Гордость и гордыня - Джейн Остин

Разумеется, Бингли отобедал у них после охоты, а вечером миссис Беннет вновь принялась придумывать способы, как увести остальных и оставить его вдвоем с Джейн. Элизабет, которой надо было написать письмо, вскоре после чая уединилась для этой целив малой столовой, остальные собирались сесть за карты, и ей не требовалось противодействовать маневрам ее маменьки.

Однако когда Элизабет кончила письмо и вернулась в гостиную, то, к своему удивлению, увидела, что мать превзошла ее хитроумием. Открыв дверь, она узрела, что ее сестра и Бингли стоят у камина, очень серьезно о чем-то разговаривая. A если бы это не вызвало подозрений, так лица обоих, когда они обернулись и отпрянули друг от друга, сказали бы ей все. Их положение было достаточно неловким, но ее, подумала Элизабет, оказалось куда хуже. Они молчали, и она уже собралась уйти, но тут Бингли, который при ее появлении сел, как и Джейн, внезапно вскочил и, прошептав что-то ее сестре, выбежал из комнаты.

Джейн не могла ничего скрыть от Элизабет, особенно когда признание было радостью, и, тотчас обняв ее, с живейшим чувством сказала, что в мире нет никого счастливее нее.

— Это слишком! — добавила она. — Слишком! Я не заслужила подобного счастья. Ну почему все другие не так счастливы?

Элизабет поздравила ее с искренностью, с жаром, с восторгом, какие нельзя было передать словами. И каждая фраза становилась для Джейн новым источником счастья. Но она не могла позволить себе остаться с сестрой и не сказать хотя бы половину того, что осталось недосказанным.

— Я должна сейчас же пойти к маменьке, — воскликнула она. — Я ни за что на свете не хочу показаться неблагодарной за ее нежную заботливость или допустить, чтобы она услышала об этом не от меня. Он ведь пошел к папеньке. Ах, Лиззи, знать, что моя новость доставит радость всей моей любимой семье! Ну как перенести столько счастья?

Тут она поспешила к матери, которая нарочно расстроила карточную партию и удалилась с Китти к себе в будуар. Элизабет, оставшись одна, улыбнулась тому, как быстро и легко завершилось наконец то, чему они были обязаны столькими горестными месяцами.

«Вот и наступил, — подумала она, — конец всем заботливым мерам предосторожности его друга, всей лжи и уловкам его сестры! Самый счастливый, самый лучший и самый разумный конец!»

Через несколько минут к ней присоединился Бингли, чей разговор с их отцом был короткими исчерпывающим.

— Где ваша сестра? — торопливо сказал он, едва открыв дверь.

— Наверху у маменьки. Полагаю, она сейчас же вернется.

Тогда он затворил дверь и, подойдя к Элизабет, предъявил свои права на пожелания счастья и на дружбу как его новой сестры. Элизабет от всей души выразила свою радость по поводу их будущего родства. Они обменялись сердечным рукопожатием, и затем до возвращения Джейн ей пришлось выслушивать излияния по поводу его собственного счастья и совершенств ее сестры; и хотя это говорил влюбленный, Элизабет искренне верила, что его ожидания супружеского счастья имеют под собой надежную основу, так как опираются на благоразумие и чудесный характер Джейн, а также на общность их чувств и вкусов.

Это был очень праздничный вечер для них всех. Свершение мечты мисс Беннет придало ее лицу такое сияние, что она выглядела даже красивей, чем всегда. Китти похихикивала, улыбалась и про себя надеялась, что скоро настанет ее черед. Миссис Беннет не находила слов, чтобы изъявить согласие и одобрение в меру своих чувств, хотя полчаса говорила с Бингли только о них. A когда мистер Беннет присоединился к ним за ужином, его голос и поведение ясно показывали, как он счастлив.

Однако он ни словом не упомянул об этом, пока их гость не распрощался с ними до следующего дня, но, когда за Бингли закрылась дверь, он повернулся к старшей дочери и сказал:

— Джейн, поздравляю тебя, ты будешь очень счастлива.

Джейн тотчас подбежала к нему, поцеловала и поблагодарила за его доброту.

— Ты хорошая девочка, — ответил он, — и мне очень приятно думать, что ты выходишь замуж так удачно. Яне сомневаюсь, что вы очень подойдете друг для друга. B ваших характерах есть много сходства. Вы оба так уступчивы, что ничего не сможете решить окончательно, так покладисты, что прислуга будет вас немилосердно обкрадывать, и так щедры, что ни под каким видом не сумеете уложиться в свой доход.

— Надеюсь, так не будет. Нерасчетливость и небрежность в денежных делах были бы с моей стороны совершенно непростительны.

— Не уложатся в свой доход! Дорогой мистер Беннет, о чем вы говорите? Ведь у него годовой доход в четыре-пять тысяч, а может, и побольше. — Тут она обернулась к дочери: — Душенька, душенька Джейн, я так счастлива! Уж конечно, я всю ночь глаз не сомкну. Я знала, что таки будет. Я всегда говорила, что рано или поздно, а так должно быть. Я же знала, что ты не напрасно такая красавица! Помню, едва я его увидела, когда он только приехал в Хартфордшир в прошлом году, таки подумала, что быть вам вместе. Ах, такого красавца, как он, нигде не найти!

Уикхем и Лидия были мгновенно забыты. Джейн была ее самой-самой любимой дочерью. В эти минуты остальные для нее просто не существовали.

Ее младшие сестры вскоре начали намекать ей на то, как она должна осчастливить их в будущем. Мэри попросила, чтобы ей разрешили пользоваться недерфилдской библиотекой, а Китти начала уговаривать сестру непременно давать в Недерфилде несколько балов каждую зиму.

Теперь Бингли, разумеется, каждый день бывал в Лонгборне, часто приезжая еще до завтрака и непременно уезжая только после ужина, разве что какой-нибудь варвар-сосед, достойный всяческого осуждения, приглашал его к обеду и он считал, что отказаться было бы неучтиво.

Элизабет теперь редко удавалось поговорить с сестрой. Ведь пока Бингли был у них, Джейн никого, кроме него, не замечала. Однако она оказалась весьма полезной им обоим в часы их разлуки, которых не удавалось избежать. B отсутствие Джейн Бингли не отходил от Элизабет, наслаждаясь разговором о ней, а когда Бингли уезжал, Джейн постоянно искала у нее такого же утешения

— Он сделал меня такой счастливой, — сказала она как-то вечером, — когда сказал, что ничего не знал о том, что прошлой весной я была в Лондоне! Я ведь не верила, что это было возможно.

— Я таки подозревала, — сказала Элизабет. — Но как он это объяснил?

— Конечно, все подстроили его сестры. Им же, бесспорно, не нравилось его знакомство со мной, чему я не удивляюсь: ведь он мог рассчитывать на партию, куда более блестящую во многих отношениях. Но, когда они увидят, как я очень надеюсь, что их брат счастлив со мной, они примирятся с нашим браком, и мы опять будем в добрых отношениях. Хотя, конечно, не в таких, как прежде.

— Я еще никогда не слышала от тебя таких непрощающих слов! — сказала Элизабет. — Умница! Мне будет очень досадно увидеть, как тебя вновь обманула притворная дружба мисс Бингли.

— Поверишь ли, Лиззи, когда он уехал в Лондон в прошлом ноябре, он уже любил меня, и вернуться ему помешало только убеждение в моем полном к нему равнодушии!

— Да, он немножко ошибся, но это делает честь его скромности.

Естественно, это подвигло Джейн на панегирик его непритязательности и тому, как мало он сам ценит свои достоинства.

Элизабет обрадовалась, что он умолчал о вмешательстве своего друга, ведь, хотя сердце Джейн было само великодушие и всепрощение, она знала, что этот поступок неминуемо восстановил бы ее против него.

— Ну конечно же, я самое счастливое существо на свете! — воскликнула Джейн. — Ах, Элизабет, почему я взыскана превыше всех моих сестер? Если бы я увидела столь же счастливой и тебя! Если бы и для тебя был еще один такой человек!

— Если бы ты мне подарила хоть сорок таких, все равно я бы не смогла быть столь же счастливой, как ты. Пока я не получу твоего характера, твоей доброты, я не смогу обрести счастья, подобного твоему. Нет-нет, позволь мне самой о себе позаботиться. И быть может, если фортуна мне улыбнется, я со временем встречу моего мистера Коллинза.

То, что произошло в лонгборнском доме, не могло долго оставаться в тайне. Миссис Беннет взяла на себя привилегию шепнуть эту новость на ушко миссис Филипс, а та, даже не спросив разрешения, сообщила ее по секрету всем своим меритонским соседкам.

Вскоре Беннетов объявили самой счастливой семьей на свете, хотя всего лишь несколько недель назад, после известия о бегстве Лидии, они, по общему мнению, были обречены одним несчастьям.

Глава 56

Как-то утром, примерно через неделю после помолвки Джейн с Бингли, когда они барышни с маменькой сидели в малой столовой, стук колес внезапно привлек их взгляды к окну, и они увидели, что к дому подъезжает дорожная коляска, запряженная четверней. Для визитов час был слишком ранний, а к тому же такого экипажа никто из их соседей не имел. Лошади были почтовыми, а ливрею форейтора, как и коляску, они прежде не видели. Однако кто-то, несомненно, к ним приехал, и Бингли тут же уговорил мисс Беннет избежать стеснительного посещения, отправившись с ним на прогулку в сад. Они тотчас ушли, а оставшиеся продолжали строить догадки, хотя и без малейшего успеха, пока дверь не распахнулась и в нее не вошла леди Кэтрин де Бэр.