Петровские Ведомости - Бандильерос

На всё это ушёл весь день. Гунин тоже был тут, и через некоторое время вытащил при помощи десятка казаков все миномёты из своих закромов, начал устанавливать их в тридцати-сорока метрах от поста управления беспилотником…

– Это чё такое? – удивился Саня, – не будем же мы по ним из миномётов шмалять?

– По ним нет, – крикнул военный, глядя одним глазком как солдаты разворачивают орудия, – осветительными придётся всё равно стрелять. Вечером обычно эти уроды нападают, что бы их не заметили, поэтому придётся освещать квадрат снарядами.

– Понятно, – Саня отошёл от военных и вернулся к работе.

Интересное кино, – согласился я с ним, когда увидел, как военные тащат ящики со снарядами, – глянь, они прям щас собираются…

– Да нет… наверное.

Прав был я. Гунин, со своими артиллеристами, проверив точность наведения орудий, приказал достать мины. Осветительные. Через пять минут миномёты были наведены в другую сторону от зоны операции – по ту сторону притока Двины, и солдаты дали первый залп из всех трёх орудий. Выглядело это довольно опасно – сто двадцать миллиметров это отнюдь не восемьдесят два. Над лесом, напротив, зажглись яркие вспышки, примерно в сотне метров над землёй. На несколько секунд, примерно на десять, лес стал одним светлым пятном – к моменту начала стрельбы уже начало темнеть. Гунин смотрел на это дело через понтовый военный бинокль, после чего сплюнул и пошёл к нам. Я оторвался от закручивания антенны и посмотрел на него.

Военный поднял голову, так как стоял я на контейнере.

– Хьюстон, у нас проблемы.

– Какого рода?

– Дальность. Осветительные на таком расстоянии будут на излёте. Миномёты – не то оружие, что бы на большую дальность осветительными фигачить. Снаряду же надо детонировать на высоте, иначе на землю, в лес, горящий упадёт, а тут и до лесного пожара недалеко.

– Ты это… ничего там не поджёг? – забеспокоился я.

– Не, там поляна. Мёртвые земли – на весь берег ни одной деревни. Тут тракт проходит, поэтому и деревень много. Ладно, с этим мы решили. Чем займёмся?

– Чем тебе заниматься, сам реши. Я до завтра занят, – я постучал по крышке контейнера, – завтра будет разведка. Дело скучное, но нужное. Ещё надо будет с Андреем переговорить и с генералом законтачиться… это, как ты понимаешь, важнее.

Разведка действительно была на следующий день. ЦУП изнутри представлял из себя довольно унылое зрелище – контейнер с оборудованием, пара компьютеров, у главного – четыре монитора, фронтальный, боковые, задний. Соответственно четыре обзорных камеры было у самолётика, и ещё тепловизор – такой пристыковывающийся снизу кругляш, с камерой внутри. Управление было крайне непривычно – это куда больше смахивало на игру на авиасимуляторе, так как вся информация – через мониторы, а не своими глазами. Главное, были более-менее привычные мне приборы, а там уже можно разобраться. Облетав первый самолётик, я проверил работу оборудования – взлетал он довольно бодро, так как был пустым – под крыльями мог ещё нести четыре десятикилограммовых контейнера с полезными нагрузками, но их не было. Первые данные привлекли к себе внимание – это картинка с тепловизора. Наш лагерь был жёлтым, люди – красно-оранжевые точки, миномёты – ярко-алые, буквально светящиеся. Оно и понятно, при стрельбе разогрелись. Я немного покружил, после чего зашёл на посадку. Солдат уже не было, полоса была свободна.

Как и ожидалось, ничего сложного в управлении не было – кроме, разве что того, что приходилось всю информацию черпать с мониторов. Этим управление беспилотником было ближе к авиасимулятору, причём хорошему, чем к пилотируемому полёту. В состав комплекса ПО, собственно, и был включён авиасимулятор на основе известного тренировочного сима. Это нужно было обмозговать. Завершив полёт и загнав самолёт в ангар, я закрыл ЦУП и пошёл искать Гунина.

Отстрелявшись, он вернулся в ангар и занимался чем-то неопределённым – я нашёл его стоящим над большим открытым ящиком. Внутри ящика был снаряд, судя по всему – две большие серые болванки и между ними оцинкованный цилиндр, с чёрными буквами на боку.

– Что смотришь? – подошёл я сзади.

– Да вот, – махнул он рукой, – прихватили чего-то не того.

– Это что?

– Да снаряд для "ноны". Прихватили не глядя.

– Да и хрен с ним, – пожал я плечами и присел на один из ящиков, – какой план действий?

– Такой же, как и раньше, – Гунин закрыл ящик и сел на него. И как человек не боится сидеть на тротиле?

– Обскажи, а то я пока кроме идеи поставить какие-то патрули ничего не слышал.

– Если в двух словах… – прокашлялся военный, вытянув из кармана пачку сигарет, – то да, патрульная работа. Посмотрев на изрядно потрёпанную пачку, он засунул её обратно в карман. Курить Гунин уже бросил, – соберём ребят в группы по десять человек, снарядим винтовками, потом будем смотреть с воздуха. Где около дороги какое шевеление – сразу туда, проверять. Если это мужики с топорами в засаде, то берём всех, потом разбираемся. И следим за отходящими караванами, они тут конечно не частые, особенно зимой, но случаются.

– Понятно, – кивнул я, – твои ребята не перепугают татей? А то, знаешь ли, десять групп – это немало…

– Да нет, – пожал плечами военный, – и кто сказал, что всех сразу? Две-три группы на разных дорогах, этого хватит. А там поглядим, что сделать можно.

– А скорость лошадей? Они ведь сильно не разбегутся, чуть что – устают.

– Тоже думал. Но на снегоходы ребят пока посадить невозможно, управлять этой дурой не так то просто. Особенно на хорошей скорости, поэтому только технику погробим. Хватит и лошадок.

Мы немного посидели, помолчали. На дворе уже утвердилась ночь, только что было светло и раз, всё. Потемнело. Пора спать.

Утро для меня было намного энергичнее предыдущего – выспался я хорошо, поэтому сразу, сходу, побежал на базу, готовить операцию "анти-тать". Гунин никуда не уходил, и меня встречал с радостью. Я понимал, что это от того, что появилась хоть какая-то реальная работа, но помалкивал, глядя на военного. Тот с удовольствием командовал своими войсками. Более-менее они уже представляли из себя организованную толпу – казачки с винтовками, вернее карабинами, седлали лошадей. Повара закладывали им жрачку в контейнеры. Синицин сидел в своей мастерской и носу оттуда не показывал. Собственно, Гунин отправлялся вместе с остальными, командовать. Только он был на снегоходе и при оружии – укороченный калаш на плече. Снегоход и калаш были выкрашены в белый цвет, так что обнаружить его не так то просто, как и его людей. Выглядели они грозно – бело-серая форма, с рисунком веток, чёрные тёплые маски на всё лицо, карабины, покрашенные в бело-серый цвет… короче, сильно, очень сильно выбивались из представления местных о солдате. Местные наоборот, одевали солдат в пёструю, нарядную форму, о маскировке на снегу мало кто задумывался, стрельцы вообще носили всегда ярко-красную форму. В эпоху недальнобойного оружия и несовершенства средств связи выделить на поле боя своих бойцов важнее, чем их маскировка. Один хрен – если и будет столкновение, то только на близких дистанциях.

Солдаты придерживались иного мнения – стрелять издалека они уже более-менее научились, поэтому готовились к бою как минимум, на дистанциях выстрела из лука, то есть малых. Всё это мне радостно сообщил Гунин, оглядев своих ребят. Решено было поставить два поста – один на середине тракта, второй на краю зоны патрулирования. Поставить их решено было вдалеке от дороги, на просёлочной тропинке. Оба поста взяли с собой миномёты, которые прицепили к саням, на которых везли ящики с патронами, снарядами, провизией и всем прочим. Провизия так и вовсе представляла из себя два больших чана-термоса с нажористым супом, в котором мяса было больше, чем картошки, и воду в пятилитровых бутылях.

Оба разъезда уехали, дело осталось за мной. Подготовить самолёт к взлёту решил вместе с саней, после чего мы вдвоём вытолкали машину из ангара, долили топливо и я пошёл в сторону ЦУПа.

Повторения вчерашнего полёта не было. У меня была кое-какая карта, составленная Гуниным буквально на коленке, так как с картографией в этом времени было туго. Пришлось поднимать самолёт повыше, на тысячу метров, и оттуда осматривать все окрестности. Дорога была относительно прямая, с несколькими изгибами, ответвлениями и так далее. На карте Гунина все изгибы были пронумерованы и отрезки дороги поделены на секции по одному километру. Спустив машину ниже, на сотню метров, я развалился в кресле, включил удержание высоты и скорости, после чего уже на скорости в две сотни, начал осматривать всё, что было внизу. Была серая и унылая дорога. Довольно скучная работа, если честно – только иногда надо было подруливать, что бы держать самолёт над дорогой, а в остальном… сидишь, скучаешь, пялишься в монитор…