со мной, я умираю».

«Именно поэтому мне нужно помешать вам заниматься глупостями! — воскликнул я. — Вы противоречите всей своей жизни». Сейчас ему уже восемьдесят лет, пятьдесят из которых он следовал Джидду Кришнамурти, целых двадцать лет он общался со мной. В последние минуты жизни весь интеллектуальный мусор исчез, и снова всплыла старая обусловленность. Родители в детстве учили его читать: «Харе Кришна, Харе Рама», потому что индуисты верят в том, что в темный век человечества может спасти только имя Бога, которое становится чем-то вроде лодки, в которой вы просто плывете. Она перенесет вас на другой берег существования, в духовный мир.

Старик поправился, он не умер. Когда он пошел на поправку, я спросил его о том дне. «Забудьте об этом, — махнул он рукой. — Нет никакого Бога. Я не верю в Бога».

«Вы снова взялись за старое, поскольку смерть кажется вам далекой, — объяснил я. — А тогда вы не хотели даже говорить о Боге. Вы просили меня позволить вам читать мантру для спасения своей души. Весь ваш интеллектуальный мусор бесполезен. Суть не достигла вашего сердца. Вы так и не преобразились».

Лагерь медитации в Дварке

В октябре 1969 года в лагере медитации в Дварке Раджниш читает революционные лекции о смерти. Он называет смерть выдумкой. Раджниш объясняет, что переживание самадхи в медитации похоже на переживание смерти. Раджниш показывает техники медитации, чтобы люди познали опыт смерти. Эти лекции опубликованы под названием «Здесь и сейчас».

Прежде всего, в отношении смерти я хочу сказать вам, что нет больше неправды, чем о смерти. И все же смерть кажется настоящей. Она не только кажется настоящей, но выглядит как пронзительная правда жизни, как будто вся жизнь окружена смертью. Забываем мы о смерти или просто не замечаем ее, смерть повсюду близка к нам. Она ближе к нам, чем наша тень.

Я хочу сказать вам, что для вас важно увидеть смерть, понять и осознать его. Но это возможно, только когда мы умрем. Только тогда мы постигнем процесс умирания. Тогда что делать сейчас? Если человек будет воспринимать смерть, лишь умирая, тогда он не сможет понять смерть, потому что в миг смерти он будет бессознательным.

Да, есть и сейчас способ. Мы можем войти в переживание смерти свободной волей. Скажу так: переживание самадхи это как раз смерть. А погружение в смерть по собственной воле есть медитация, самадхи. Явление, которое возникает однажды, когда вы отбросите тело, мы можем вызвать внутри по своему желанию, создав расстояние между самостью и телом. Таким образом, оставив тело изнутри, мы можем пережить смерть, погружение в этот опыт. Мы можем ощутить смерть прямо сегодня вечером, поскольку это лишь значит, что наша душа и наше тело ощутят в этом путешествии расстояние между собой, когда транспортное средство оставлено, и путешественник движется вперед.

Если скорлупа (тело) и сердцевина (сознание) отделятся в этот самый миг, смерть исчезнет. Создав это расстояние, вы узнаете о том, что скорлупа и сердцевина это два отдельных явления, что вы будете жить и после того, как скорлупа разобьется. И вы точно не разрушитесь, не исчезнете. В этом состоянии смерть, постигнув вас, все равно не сможет проникнуть в вас. Она останется вовне. А это лишь значит, что вы не умрете. Ваша суть будет по-прежнему жить.